Читать интересную книгу Клеймо - Филип Хоули

Сколько еще в мире таких, как Фрэнки, с горечью подумал Люк.

— Хочешь заработать еще пять долларов? — предложил он мальчишке, который вертел в руках банку с гуталином.

Фрэнки с блестящими глазами поднял голову.

— Пять монет в неделю, хозяин. Буду делать у вас в доме всю работу.

— У тебя уже есть работа… здесь. Нужно заботиться о маме.

Фрэнки снова посмотрел на мать.

— Она меня не узнаёт. И давно.

ГЛАВА 39

Меган всмотрелась в изможденное лицо: белая кожа с голубыми прожилками вен, зубы желтые и кривые. От обычного старика человек отличался только пышной шевелюрой.

— Его зовут Петр Качински, — сказала она священнику. — Он возглавлял отделение генетики в больнице и был всемирно известным ученым.

— Был? — удивился отец Джо. Дышал он с большим трудом, и каждая фраза звучала отрывисто.

— Все считали, что он погиб во время поездки в Гватемалу, — продолжила Меган. — Подробностей не знаю, но помню: кто-то говорил, что его тело так и не нашли. Это случилось за несколько лет до того, как я начала работать в больнице.

— Ты уверена, что это он? — Отец Джо по привычке потянулся к нагрудному карману за ингалятором.

— Конечно. — Меган смотрела на внушительный, похожий на баклажан череп генетика и необычный чуб. — Портрет Качински висит в больничном вестибюле.

— Принимайтесь за работу, — сказал охранник по-английски. — С минуты на минуту вернется босс. Не хотелось бы докладывать, что вы не замечаете пациента.

Меган и священник повернулись к здоровенному охраннику. Тот сидел верхом на деревянном стуле, сложив руки на спинке. Большой палец правой руки был забинтован.

Меган вспомнилось, как в Тикар-Норте она укусила кого-то из нападавших.

— Надеюсь, болит — и очень сильно.

— Послушай, стерва, займись доктором Качински. Ты жива благодаря ему, если до сих пор не дошло.

Голова по-прежнему кружилась. Меган не могла вспомнить, когда в последний раз ела или пила.

— Вы не скажете, что это за место?

— Нет. Еще вопросы есть?

Вопросов накопилось море, но отвечать на них охранник не собирался, и Меган вернулась к пациенту. Мускулистый латиноамериканец — она случайно услышала, как кто-то назвал его Кальдероном, — позволял иногда общаться с женщиной в белом халате, ранее ухаживавшей за Качински. Очевидно, она считалась похожей на врача больше всех.

Женщина объяснила, что генетик заболел неделю назад. Высокая температура, озноб, обильный пот, головные боли и ломота в спине. Качински сам поставил диагноз — малярия — и распорядился лечить его физраствором внутривенно и хлорохином, лекарством против малярии. На четвертые сутки показалось, что ему полегчало.

Однако два дня назад — на пятые сутки болезни — жестокая лихорадка вернулась, и генетик обнаружил новые симптомы: кашель с кровью, бред, желтуха и сыпь по телу.

Ему стало заметно хуже, и это спасло жизнь Меган — пусть и ненадолго.

— Позовите Кальдерона, — обратилась она к охраннику.

— Я не выполняю ваших приказов. И потом, где вы слышали это имя?

Меган пропустила вопрос мимо ушей.

— Если хотите, чтобы доктор Качински жил, позовите сюда босса.

Охранник поднялся со стула и что-то крикнул в коридор.

Дожидаясь Кальдерона, Меган обследовала пациента заново. На вид ему было лет шестьдесят пять, но желтизна кожи сильно старила. Он учащенно дышал — намного чаще, чем при лихорадке. В желтоватых глазах распухли кровеносные сосуды. Когда она ощупывала справа верхнюю четверть живота, Качински застонал: печень была воспалена.

Туловище и конечности усеивали крапинки. Петехия — точечное кровоизлияние. Начинали разрываться самые крохотные кровеносные сосуды — капилляры.

Немало тропических болезней подходили под симптомы и данные внешнего осмотра. Малярия, тропическая лихорадка денге, желтая лихорадка, брюшной тиф. Однако глаза пациента подсказывали Меган другую возможность.

Лептоспироз. Инфекция, которая передается при контакте человека с жидкими выделениями инфицированных животных. Однажды, во время практики, она уже видела пациента с такой болезнью — умеренный случай. Ей запомнился красочный рассказ Элмера Маккены, когда тот привел в пример осаду Каира Наполеоном в 1812 году. Вспышка лептоспироза нанесла тогда серьезный урон его войскам. Но запомнилось и другое. Болезнь надо лечить пенициллином.

Больной терял жидкость, но техник-лаборант уровень не восстанавливала. Меган решила увеличить интенсивность внутривенных вливаний. Расчетливый риск. При жесткой форме лептоспироза почки откажут, и пациент буквально захлебнется физраствором. С другой стороны, потеряв много жидкости, больной просто умрет от обезвоживания и сосудистого коллапса.

В сопровождении азиата в комнату вошел Кальдерон.

Прежде чем он что-то успел сказать, Меган вручила ему список:

— Здесь перечень лекарств и принадлежностей. Они мне понадобятся.

Изучая список, Кальдерон хмыкнул:

— С чего вы взяли, что я вам все это достану?

— Если Качински умрет, меня скорее всего убьют. Если выживет, какой с меня прок? Выходит, что так, что эдак, меня не оставят в живых. Поэтому делайте что хотите.

Кальдерон засмеялся:

— Ладно. Получите свои цацки.

Когда Фрэнки почистил ботинки, в комнату вошла стройная женщина с седыми волосами. Неторопливой походкой и короткой прической она напомнила Люку учительницу в третьем классе. Все остальное — белая блузка, длинная юбка до пят, деревянные четки с крестом — говорило о том, что перед ним монахиня.

Она обменялась с Фрэнки фразами по-испански, и мальчик покинул комнату.

Женщина повернулась к Люку.

— Сестра Марта Энн, — проговорила она то ли с британским, то ли с южноафриканским акцентом. — Фрэнки сказал, вы приехали из Соединенных Штатов.

— Да. — Он протянул руку. — Эд. Эд Швирс.

Женщина внимательно посмотрела на его левое плечо.

Люк наконец-то заметил расплывающееся красное пятно на свежей рубашке, которую успел надеть в такси, когда искал мальчишку.

— Наткнулся на что-то острое, — солгал он. Интересно, многие ли начинают разговор с монахинями с постоянного вранья?

— Вы приехали работать или отдохнуть? — спросила она.

— Ни то ни другое. Я пытаюсь найти без вести пропавшего коллегу.

— Да вы что?

— Молодая женщина, врач. Исчезла несколько дней назад вместе со священником.

— Отец Джозеф, — утвердительно сказала монахиня.

— Вы знакомы?

— Нет. Но я молюсь за него. И за вашу коллегу тоже.

— Вы работаете для… — Люк замялся, не сумев подобрать нужное слово.

— Мы с отцом Джозефом католики. Правда, никогда не встречались. Он миссионер общества Маринолл, а я состою в ордене Сестер милосердия.

— Что-нибудь знаете о том, как их похитили?

— Почти ничего. Вчера я разговаривала по телефону с наместницей ордена в Гватемале, которая когда-то работала вместе с отцом Джозефом в Пактумале. Она вкратце пересказала последние новости о похищении. — Монахиня пожала плечами. — Боюсь, что мне добавить нечего.

— Пактумаль — это город?

— Скорее, небольшое поселение. Когда отец Джо не путешествует по деревням майя, он живет там с еще одним священником, отцом Томасом. Это их церковный приход.

— А где находится Пактумаль? — Люк почувствовал, что первоначальный план поехать в Санта-Лючину меняется на ходу.

— К юго-востоку отсюда, но я там никогда не была. Можно сказать, ваша коллега потерялась на краю цивилизации. Эта территория даже не отмечена на картах. — Монахиня с сомнением посмотрела на Люка. — Вы здесь сами по себе?

— Да.

— Пактумаль расположен почти на границе с Белизом, на довольно приличном расстоянии от главной автострады. Но если готовы заплатить, мы найдем водителя автобуса, который согласится вас довезти. Сможете уехать завтра утром.

— А должен сегодня вечером.

— В это время найти автобус не так-то просто. К тому же путешествовать ночью небезопасно. За автобусами, особенно с туристами, охотятся бандиты. Только за последний месяц здесь убили шестерых. — Монахиня поцеловала распятие.

— Я уезжаю немедленно.

Она посмотрела на настенные часы.

— Ну что ж, очень хорошо. На автобусную станцию пойдете вместе с Фрэнки. Он поможет найти водителя. Смышленый малый.

— Заметно. — Люк полез в карман и достал бумажник и паспорт Ари. — Это вещи моего приятеля. Окажите любезность, передайте ему, пожалуйста. — Он написал на бумажке название мотеля.

Женщина, покусывая уголок губ, задумчиво разглядывала Люка.

Он решил сменить тему:

— Скажите, мать Фрэнки — ей ведь недолго жить осталось?

Монахиня бросила взгляд на кровать.

— Нет, недолго.