Читать интересную книгу Трагедия закона - Сирил Хейр

— Нет, сэр. Так далеко я не захожу. Я бы не поручился, что это так, даже если бы речь шла об обычном человеке, что уж говорить о судье Барбере. Единственное, что я могу сказать, так это то, что, если опасность ему по-прежнему грозит, исходить она будет теперь из совершенно другого источника. Если, конечно, не существует в этой истории нечто еще, что нам неизвестно. Но вам это лучше знать, сэр. Я сообщил вам все факты, и, полагаю, это исчерпывающая информация.

— Благодарю вас, Моллет. Вы рассказали мне чрезвычайно удивительную историю и выдвинули чрезвычайно забавную теорию в ее объяснение. Историю я, разумеется, принимаю, и разрази меня гром, если я вижу хоть какой-то изъян в выдвинутой вами теории. А посему могу лишь надеяться, что ваше предсказание столь же разумно. Кстати, как насчет следующего турне судьи Барбера? На этот счет у вас тоже есть прогноз?

— Я полагаю, что он будет одним из судей, которые следующий выездной срок проведут в городе, — ответил инспектор. — А после этого…

Мужчины, поджав губы, обменялись понимающими взглядами. Оба прекрасно сознавали, что юридическая карьера Барбера висит на волоске.

Глава 20

НА ВОЛОСКЕ

Около двух месяцев спустя Дерек шел вдоль южной стороны Стрэнда в восточном направлении. Поравнявшись с Домом правосудия[38], он заметил Петтигрю, в сопровождении своего секретаря переходившего улицу. Петтигрю сделал ему знак рукой и через секунду уже стоял на тротуаре рядом.

Это была их первая встреча после осеннего турне, и каждый оглядывал другого, словно желая понять, как прожил его визави минувший период, который теперь уже почти сравнялся по длительности с тем, который они провели вместе. Петтигрю остался доволен увиденным. Дерек выглядел повзрослевшим и более уверенным в себе. На его лице появились незнакомые черты, свидетельствовавшие о долгих часах упорной работы, но в то же время он казался сейчас определенно более счастливым, чем тогда, когда плясал вокруг Брадобрея. Дерек со своей стороны заметил, что Петтигрю чрезвычайно доволен собой. В его походке появилась некая гарцующая легкость, которая подчеркивалась поведением его секретаря: тот широко улыбался из-за огромной тяжелой кипы бумаг и полудюжины связанных бечевкой книг.

— Ну, — сказал Петтигрю после того, как они обменялись приветствиями, — и чем вы теперь занимаетесь? На какие сферы перенесли свой идеализм?

— Я работаю, — гордо ответил Дерек.

— Так я и понял по вашему почти агрессивно важному виду. И что это за работа? Наверняка вы украшаете собой какое-то министерство. Я всегда знал, что вы рождены писать короткие остроумные замечания на официальных бумагах.

— Я работаю в министерстве контрактов, — пояснил Дерек.

— Ну слава Богу, а то я уж испугался, что вы скажете — в министерстве информации. А что вы делаете здесь?

Дерек объяснил, что идет обедать.

— Мой офис находится поблизости, за углом, — сказал он. — А поскольку я еще плохо знаю этот район, то решил прогуляться и попробовать зайти в…

Он назвал заведение, которое журналисты любят именовать в печати «знаменитой гостиницей», а на практике тщательно стараются обходить стороной.

— Ну и местечко вы выбрали! — воскликнул Петтигрю. — Дорогой друг, совершенно очевидно, что вы и впрямь незнакомы с этой частью Лондона. Это же притон под прикрытием, самый настоящий притон! Еще до войны даже до американцев это дошло. Нет, я не могу этого допустить. Мы должны отпраздновать вашу новую должность совместным обедом, я приглашаю.

— Это очень любезно с вашей стороны, — начал было Дерек, — но…

— Не хочу слушать никаких отказов. Вам что, всегда надо силой навязывать гостеприимство? К тому же это будет двойной праздник. У меня тоже есть повод для небольшого торжества, пусть и эфемерного. Сегодня утром, — сообщил он, проводя Дерека под старинной кирпичной аркой, — мне удалось побить Хильду.

— Побить Хильду?

— Именно. В апелляционном суде. Вы наверняка помните то злополучное дело, которое рассматривалось во время саутингтонских ассизов. Говоря между нами и этой колонной[39] (которая, кстати, сооружена не Кристофером Реном, как скажет вам любой путеводитель, а Джеймсом Гиббом), Хильдин приговор, оглашенный тогда Папой Уильямом, был абсолютно справедлив, но я ухитрился убедить их светлостей судей в обратном. Вот так.

Дерек никогда прежде не бывал в Темпле.[40] Он, как и все туристы, глазел на выдержанные в мягких тонах безмятежные здания иннов, населенные призраками прославленных мертвецов, и на внутренние дворики, которым через год предстояло превратиться в уродливые завалы обугленной древесины и кирпичной пыли. После обеда под знаменитыми резными стропилами холла Внешнего инна он принял предложение Петтигрю совершить послеобеденный моцион, и они дважды обошли еще не оскверненный тогда бомбежкой сад, спускавшийся к реке. Очарование окружающей обстановки, приятный спутник и отменная еда — все это, вместе взятое, развязало ему язык, и, прежде чем они завершили первый круг, он открыл Петтигрю причину (кроме новой работы), по которой был особо доволен жизнью в тот момент.

Петтигрю искренне порадовался за него.

— Помолвлен! — воскликнул он. — И помолвлен, и нашел работу! Воистину вы ничего не делаете наполовину. Примите мои поздравления! Вы должны мне о ней рассказать.

Что Дерек, запинаясь, но с соответствующим энтузиазмом и сделал.

— Восхитительно, восхитительно! — восклицал Петтигрю в коротких паузах, по мере того как постепенно вырисовывался портрет, разумеется, несовершенный, серафима в женском обличье. — Восхитительно! И тем не менее… — Он внезапно остановился и пристально посмотрел на своего спутника. — Возможно, я ошибаюсь, но вы не выглядите таким ликующим, каким должны были бы быть в подобных обстоятельствах. Какая-то забота омрачает ваше чело. Это бумажная работа в министерстве так уж обременительна? Или какие-то другие загвоздки имеются?

Дерек, одновременно и огорченный тем, что выдал себя, и обрадованный тем, что есть с кем поделиться своими тревогами, признал, что «загвоздка» действительно есть.

— Это не имеет отношения непосредственно к Шиле, — поспешил объяснить он. — Дело в ее отце. Видите ли, у него довольно серьезные неприятности. С полицией.

Петтигрю сочувственно цокнул языком.

— Да, такие вещи не облегчают отношений и в собственной семье, — заметил он.

— Конечно. Хотя мама воспринимает все с исключительным пониманием. В любом случае это вовсе не нечто порочащее или такое уж серьезное, но он сбил машиной человека…

— Так-так! Как мы знаем, такое случается, даже с судьями.

— Да. Но этот случай хуже, потому что сбитый человек впоследствии умер, и отца Шилы собираются судить за убийство.

— Не повезло, очень не повезло. Но вы не отчаивайтесь. Тут существует множество лазеек. Любой юрист скажет вам, что процент обвинительных приговоров по делам о дорожных происшествиях со смертельным исходом ниже, чем по любым другим. Кроме того, в военное время присяжные ценят человеческую жизнь не так высоко, как в мирное. И кто бросит в них камень? Тем не менее дело неприятное, примите мое сочувствие. Кстати, о дорожных происшествиях, — продолжил он, будто хотел поскорее сменить тему, — с вами никто не связывался по маркхэмптонскому делу?

— Да, — ответил Дерек, — я получил письмо от каких-то Фарадеев или как их там и ответил им, что не желаю иметь к этому никакого отношения.

— Напрасно. Вас просто вызовут в суд повесткой. Последуйте моему примеру и дайте одинаковые показания обеим сторонам. Но помяните мое слово: до суда это дело никогда не дойдет. Его наверняка уладят pro bono publico.[41]

Дерек сердито вспыхнул.

— Это неправильно, — пробормотал он.

— Что неправильно?

— Что отца Шилы будут судить, а этот человек выйдет сухим из воды только потому, что…

— Милый друг, мы с вами это уже обсуждали, помните? Не давайте воли своему идеализму, а то бог знает, какие контракты вы санкционируете в своем министерстве. Кроме того, не забывайте, что подобные вещи — палка о двух концах. Я бы не поручился, что Брадобрею предстоят менее тяжелые времена, чем вашему будущему тестю. Пусть это вас утешит. По Темплу ходят слухи… впрочем, об этом мы поговорим в следующий раз. Вижу, что вам не терпится вернуться к своим делам. А мне надо возвращаться в свою контору. После сегодняшнего утреннего чуда может случиться все, что угодно. Меня не удивит даже, если мне позвонит какой-нибудь новый клиент.

Петтигрю был прав. Переживания обычного человека, ожидающего обвинения, даже весьма серьезного свойства, в уголовном суде, наверное, редко достигают такой остроты, как переживания Барбера в ожидании гражданского иска за правонарушение в результате небрежного вождения. На самом деле иск еще не был предъявлен. Всеми возможными способами Хильде, которой Барбер, сломленный своими страданиями, полностью доверил ведение этого дела, удавалось пока отсрочивать злосчастный день. Выдвигая все новые предложения и контрпредложения, используя любое средство затянуть и выиграть время, они с братом умудрялись держать дело в подвешенном состоянии месяц за месяцем. Безусловно, это была превосходная тактика проволочек, проводившаяся в жизнь с завидным умением и упорством, но она давала всего лишь отсрочку, не более. Барбер прекрасно понимал, что вся эта борьба все равно окончится одним из двух единственно возможных результатов: либо громким скандалом в суде — либо мировым соглашением, которое его полностью разорит.