Что Вы скажете: приятно жить в таком окружении? И еще вступать в этом окружении в коммунизм!
Жду Ваших писем, Лидочка!
180. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской
10.I.62.
Дорогая Лидочка! Много ли воды утекло с тех пор, как мы с Вами виделись, а я уже успел пожить в Берлине, побывать в Дрездене, Майнце, Лейпциге. Послезавтра едем в Веймар, оттуда — в Эрфурт.
Нет, в том, что поехал, я не раскаиваюсь, хотя зверски устал и хотя очень-очень скучаю — и по родной земле, и по друзьям и близким.
Будьте здоровы, дорогой друг! До свиданья!
181. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву
5/II 62.
Дорогой Алексей Иванович. Начинаю с просьбы. Что поделаешь, кругом люди и кругом беды. Есть такая Н. Лойко. Женщина неплохая и не бездарная. У нее горе: рак. Ну так вот, она написала повесть. Я повести не читала. Но повесть послана в «Костер», в литературный отдел. Просьба к Вам в том, чтобы Вы приглядели за ответом. Т. е., чтобы проверили, чтобы она не валялась там зря; чтоб ответили не через века, ибо человек физически измучен, и чтобы ответ, во всех случаях, был учтивым. Если же захочется Вам самому прочесть — это, конечно, лучше всего. Но это уж сверх программы. А программа, чтоб прочли и ответили…
Ландау все в том же положении[257]. Четыре недели без сознания. Жизнь, по-видимому, спасена, но сознания нет — проблесков даже меньше, чем было.
Напишите, как Вам «Турусы на колесах»[258]. Начальству очень не. В Калужском издательстве все получили выговоры, а редактор изгнан. В чем причина — не пойму. Мне нравится там немногое (кое-что у Самойлова, кое-что у Коржавина, кое-что у Заболоцкого, кое-что у Цветаевой; воспоминания А. Суркова[259] о Мейерхольде), но в чем там преступления — не пойму. А как Вам Казаков, Окуджава?[260] И тот и другой, видимо, очень талантливы, но Окуджава еще не определился, а Казаков внутренне неприятен.
А как Вам Корнилов? «Шофер» меня оттолкнул, но я узнала другие его стихи и обрадовалась. Это поэт сильный, своеобразный, правдивый и несомненный.
_____________________
Из «Нового Мира» мне вернули «Софью Петровну» и редакция о мнении Твардовского бормотала нечто невнятное. Мне стороной стало случайно известно, что он написал о «Софье» целую страницу. Я потребовала прочитать и переписала[261]. Это очень брезгливо. Автор, мол, взялся не за свое дело, люди не живые, читать «это литературное сочинение на острую тему» — скучно. Героев не жаль и т. д. Кроме того — нет общенародного фона, показан лишь обывательский мирок. Героиня из бывших и не понимает, что к чему и отчего.
Я, конечно, своей вещи не судья. Но я еще не встречала человека, которому ее было бы скучно читать. Общенародный фон? Мне кажется, очереди возле тюрьмы — это было в 37–38 гг. вполне общенародно. Героиня и вправду не понимает, что к чему и отчего, но пониманием причин в данном случае не может пока похвалиться никто.
182. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской
Ленинград. 8.II.62.
Дорогая Лидочка!
Сейчас я звонил в «Костер». Повесть Лойко получили, читали, печатать ее не будут потому, что 1) в ближайших номерах нет места, а повесть в этом году выходит в Детгизе. 2) Повесть велика, автор же сокращать ее больше чем на 1 лист, не хочет или не может. Поскольку сама повесть возражений как будто не вызывает, читать ее я не буду: совершенно нет времени.
Твардовский, конечно, ерунду сказал, будто повесть Ваша скучная. Я, помню, не согласился с некоторыми мыслями автора и героини, но прочел повесть залпом. Да и как можно иначе?
Повесть я в подробностях не запомнил. А возражения мои помню. Для автора и для героини события — как гром на голову. А это не так. Они подготавливались. И были прецеденты. В 1929 году я ездил в деревню в Новгородскую область. Видел и до сих пор не забыл. А Вашу героиню это не только не трогает, но она даже не знает, что такое было. Так же как миллионы людей не знают и не знали о жертвах 1937 года, а если и знают, то опять-таки головой, а не сердцем.
«Тарусские страницы» мне доставили, вероятно, больше радости, чем Вам. Потому, может, что я меньше читаю. Самойлов был для меня открытием. Корнилов (Вы читали его поэму мне и С. Я.) и здесь меня порадовал: поэт настоящий.
Окуджава, которого обвиняют в эгоцентризме, цинизме и т. п., тронул меня… С Казаковым же у меня сложные отношения. Этот талантливейший имитатор заставил меня пересмотреть кое-какие собственные «позиции». У меня в ящике стола лежат два готовых, дописанных и перепечатанных на машинке рассказа, которые я отказался печатать после того, как познакомился с рассказами Ю. Казакова. Казаков помог мне услышать и в моих собственных писаниях чужие голоса: в частности, бунинский — стало стыдно так писать.
Он очень старомоден, этот Казаков. А другие молодые (и не только представленные в сборнике) может быть, менее талантливы, но — тут звучат голоса сегодняшнего, а быть может, и завтрашнего дня. К сожалению, почти все они подражают немножко иностранцам. (У себя подражать некому. Один Голявкин, кажется, учится у Зощенко. Чтобы учиться у своих, Казакову пришлось построить мост в полстолетья и больше длиной.)
Воспоминаний А. Суркова я не читал (Вы странным образом обмолвились): А. Гладков о Мейерхольде написал действительно великолепно. Будьте здоровы, Лидочка. Написал Вам больше, чем рассчитывал. Простите.
Посылаю вырезку из «Ленинградской Правды». Не послал ее К. П., т. к. не уверен, знает ли он (и нужно ли ему знать) о подлой статейке Югова[262].
183. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской
Ленинград, 20/2 62.
Дорогая Лидочка!
Я пожалел потом, что написал Вам по поводу Вашей «Софьи Петровны». Во-первых, это впечатление давно минувших дней, не проверенное и не подтвержденное. Во-вторых, это хоть и существенная, но все-таки частность. А то, что вы сделали, — было подвигом и забывать об этом мы не можем[263].
Ну, до свиданья, Лидочка!
Читали ли Вы «Аркадия Гайдара» В. В. Смирновой? Что думаете об этой книге?
184. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву
23/II 62. Переделкино.
Дорогой Алексей Иванович.
Вы спрашиваете, что за работа меня измучила. Видите ли, я могу писать и не могу печататься. Сил нет. Глаз нет. Сейчас объясню.
Семнадцать лет назад я написала для детгизовского издания «Былого и Дум» предисловие. Издание было зарезано, предисловие тоже. Оно у меня валялось. В марте этого года — юбилей Герцена. Оксман, на вопрос «Дружбы народов», назвал меня. Я дала им статью. Они ее приняли, почти ничего не потребовав. И послали в набор[264].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});