оставляет следов. Мюриэль Пруэтт, у которой в этот момент, ну совершенно случайно, гостили Джинни, Перси и Рон, взяла на себя опеку над несовершеннолетними.
— Малфой, — громко сказал Винсент, — бутерброд будешь?
— А с чем?
— Вроде тунец, — сказал Винс, протягивая мне надкусанный кусок.
С Крэббом всегда так, сначала сделает — потом думает. Особенно смешно это выглядит с Булстроуд — сам оденется, дойдет до выхода, а только потом вспомнит, что девушке нужно было руку подать, помочь верхнюю одежду надеть и дверь придержать. Со вздохом возвращается назад, берет одевшуюся и красную как рак Миллисенту за руку и тянет к выходу, опять забывая придержать дверь. Вам смешно, а каково девушке?
— Спасибо, я дома поел.
— Ну, ладно, — сказал Винс и продолжил поедать бутерброд дальше.
Кое-как устроившись на верхней полке, я задремал. Перед отъездом выяснилось, что я раздался в плечах, вытянулся, потяжелел. Вся одежда мне стала мала. Чары подгонки уже не действовали. Мантии и костюмы не безразмерны — подгоняются на плюс-минус один размер. Заказ на новые вещи отправлен, но получу я их только завтра утром. Мантия была еще впору, а вот вместо костюма пришлось надеть школьную форму, которая откровенно маленькая. Еще у меня начался ломаться голос. Те, кто не знает, может решить, что я жутко простужен.
Из блаженного состояния дремы меня вывел Гойл — он на повышенных тонах что-то доказывал Полякову. Крэбб и Доджен просто следили за бесплатным представлением. Еще бы попкорн, и можно считать, что я на заседании родимой кафедры юриспруденции — там тоже, в поисках правоты, почтенные доктора и профессора наук орали друг на друга.
— Они воруют магию! Как ты не понимаешь?!
— Бред. Это просто бред сумасшедшего!
— Темный Лорд не сумасшедший!
Видимо, Грегори решил провести агитацию среди дурмстрангцев. Зря. Школа-то в бывшем СССР находится. Как бы волшебники не отгораживались, но магловское общество накладывает свой отпечаток. Классовые различия сведены к минимуму.
— Грег — не ори. Ты мне всю рыбу распугаешь! — вспомнил я фразу Карлсона из мультика.
— Не распугаю. Что?
— Говорю, рыбу распугаешь на бутерброде. Она от шока сама в рот к Винсу прыгнет, — Гойл завис.
Грегори напоминал мне боксера из анекдота: «А еще я туда ем». Нет, это не было результатом «чистокровности» и генетических отклонений. Парень он смышленый, но соображает медленно. Ему бы в детстве к невропатологу и логопеду походить, да глицинчику с пантогамом попить — глядишь и соображал бы быстрее.
— Малфой, ну хоть ты ему скажи! — опять начал «боксер».
— Что сказать?
— Что грязнокровкам не место в Хогвартсе!
— А что ты вкладываешь в понятие грязнокровка, Грег? Ты уверен, что те, кого ты так назвал, таковыми являются? Вот я точно уверен, предки Грейнджер — волшебники. Но об этом никто не знал, пока она проверку не сделала. Где гарантия, что те же Криви не являются потомками сквибов или слабых волшебников? — продолжал рассуждать я. — Думаю, но это только мое мнение, что те, кого мы считаем маглорожденными, скорее всего, потомки изгнанных из рода или бастарды. Ни в жизни не поверю, что наши отцы до свадьбы монашествовали и предохранялись. Вполне возможно, что кто-то из тех, кого считают грязнокровками, внебрачные дети наших же родителей.
— Э-э-э, — только и смог сказать Доджен.
— Знаете, библиотека у нас большая. Так вот, Слизерин, чьи труды у нас затесались, считал грязнокровками потомков людей и волшебных существ. То есть, по его классификации Флитвик, Хагрид, Делакур, МакКлайвер — грязнокровки.
— А кто такой МакКлайвер? — спросил Поляков.
— Парень из Райвенкло. Его отец — кентавр. Там генетика по материнской линии наследуется. Если вынашивала женщина, то будет обычный ребенок. Если кентавриха с обычным человеком — родится кентавр.
— А ты откуда знаешь? — спросил Винсент.
— Столкнулся с ним на опушке леса.
— А что ты там делал?
— Траву для Снейпа собирал.
— Трава у дома — мечта наркомана, — ухмыльнувшись, по-русски, сказал Поляков.
— Вот там я его и увидел вместе с отцом. Он не скрывается. Весь Райвенкло знает и часть Хафлпаффа. Со Слизерина, по-моему, семикурсники знают. Короче, у него дар ясновидения, причем сильный, ну и в травах он хорошо разбирается. Да и МакКлайверы такой связью новые магические дары получили.
— Это ты сейчас рекламу сделал или утопить пытаешься? — спросил Доджен.
— Я факты сказал, — а глаза-то загорелись. Еще бы! Такая интересная генетика. Скоро кто-то из многочисленных Додженов станет МакКлайвер.
— А Слизерин не хотел учить маглорожденных из-за того, что они приходили с промытыми мозгами на тему греха, колдовства и инквизиции. Как ты думаешь, кто входил в состав карательных отрядов? Маглорожденные, которые учились в Хогвартсе! Из-за религиозной угрозы Салазар не хотел связываться с ними. Церковь тоже искала юных волшебников, и сама обучала их во славу Господа. Толстый Монах, привидение Хафлпаффа — не закончил Хогвартс, попал в школу Инквизиции, помогал бежать пойманным волшебникам. После смерти вернулся в первую школу, переубеждать маглорожденных.
— А как же Темный Лорд? — спросил Гойл.
— Что?
— Он же не мог…
— Конечно мог! Он же человек. Все люди ошибаются. А если не человек, то либо волшебное существо, либо нежить.
— То есть ты… — начал Крэбб.
— То есть я думаю своей головой, а не иду как баран на заклание, — разозлившись, я слез с полки и отправился искать Луну. Надоели со своей чистокровностью — сил нет!
Девушка нашлась в купе Райвенкло–Хафлпафф–Гриффиндор. Лавгуд, Аббот, Лонгботтом, Боунс мирно пили чай и обсуждали довольно тяжелые темы из «Придиры». «Пророк» не печатал данный материал.
— Именно из их палочки были выпущены заклинания, — говорила Боунс, — они не отрицали.
— Папа лично брал у них интервью, — говорила Луна, — он никогда не лжет.
— Значит, Крауч ошибся? Вообще, все это странно, — сказала Ханна.
— Привет, девочки, — сказал я и протянул руку Невиллу, — Здравствуй. Что обсуждаете?
В ответ мне кивнули на свежую «Придиру», где Ксено опубликовал интервью всех пожирателей, сидящих в камерах аврората — Лейстренджи, Долохов, Мальсибер, Джагсон, Трэверс, Руквуд, Кэрроу.
Лейстренджей обвиняли только в пытках четы Лонгботтомов. Они не отпирались, но всячески отрицали, что довели их до сумасшествия. По словам Рабастана Алиса и Фрэнк были вполне вменяемы, когда они покинули дом.
Мальсибер, Джагсон и Руквуд обвинялись в массовых убийствах и пытках. Те признали только три эпизода — по одному на каждого.
Долохову и Трэверсу вменяли убийства братьев Пруэтт. Они так же не отпирались. Рассказали историю об убийстве семьи Долохова Гидеоном и Фабианом Пруэтт. Женат Антонин был