Читать интересную книгу Последняя империя. Книга первая - Евгений Сартинов

— Ну что ж, старички, попробуем тряхнуть янки? — спросил он, здороваясь со всеми присутствующими персонально за руку. — У вас новичок?

— Да, Роман Малиновский. Пока стажер.

— Ну что ж, приступим.

Оператором в этот раз сидел Олег, тот самый парень в очках-линзах, за его спиной столпились все остальные члены группы. Первое время Романа нервировало такое скопление техники и народа в одном зале, но потом он оценил все преимущества подобной системы «мозгового штурма». Для решения самых сложных задач подключались все присутствующие, и все дальнейшее действие по азарту походили не то на игру в преферанс, не то на угар «фанатов» на матче «Спартака».

Частенько вся группа задерживалась допоздна, и с подходившей второй сменой в зале скапливалось до двадцати человек, а то и больше. Для Романа эти два месяца прошли словно в наркотическом угаре. Никогда он еще не чувствовал себя так хорошо, словно рыба в воде. Домой он возвращался только затем, чтобы поесть, поспать и, главное, успокоить встревоженных предков. По наивности те даже начали думать, что их сын подсел на иглу, слишком измученным он возвращался с работы. Опасения родителей развеяла первая получка сына. Денег было столько, что они решили, что Роману явно переплатили, и клятвенно упрашивали сына пока деньги не тратить, а то все равно лишнее рано или поздно вычтут. Но Роману было не до денег. Стихия хакерной войны захлестнула его с головой. К его мнению уже начали прислушиваться, кое-что он сумел сотворить и сам. Но свой собственный, домашний «Пентиум» Бэд не включал уже давно, и его монитор покрылся толстым слоем пыли.

Европейские сети они прошли легко и даже изящно.

— Так, терминал биржи Нью-Йорка, заходим, сбрасываем, все!

— Молодец, — похвалил академик оператора. — Теперь будем ждать. Пойдемте покурим, что ли?

Через полчаса Олег снова подключился к Нью-Йоркской бирже, но ничего особенного никто не заметил, все так же шли бесконечные котировки биржевых бумаг.

— Похоже, они нас засекли, — решил Олег. — У этого червя слишком длинный хвост.

— Может попробовать на какой-нибудь другой бирже? Например, Токийской? — предложил Левин.

— Давайте попробуем, — сказал Семушким, сам усаживаясь на место оператора. Роман первый раз видел шефа за клавиатурой. Это произвело на него большое впечатление. Пальцы Андрея Ильича, тонкие, нервные, работали как у хорошего пианиста, при этом он совсем не смотрел на клавиатуру.

— Класс, правда? — тихо шепнул ему Олег.

— Да, здорово.

— Нет, — резко сказал Семушкин, «аккордом» по трем клавишам перезагрузив компьютер. — Рубят на лету. Не проходит крэк. Слишком большой червь, в этом Олег прав.

— Жаль, — сказал поскучневший лицом академик. — Может, его еще ужать?

— Но потом все равно придется его разархивировать. Здесь его и засекут.

— А в чем смысл всей этой фигни? — спросил Роман.

Все в зале обернулись к Малиновскому. Особенно заинтересованными выглядели ученые мужи.

— Ты про что это, Роман? — спросил Семушкин.

— Зачем он нужен, этот зверь?

— А, понимаешь, сынок, программа начинает повышать или понижать курс акций в зависимости от теории игр, а не действительного положения вещей, — объяснил Боголюбский.

— Ну и что?

— Должна произойти разбалансировка всей системы. Это вызовет непременный обвал биржи и, вполне возможно, приведет к мировому финансовому кризису, — терпеливо объяснял академик своему молодому собеседнику.

— А это что, так важно?

— Конечно, — заметил неприметный человек в штатском из свиты академика. Это был директор ФАПСИ Майоров. — Через два дня голосование в конгрессе по импичменту Апдайка. Сейчас голоса балансируют на грани равенства. Если мы устроим обвал биржы, он точно проиграет.

На несколько минут Роман задумался, потом меланхолично кивнул головой:

— Можно сделать все по-иному, проще.

Минут десять хакер с фигурой и манерами подростка объяснял академику, членкору и всем остальным свою идею.

— Остроумно, — решил Боголюбский. — А что, давайте попробуем!

Чтобы увеличить эффект, решили параллельно действовать сразу на двух биржах «большой семерки», Лондонской и Токийской. Рядом с Романом снова уселся Семушкин, но теперь Андрей Ильич все делал с оглядкой на монитор Малиновского. Действовал Бэд с виду неторопливо, но очень уверенно и остроумно.

— Парень мыслит совершенно по-другому, чем мы, — тихо говорил Левин на ухо Боголюбскому. Из-за академика к его голосу прислушивался Майоров. — Черт его знает, но он понимает компьютер как бы изнутри, чувствует как тот работает, что ли. Все-таки самоучка.

Уже через десять минут Роман продрался в святая святых Лондонской биржи, в системы управления и рассылки котировок. То, что он сделал там, не понял никто, настолько быстро простучал он по клавишам.

— Все, — заявил Роман, переключив экран на котировки акций.

— Погоди-погоди! Как это ты сделал? — растерялся Семушкин.

Роман, не вставая со стула, подъехал к столу членкора и чуть помедленнее показал нехитрую комбинацию своей команды.

— Теперь все почтовые поступления будут копироваться по десять раз. И это будет на всех биржах, система автомата. Вот, понеслось.

Действительно, дисплей начал выдавать показатели резкого роста документации. Самая обычная почта, все те же котировки «Юнайтед Стил», «Майкрософт» и еще тысяч фирм начали множиться в геометрической прогрессии. Минут десять громадные серверы Лондонской биржы еще справлялись с этой массой инфомации, затем начали уничтожать ее, и, наконец, вся система зависла, прекратив казавшийся вечным хоровод человеческой алчности.

Поняв, что случилось что-то невероятное, сотни брокеров, оставив бесполезные ящики умных машин, бросились звонить по телефонам на другие биржи. Но и до тех уже дошла волна наводняющего умножения, биржевикам было не до разговоров с коллегами. Поняв, что «большая семерка» ухнула в небытие, замерли и все остальные биржи мира.

Такого мир не испытывал с роковой «черной пятницы» двадцать девятого года. Ставки на электронную систему учета сыграли плохую службу для биржевых маклеров. Обрушился один из столпов, на котором держался западный мир. Несмотря на все заверения глав правительств, что крах бирж явление временное, началась паника, сравнимая разве что с недавно пережитым психозом ожидания ядерной войны.

На огромном количестве заводов замерла деятельность, встали конвейеры автомобильных гигантов мира. Лишь спустя четыре дня финансисты смогли запустить свою биржу в Нью-Йорке, через десять дней восстановить всю мировую сеть, а через три месяца минимальные показатели индекса Доу-Джонса. За это время доллар упал как никогда низко, пошатнулись марка и фунт, позиции сохранили только йена и евро.

Шквал финансового кризиса смыл с политической арены Апдайка. В США были назначены внеочередные президентские выборы. А еще через два месяца Роман пришел на работу и сразу понял, что произошло что-то чрезвычайное. Так же горели мониторы компьютеров, все были на своих местах, но народу в зале собралось как никогда много, операторы сбились в кучки, говорили все тихо и сдержанно. Не было обычного трепа, сальных анекдотов и группового гогота. Малиновский подошел к группе, столпившейся вокруг Левина. Тот сразу протянул ему руку.

— Здравствуй, Роман. Вчера был у Скутера в больнице.

— Ну как он?

— Плох. Сбрили его ирокез, на голове такие дикие швы, две трепанации делали, все бесполезно. Не узнает даже мать. Полный коматозник.

— Жуть, — передернулся всем телом Роман.

— Жалко Геру, — подтвердил Николай.

В это время появился Семушкин, на пару с Федором тащивший два ящика самого дорогого шампанского.

— Господа программисты, приготовьте фужеры! Благодатный напиток с плато Абрау-Дюрсо жаждет выстрелить в потолок торжественным салютом, — провозгласил начальник отдела, скидывая пиджак и беря в руки бутылку. — Гусары сегодня гуляют!

Вместо хрусталя в дело пошли пластиковые стаканчики, и Роман, получив в руки неблагородную тару с шипучей жидкостью, спросил:

— Так по какому все-таки поводу праздник?

Несколько человек рядом с ним засмеялось. Народ все подходил и подходил. Далеко не всех он знал — не совпадали смены. Андрей Ильич, усевшись на стол — вольность, за которую он всегда ругал подчиненных, мило пояснил самому молодому члену команды:

— Как, Рома, вы разве еще не поняли? Посмотри на мониторы, что ты там видишь?

И тут до Романа дошло, что на дисплеях вертелись замысловатые картинки хранителей экранов, причудливые заставки, даже картинки компьютерных игр. Ни один из мониторов не был задействован в дело.

— Сегодня день победы, товарищ Бэд. По тайному сговору «большой семерки» нас отрезали от мировой сети. Враги признали наше превосходство и свою слабость в нашей отрасли. Это их полная, и безоговорочная капитуляция, как в Берлине в сорок пятом.