Она засунула свои руки ему под футболку, скользя ими по его сексуальному подтянутому животу, обводя пальцами его великолепные мышцы.
Он засунул свои руки ей под свитер, незаметно перемещаясь таким образом, чтобы горячий, твердый бугор уютно устроился в колыбели между ее бедрами.
— Мы должны сейчас же уходить, — собиралась сказать она ему.
— Я не могу дышать, — было то, что она сказала. — Ты слишком большой. Я хочу находиться сверху.
Он издал звук, похожий на приглушенный смешок и перекатился, чтобы она оказалась сверху. Она с удивлением заметила, что при изменении позиции ее ноги оказались по обе стороны от его выпуклости, натягивающей ткань потертых джинсов, и она была пугающе большой.
— Сними эту проклятую куртку.
Но мы должны идти, она открыла свой рот, чтобы сказать. Одновременно с тем, как она собиралась сформулировать фразу, он нажал кончиком пальца на ее раскрытые губы, и она, слегка сжав его, начала посасывать его.
Он застонал и, сузив глаза, сосредоточил свой пристальный горячий взгляд на ее рте.
Она, поведя плечами, скинула куртку. Когда он потянул ее свитер, она подняла руки над головой, тем самым, помогая ему. Ее освобожденные груди, подпрыгнув, покачивались, ее соски напряженно затвердели и сморщились.
Кейон под ней окидывал ее жадным взглядом, все его тело натянулось, сильнее и напряженнее, чем тетива лука, готового к выстрелу в любую движущуюся цель.
Проклятье, она была великолепна!
Она сидела верхом на нем, ее пышные тяжелые груди ударялись и покачивались, у нее были такие зрелые формы, что мужчина мог кончить, только глядя на нее. У нее была гладкая и мягкая кожа, и он знал, что она жаждет ощутить прикосновения к ней. Более мягкая в некоторых местах, и он не мог дождаться, чтобы попробовать их все. Ее груди были полными, высокими, и чертовски сексуальными. Ее соски были тугими розовыми вершинами, раскачивающимися над его лицом. Он оттолкнулся от бетонного пола, который приводил его в ярость, поймал эти волшебные груди руками и глубоко втянул сосок в свой горячий влажный рот. Он слегка потянул, мягко царапнул зубами, смакуя, обвел эту жемчужную твердость своим языком.
Выгнув спину, Джесси зарылась руками в косички Кейона, постанывая, поскольку он легонько потерся своей небритой челюстью о чувствительную кожу ее влажных и сморщившихся от поцелуев сосков. Тогда он начал облизывать их расчетливыми медленными эротичными движениями своего языка, пока она не начала извиваться и нетерпеливо тереться о его выпуклость. Устроив голову между ее грудями, он попеременно беспощадно дразнил ее соски легким пощипыванием, периодически кусая самый кончик твердых розовых горошин.
Ее груди жгло от его медленных, легких, дразнящих прикосновений. Она нуждалась в более жестких ласках. Она хотела, чтобы он твердо сжал их ртом, зажал между пальцами и крутил, кусал зубами. Она хотела огня и твердости, принуждения. Она хотела подчиняться.
Она кардинально изменилась, настолько ей болезненно было необходимо это. Он слегка ударил языком по одному соску, затем по другому, так как он скупился выдать ей больше той мучительно легкой нежности.
— Пожалуйста, Кейон, больше, — хныкала она.
У нее перехватило дыхание, когда он столкнул ее с себя и перекатил на спину.
Из ее горла выходило чувственное мурлыкающее урчание.
Бетон холодил ее разгоряченную кожу. Опускаясь на нее, он удерживал свой огромный вес на ладонях, по обе стороны от ее тела. Зарывшись лицом в ее груди, он, о, благословение, наконец, втянул сначала один, затем другой сосок глубоко в свой рот. Он сосал грудь.
Прищемил ее. Покатал тугие вершинки между своим языком и верхним небом, мягко царапая краями зубов. Переместив свой вес на одну руку, другой он скользнул вниз, чтобы снять ее джинсы.
— Кейон, — задыхалась она.
— Да, девушка? — Его рот перемещался ниже, прокладывая чувственные, влажные поцелуи по ее животику, задержавшись на пупке, чтобы проникнуть в него и омыть.
— О, Боже, Кейон! — Она крутила своими бедрами, чтобы помочь ему освободить себя от хлопчатобумажной ткани.
Несколько мгновений спустя, мягкий ироничный смех вышел из него, и она знала, что он только что расстегнул ее джинсы и увидел слова «LUCKY [9] YOU» вышитые золотом с внутренней стороны молнии.
— Так именно поэтому их называют «Удачливыми джинсами», — бормотал он.
— Ага, — справилась она.
— Не нужно просвещать меня, девушка. Я знаю, я — удачливый мужчина. — Он сделал паузу. — Женщина, — сказал он, — я заставлю тебя забыть любого другого мужчину, которого ты когда-либо знала.
— Но…
— Молчи. — И его требовательный рот снова обжег ее тело, покрывая крошечными укусами нежную кожу ее бедер, постепенно опускаясь ниже дюйм за дюймом, по мере того как она освобождалась от джинсов.
Она не слышала приближения людей.
Она была слишком окутана желанием, чтобы что-то расслышать.
К счастью, Кейон услышал разъяренный возглас.
— Вы слышали это? Я говорю Вам, она здесь!
Отодвинувшись от нее, он поднял свою голову, чтобы использовать «слушание». Он резко вернул ее в сидящее положение и начал натягивать на нее джинсы.
Одурманенная, ошеломленная желанием, Джесси сидел на холодном бетоне, с непониманием глядя на него.
Кто-то приближался, и он мимикой показал, чтобы она молчала. Он встал, поднял ее в воздух за пояс джинсов и втряхнул ее в них, мышцы на его руках при этом слегка напряглись.
Он потемневшими глазами сердито смотрел на джинсы, когда тряс ее. Затем он резко развернулся и отошел, оставив ее застегивать их. Через некоторое время он вернулся с ее свитером и быстро натянул его ей через голову.
Он был таким облегающим, что застрял чуть выше грудей.
В его глазах появилась досада. Он снова отошел, на ходу расстегивая свои джинсы. Сжав рукой перед джинсов, он с шипением выпустил воздух, и снова застегнул их.
Она закончила натягивать на себя свитер и уже надевала жакет. Найдя свой рюкзак, она надела его на плечи.
Было слышно приближение оживленного отрывистого стука каблуков по бетонированному полу в сопровождении более мягкого шороха многочисленных ботинок.
Боже, она полностью забыла о «Каменном лице»! За минуту. Поцелуй в очередной раз заставил ее поглупеть. Что с ней такое происходит? Как мог мужчина так повлиять на ее спокойствие, разумность и высокий интеллект, которыми она когда-то так гордилась?
Она, нахмурившись, смотрела на него сузившимися глазами, пробуя понять, что было в Кейоне МакКелтаре такого, чего не было в других мужчинах.