властной ведьмой, лишь… маленькой девочкой, что бежала к маме со всех ног, когда Паскаль не делился игрушкой, или Брайтон неаккуратно шутил, когда разбивала коленки, или отец заставлял учить этикет.
— Какие проблемы, упаси тебя Хаос! — Старушка начинает громыхать кружками, в попытке найти подходящую для ведьмы. — Ты сегодня другая, — она улыбается уголком губы.
— Братья приезжают… — Эффи счастливо закусывает губу, усаживаясь на стул.
— Скучаешь по ним?
— Да, — с придыханием отвечает ведьма, кивая в знак благодарности, когда перед ней появляется изящная по форме кружка с облепиховым чаем. — Они — единственные, кто способны искренне любить меня.
— Зря ты так думаешь, — добродушно усмехается смотрительница, присаживаясь рядом с Эсфирь так близко, будто ко внучке подсаживается. — Найти любовь не так сложно, куда сложнее — сохранить её.
— Тётушка До… — не смело начинает Эсфирь, укладывая холодные руки на горячую керамику. — Вы верите в родство душ?
— Мы живём в мире Хаоса, Эффи! Конечно, верю! И верю, что когда-нибудь Любовь простит нас и вернёт дар нашим душам и сердцам… А ты? Веришь?
— Я не знаю… — подкусывает губу Эсфирь. Как бы ей хотелось хоть с кем-то поделиться своим открытием! — Когда я начинаю об этом думать, то множество вопросов блуждают в голове.
— Расскажешь старушке?
— Обещаете не осудить меня?
— Это сейчас могущественная Верховная говорит? — весело усмехается тётушка, встречаясь лишь с выцветшей улыбкой.
— Могут ли родственные души не желать родства? Могут ли ненавидеть друг друга? Так же сильна эта ихлюбовьбез родства?
— Точных ответов я не знаю, пташка. Первые два вопроса — тонкая история. Мы стали расчётливее, уступили пальму первенства мозгу и сердцу в делах души. Выставили последнюю за дверь и радуемся, этакие расчётливо-эмоциональные куклы, а души то в нас нет. А пару себе — душа выбирает, она ослепляется, она любит. Могут ли не желать и ненавидеть? Могут, чего ж не могут-то! Сама знаешь, нежить мы. А вот любви без родства — не бывает, в этом я уверенна. Твои братья женаты же?
— Только один, — тихо отзывается Эсфирь.
— И ты думаешь, что они с женой просто думают, что ослеплены друг другом?
— Не знаю, родство душ не проявлялось.
— Или они, замотанные в быт, не замечают душ?
— Хорошая теория, — слабо улыбается Эсфирь. — Как Вы думаете, связь можно разорвать?
— Да всё можно, пташка! Всё! Другой вопрос — какая цена? Раньше, мне прабабка моя рассказывала, того, кто решится оборвать связь — заточение ждёт, не хуже, чем у самой Тьмы. Тьма же руку подняла на душу, хотела завладеть ими как… как Каин. — Тётушка осекается. — Вишь как, энергия из них огромная, все миры подчинить можно: и Бога, и Хаоса… Да только заточили её, как раз, связью душ, а она утащила их с собой, туда, в Пустоту. А те, что в нас якобы есть — гнилью покрылись, жалким подобием стали. С тех пор с сотню раз связи мелькнули и растворились на века.
— Да, это я знаю… Но как их разрывали? Родственные связи?
— Уж этого-то я не знаю! Легенд много ж ходит, но сходятся в одном: без смертей не обойтись. Говаривают, самому на себя руку поднять нужно: за раз избавиться от души, сердца и разума. Только где ж уж нам знать об этом…
— Я много искала про родство, но практически ничего нет. То, что вы говорите, слышу впервые.
— Так и не мудрено. Из уст в уста передаётся же. Старожилов искать надо близ Столицы, они тебе и не такого расскажут, если интересуешься.
— Старожилы… — почти беззвучно выдыхает Эсфирь.
Она благодарно улыбается тётушке До и даже приседает в прощальном книксене, на что старушка смеётся. Если бы только добродушная тётушка знала, что творится в голове многовековой ведьмы, то ни за что бы в жизни не призналась, что верит в родство душ.
Эсфирь на впечатляющей скорости врезается в чью-то широкую спину.
— Твою мать! — недовольно фыркает она, когда чувствует, что встреча с полом неизбежна.
Мужские руки вовремя подхватывают её, ставя ровно перед собой. Генерал Себастьян насмешливо щурит глаза, пытаясь оставить остальное лицо с напускной серьёзностью.
— Ты решила самоубиться до Посвящения? — серьёзно выдаёт он, отчего ведьма растягивает губы в улыбке.
— Или ты, — пожимает плечами она, намекая выразительным взглядом, что она всё-таки не просто какая-то ведьма — Верховная.
— Выглядишь… чарующе…
Себастьян быстро скользит взглядом по её нетипичному виду.
Ведьма стояла словно молодая королева этого замка, альвийский шёлк безупречно струился волнами, украшения блестели в тёплом солнечном свете, а взгляд более не был колючим и диким, скорее — непривычно тёплым, каким-то хозяйским и перехватывающим дыхание. Ради неё хотелось отдать жизнь, не раздумывая, чтобы она не совершила.
— Не представляю и малейшего значения, куда ты так гналась, но скоро начнётся аудиенция, тебе нужно присутствовать. Видар и без того не доволен твоим отсутствием за столом.
— Король вряд ли оценит, что ты вызвался меня сопровождать, — хмыкает Эсфирь, с интересом оглядывая, как рука Себастьяна элегантно сгибается в локте, ожидая её руку.
— Он приказал направить за тобой начальников стражи. Если учесть, что я — генерал…
— Начальник, всвоем роде, — иронично хмыкает она, принимая его руку. — Ваш ревнивый король наверняка думает, что я околдовала тебя.
— А ты не околдовывала? — смешливо дёргает бровями Баш.
— Как я могу? — подыгрывает ему ведьма. — Уж ему-то бояться нечего. Ведьмин шармдействует лишь тогда, когда ты не испытываешь сильных негативных эмоций.
— Всё же он есть?
Себастьян стремится не утерять шутливого настроя, но взгляд становится серьёзнее. Неужто Видар прав?
— Своеобразное проклятие всех ведьм, — пожимает плечами Эффи. — У тебя это почти прошло.
— То есть?
— Я знаю, что ты чувствовалослепление. Оно сходит на нет спустя несколько дней или недель и остаётся лишь… хорошее отношение к нам. — Эффи тщательно подбирала последние слова. — Нежить уже властна над своими эмоциями. К слову, половина вашей Тэрры меня ненавидит, — ухмыляется она.
— Это не так, — быстро вставляет Себастьян. — Далеко не так, когда-нибудь ты это увидишь.
— Не теряешь надежды на то, что я тут задержусь? — лукавая улыбка касается пухлых губ.
— Как я могу? — возвращает ей генерал.
Всего лишь ведьмин шарм. Всего лишь. Да, он чуть с ума из-за него не сошёл! С плеч Себастьяна будто оковы падают.
Прислуга распахивает двери в тронный зал, пропуская их внутрь.
Видар, расслабленно восседавший на троне, переводит взгляд на вошедших. Тело наливается напряжением, он с усилием пытается отвести взгляд, но не может, жадно впитывая каждое, почти эфемерное, движение ведьмы.
От того, как она улыбается, и улыбается всем, кроме него, перехватывает дыхание. Он не видел её такой…