смерти влюбилась в Сола, когда он появился в нашей клинике.
Не увидев со стороны Дайсона никакой реакции, Мэг едва заметно вздохнула.
— Конечно, — усмехнулась она, — об этом вам уже успели донести, и я подозреваю — кто. Сол… Он любил женщин, если вы понимаете, что я имею в виду. Горячая кровь, южанин. Впрочем, у нас с ним не получилось. Кого винить? Я могу винить только себя. Если женщина не способна заинтересовать мужчину… Господи, что я говорю…
— Вы были в состоянии шока, когда Туберт вас отверг, верно? — решил Дайсон прийти на помощь. — И вы его возненавидели?
— Что? — поразилась Мэг. — Ах, да… «От любви до ненависти один шаг», «Эта баба на все способна»… Могу себе представить, что вам обо мне… А все потому, что я с ним не захотела даже в кафе пойти.
— С кем? — спросил Дайсон.
— С вашим информатором! — вспыхнула Мэг. — И не будем называть имен, все и так ясно. Что он вам сказал? Что я готова была Сола убить? Чепуха. Я вовсе не такая страшная, какой хочу казаться в рабочее время. И я… Как все женщины, я пыталась сублимировать свои чувства.
— Сублимировать? — поднял брови Дайсон.
— О Господи… Это термин такой… В общем, как раз тогда Элис привела своего брата Фреда, он астрофизик, они вместе с Солом ставили эксперимент по сну, то есть, ставил Сол, Элис была у него реципиенткой, а Фред как бы с боку припеку — для интерпретации. Хотя, убейте меня, не знаю, какое отношение Фред мог иметь ко всей этой биологической дребедени… Мы познакомились, и я… Ред, знаете, как легко соблазнить мужчину, если он свободен и готов к приключению? Даже ощущения триумфа не было никакого.
— Почему вы встречались в клинике? — спросил Дайсон. — Это же опасно.
— В каком смысле? — удивилась Мэг. — Если потому, что могут застукать, то в дешевых гостиницах еще опаснее, там свои стукачи, городок у нас маленький. У меня дома мы не могли встречаться — там больная мать и ребенок, сын от первого брака. Иногда мы встречались у Фреда, но почему-то это было так пресно… Как дистиллированная вода, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Кажется, понимаю, — задумчиво произнес Дайсон. Он встречал таких женщин — свидание с мужчиной кажется им пустой тратой времени, если отсутствует элемент хотя бы минимальной опасности. Опасность возбуждает.
— Если понимаете, то и объяснять нечего, — заключила Мэг.
— В клинике есть такие закутки, где…
— О Господи, сколько угодно! Особенно в подвальном этаже, где склады. И на втором есть несколько пустых комнат, их только собираются оборудовать под ординаторские и для физиотерапии…
— И где же вы были с мистером Бакли? Я задал вам несколько вопросов, и вы пока не ответили ни на один.
— Я все помню! — сердито сказала Мэг. — Фред приехал без пяти девять, потому что в девять закрывают грузовые ворота, и он не смог бы войти незамеченным. В пять минут десятого я ушла с обхода, сказав доктору Ренделлу — мы были тогда в палатах первого этажа, — что мне нужно проследить за подготовкой больных к операции. Это обычная процедура, он только кивнул головой… В общем, я повела Фреда на второй этаж, там в крайней комнате есть диван… Вам нужны подробности?
— Нет, — покачал головой Дайсон. — Я уже сказал: только временные рамки.
— Ну да, алиби… — пробормотала сестра Флоберстон. — В двадцать пять двенадцатого я сказала Фреду, что ему пора сматываться. В половине двенадцатого приезжает машина с чистым бельем из прачечной, и можно уйти опять через задний двор. Фред ушел, хотя…
Она замолчала, обдумывая неожиданно пришедшую ей в голову мысль.
— Хотя… — повторил Дайсон. — Я вам помогу, Мэг: он захотел остаться и подняться на четвертый этаж. Он сказал, что у него с Тубертом и сестрой все равно назначена встреча, так почему бы не подождать наверху, пока они не закончат?
— Я запретила ему! — воскликнула Мэг. — Он непременно попался бы всем на глаза, к чему лишние разговоры?
— Ну, извините, — удивился Дайсон, — вы все равно рисковали…
— Это другое! — в запальчивости заявила сестра Флоберстон. — Есть риск правильный, а есть глупый.
«Ну да, — подумал Дайсон, внутренне усмехаясь, — рисковать можно в процессе свидания, это возбуждает, а когда все закончилось, то риск становится ненужным. Нормальная женская логика».
— Значит, в половине двенадцатого мистер Бакли покинул клинику. Вы сами видели?
— Конечно, я смотрела из окна. Он вышел во двор и прошел в задние ворота. Через минуту выехал грузовик, и ворота закрылись.
— Мистер Бакли мог вернуться через холл…
— Но не вернулся же! Полагаю, уж это вы проверили?
— Конечно, — кивнул Дайсон.
— И следовательно, когда прозвучал этот дурацкий выстрел, Фреда в клинике не было.
— Поэтому вдвойне нелепо выглядит его неожиданное признание, — сказал Дайсон. — Не мог же он не знать, что его алиби будет подтверждено вами.
— Вот этого он знать не мог точно! Наверняка был уверен, что я ни слова не скажу о нашем свидании. И тогда получилось бы, что, раз он был в клинике, то единственной причиной…
— Какое благородство, — буркнул Дайсон. — Хорошо, мистер Бакли ушел. До выстрела оставалось несколько минут. Ваши действия?
— Я привела себя в порядок, это заняло минуты две, поднялась на третий этаж, зашла в ординаторскую, думала, что обход закончился, но там еще никого не было, и вышла в коридор… Услышала голоса в восьмой палате и направилась туда, а тут как раз грохнуло.
— Кто-то был в это время в коридоре, кроме вас?
— Нет, никого. Но на выстрел выбежали Волков и Рихман. Алекс был очень возбужден, и мы с ним поспорили, откуда раздался выстрел. В общем, мы сначала спустились на второй этаж, потом поднялись на четвертый…
— Спасибо, — сухо произнес Дайсон. Все они здесь заодно, — подумал он. Бакли выгораживает любовницу, старшая сестра выгораживает этого полоумного астрофизика, отправляющегося на любовное свидание в самое неподходящее для этого время, а доктора Волкова и выгораживать не приходится — он все утро был у кого-нибудь на глазах. И получается…
Ничего не получается.
Ясно, что все эти люди лгут — возможно, сговорившись заранее, а возможно, чисто интуитивно создавая такую версию развития событий, при которой каждый имеет надежное алиби. Вроде доктора Палмера и его ассистента, записавших (молодцы, как подгадали, не придерешься!) звук выстрела на лабораторный магнитофон. Дайсон уже знал результат предварительной экспертизы: голоса действительно принадлежат профессору и ассистенту, звук выстрела приглушен, но именно это вполне поддающееся измерению обстоятельство свидетельствует о том, что стреляли за тремя или четырьмя преградами в виде стены (интересно, — подумал Дайсон, — как они там в отделе определяют, был выстрел сделан за тремя