никак иначе. Она – создание иного мира, Аннуна, загробного мира кельтов, страны теней и народа фей. Это подводит нас к тому, что Гвион Бах – вовсе не человек, а значит, образ «невинного мальчика» нужен лишь для того, чтобы с ним могли ассоциировать себя те, кто еще не нашел ключи к тайному знанию. На это указывает и Джон Мэтьюс в своих трудах о Талиесине:
…возможно, он и вовсе не человек, а дитя иного мира, где и нашли его первые приключения, дитя, которое, однако, родилось как человек и должно теперь прийти в мир в человеческом обличье[90].
Это интересная концепция, наглядно демонстрирующая, как сложно легенда устроена и какие глубокие идеи выражает. С одной стороны, мы уже поняли, что события легенды разворачиваются в реальных местах, в нашем, видимом мире, однако сами по себе они носят сверхъестественный характер. Нет ничего проще, чем представить себе ее героев обычными людьми из плоти и крови, жившими рядом с другими такими же людьми. Однако затем оказывается, что в их именах есть глубокий смысл, некий мистический аспект, указывающий на их истинное происхождение. Думаю, персонажи легенды существуют сразу на всех уровнях: помните, как было с Керидвен? Мы встречаем ее матерью и оставляем в облике матери, даже несмотря на то что она явно обладает магическими качествами. То же относится и к Гвиону: мы жалеем его как человека низкого происхождения, ощущаем тяжесть возложенной на него Керидвен работы и, наконец, сочувствуем ему, когда котел богини случайно наделяет его всем знанием Вселенной. Он не виноват; его беспорочность привлекает нас, и это важная часть его собственной песни и нашего постижения тайных знаний.
Все изначальные качества Гвиона связаны с невинностью так или иначе: он ребенок. Кельтские мифы богаты легендами о детях, рожденных с магическими способностями или унаследовавших их в детстве. Джон Мэтьюс называет таких персонажей «чудесными детьми»[91]. С ними что-то случается, они меняются или трансформируются, преодолевают страшные невзгоды; кого-то из них похищают или берут в плен, в конце концов их находят и спасают, а затем с ними и с их родней происходит нечто чудесное. Главный герой Четырех ветвей Мабиноги, Придери, сын Пвилла и Рианнон, – наполовину человек, наполовину существо из иного мира. В младенчестве он был похищен сверхъестественной силой и пережил множество приключений, прежде чем воссоединиться, наконец, с родителями. Так и Гвиона подобным образом забирают из родного дома, из привычной обстановки и помещают в лиминальное положение. За этим, конечно же, следуют трансформация, инициация и перерождение в качестве Пророческого духа. Но для полного понимания процесса важно знание изначального качества Гвиона Баха: невинность. Без этого качества нам никогда не найти котла, ибо приближаться к нему следует в детской чистоте. Приходить нужно подготовленными и с верой в то, что богиня-ведьма направит, защитит и инициирует. Ребенку не остается ничего, кроме как верить матери, ни одна из альтернатив не приведет к трансформации. И это еще один урок Гвиона Баха: следует отбросить всякие сомнения, цинизм и склонность анализировать происходящее, присущую взрослым, поддавшимся апатии современного общества, отбросить осторожность и постичь тайное знание, чтобы иметь возможность развиваться и чтобы магия начала танцевать с Духом.
Невинность, с которой следует подходить к котлу, не означает невежественности. Ребенок долгие годы постоянно учится, и нам следует поступать так же. Ибо в том, что касается тайного знания и его учений, мы подобны детям: мы находимся в процессе. Как училась своим искусствам Керидвен, так должны и мы учиться своим. Оставаться при этом невинным – тоже часть магии. Достичь цели, построить отношения с сердцем и Духом, что замирает в восторге перед магией, – гигантский шаг к трансформации.
Гвион Бах поет множество песен о тайном знании, как и Керидвен, Морвран Авагти, Крейрвив и Морда. Каждая песня уникальна, и каждая – незаменимый ингредиент варева. Тайные знания требуют умения слышать, а не только слушать, причем слышать нашим духом. Знание может быть сокрыто в сюжете легенды, но ключи от него будут ускользать от нас, покуда нам на них не укажут. Чтобы начать понимать, нужно сперва научиться, прежде чем уходить с архетипами в путь, нужно выстроить с ними отношения. В таком случае само по себе имя Гвиона Баха – есть ключ к его учению. Теперь, когда нам известно значение второй части имени on, обратим внимание на первую – gwi. С ней все еще интереснее и удивительнее.
Парадокс Яда
Первые три буквы имени Гвиона – еще одна загадка, поскольку они говорят о чем-то, что, на первый взгляд, противоречит любому процессу трансформации. Это gwi родственно староирландскому fi, что означает «яд». Вопросом значения этого имени активно занимался ученый Эрик Хэмп, называющий в своих трудах Гвиона «маленьким прототипичным ядом». Его основополагающий труд был издан в 1970-х, и с тех пор общепринято считать, что имя Гвион Бах следует буквально переводить как «Маленький божественный яд»[92]. Возможно, такое толкование покажется вам сомнительным и непонятным, ведь оно контрастирует с тем, каким мы видим Гвиона Баха в легенде. В конце концов яд и ядовитость плохо сочетаются с невинностью. Но здесь, как обычно, все несколько сложнее, имя раскрыло еще не все свои секреты.
Вспомним, что случилось сразу после того, как мальчик вкусил три благословенные капли. Согласно легенде, содержимое котла тут же обратилось ядом, то есть варево, за исключением трех капель, крайне токсично. Также легенда гласит:
Котел раскололся на две части. Вся вода внутри него, кроме тех трех благословенных капель, была ядом, этот яд отравил лошадей Гвитно Гаранира, пивших из устья, куда попало то, что было в котле, вот почему это устье впредь вечно будет зваться Gwenwynfeirch Gwyddno (Устье отравленных лошадей Гвитно)[93].
Из этих строк становится ясно, что, как только варево достигло критической массы и исторгло из себя три капли, остальная его масса пришла в негодность. А значит, воспользоваться зельем может лишь один человек, поделиться им нельзя. Принять магию может лишь один адепт. Принять Авен из чьих-то рук – значит получить что-то искаженное или оскверненное, ибо лишь тот, для кого зелье предназначено, может наполниться Пророческим духом. Вне зависимости от того, как сильно мы этого хотим, и того, как чисты наши намерения, если следили за котлом и мешали его содержимое не мы, оно нас лишь отравит. В