Вскоре он обнаружил обломки двух кабинок под извилистой лентой рельсов и молчаливо взирающую на них толпу. Изморось в который раз сменилась ливнем.
Спрашивать, что произошло, Рою не было нужды. Обломки сами нарисовали картину трагедии, пятна свежего песка на сланцевой глине дополнили ее. Зеваки видели в этом лишь очередной несчастный случай, а у Роя каждый нерв дрожал, как натянутая струна. Рой знал. Не как и почему, а по чьей вине. По прихоти великого зла, поселившегося на этой ярмарке. И еще он знал, что на этом беды не кончатся.
Доступ к останкам "американских гор" преграждал кусок веревки (возможно, отрезок той самой веревки опоясывал "комнату смеха"), группа полицейских в штатском осматривала место происшествия. Но им ничего не найти! А возле заново открытой "комнаты смеха" уже образовалась очередь: стервятники в облике человеческом алчут любых зрелищ, где есть кровь.
Рой спохватился и торопливо двинулся дальше, не глядя по сторонам и понимая теперь, каковы ощущения человека, преследуемого законом. Он много раз читал в детективных романах, что убийцы нередко возвращаются на место преступления. Если Ленденнинг узнает, что Рой снова здесь, он Бог знает о чем подумает! И все-таки надо идти. Поворачивать назад поздно.
Уже стемнело. Дождь лил как из ведра, в лужах плясали невидимые феи и эльфы… О феях и эльфах Рою говорила мать, в дождливые воскресенья, когда он подолгу уныло смотрел в окно. Сейчас он готов был в них поверить. Здесь, на ярмарке Джекоба Шэфера, возможно всякое.
Он пружинистой походкой преодолел оставшиеся до фургона индианки двадцать ярдов, чувствуя в пересохшем рту неприятный привкус. Страх, тревожные предчувствия.
От удара его кулака в дверь затрясся весь фургон. Через несколько секунд напряженного ожидания Рой снова занес руку, осознав краешком мозга, что тьма сгущается слишком быстро. Внезапно дверь резко распахнулась. За ней стояла Джейн, одетая на этот раз в коричневый индейский костюм с бахромой. Поношенные брюки и рубашка плотно облегали ее тело, подчеркивая стройность бедер и изящество маленькой груди. Штанины, не доставая примерно дюйма до темно-красных мокасин, открывали глазам Роя голые лодыжки.
— Я… — У Роя мелькнуло подозрение, что Джейн хотела ударить его дверью по лицу.
Секунду она смотрела на него совершенно равнодушно, затем на ее лице отразились понимание и страх.
— Ты видел? — Она не отступила, чтобы впустить его.
— Да… Несчастья. Что произошло?
— Это они. Я даже не представляла, насколько они сильны и разгневаны. Здесь пахнет смертью.
Рой судорожно сглотнул, он не смог вымолвить ни слова.
— Ты не должен здесь оставаться, — отрывисто произнесла индианка.
— Я останусь. Хочу помочь.
— Никто уже не поможет. Слишком поздно. Спасай себя и семью. Беги отсюда. Сейчас же.
— Нет-нет! Я не могу! Я не оставлю тебя!
— Ради Ровены! — услышал он хриплый шепот. — Рой, забудь, что ты вообще меня видел. И уничтожь куклу, которую я подарила твоей дочери. Пожалуйста! Ради меня!
Она хлопнула дверью, оставив Роя под проливным дождем. Сумрак откликнулся на хлопок насмешливым эхом.
11. Ночь с четверга на пятницу
Джейн сидела на корточках на полу своего фургона, не двигаясь и не зная, сколько времени прошло после ухода Роя. Больше всего она боялась за Ровену и проклинала себя за то, что вырезала из дерева куклу и подарила ее ребенку. Но ведь тогда она не знала! Ничего не знала!
Снаружи утихли музыка и гомон, слышались только голоса нескольких припозднившихся весельчаков. Джейн со страхом ожидала наступления мертвой тишины.
Казалось, ночь растянулась на вечность.
Со всех сторон из темноты на индианку смотрели глаза — колючие булавочные острия. Все ее детища находились здесь, как будто собрались по заранее условленному сигналу, чтобы испепелить ненавидящим взглядом свою создательницу. Призрачный жеребец с развеваемой ветром гривой, обезглавленный Салином и уже починенный, выглядел более диким, чем прежде. Рядом в полном шутовском облачении сидел Панч — с дубиной, занесенной над головой, готовый ударить в любую секунду. Джуди с ребенком притаились на заднем плане, перед ними Полисмен в защитной стойке. Они ненавидят Джейн, сотворившую Панча, их вечного мучителя.
И наконец… почти законченная копия куклы, подаренной Ровене. Джейн не желала придать фигурке такое сходство с Куколкой, но пальцы ее подчинялись чужой воле. Ястребиный лик, видящие глаза. Окипа, символ пыток. Многоликий бог равнинных индейцев, почитаемый всеми племенами древней земли. Ему приносили жертвы, и он давал бизонов и урожай; в гневе же он сеял смерть. Бледнолицые истребили бизонов, заточили индейцев в резервации, где земли бедны, где злаки сохнут на корню. И Окипа возжаждал мести. Он даст битву, в которой никогда не будет побежден.
И вот он здесь, во всем, что создала Джейн. В Панче, в конях, в куклах, продававшихся за гроши, чтобы Окипа мог расселиться по всей стране бледнолицых и затаиться в ожидании дня, когда древние племена снова поднимутся на борьбу.
Джейн дрожала, опустив голову, ощущая присутствие зла, сырость и холод, пробирающий до костей. "Окипа, я твоя покорная раба, я исполню любую твою волю, но молю тебя, пощади невинного глухого ребенка и его отца".
"Я буду твоим судьей, Мистай, последняя из рода тех, кто вырезал и хранил мой образ. Тебе за многое придется ответить — за гнусную измену своей расе, за то, что ты отдалась человеку с белой кожей. От стыда за тебя предки твои закрывают лица, их горький плач разносится над всей страной Мудрейшего".
"Я не понимала…. не знала, что избрана тобой, что я — твоя рабыня, посланная в эту страну. Но я уже раскаиваюсь, и надеюсь, мои мать и мать моей матери, носившие имя Мистай, простят меня".
"Прощения в моем царстве не больше, чем дождя в пустыне. Его еще надо заслужить. Ступай за мной".
Серый ползучий свет медленно разогнал мрак, открыв глазам Джейн не интерьер ее покосившегося фургона, а широкую равнину, по которой тянулось русло высохшей реки, пропадая из виду в сухом лесу. Девушка учуяла запах погасших очагов, увидела вытоптанную траву, как будто здесь недавно промчалось стадо бизонов, преследуемое бессовестными белыми охотниками.
Свет был обманчив, и сначала Джейн приняла его за утреннюю зарю, но вскоре поняла, что это догорающий закат. Казалось, свет против своей воли задержался на этой пустынной равнине.
Подойдя поближе к лесу, Джейн услышала крики боли; чудилось, будто они висят в неподвижном воздухе. Молодая шайеннка хотела броситься обратно, но невидимая чужая сила упорно влекла ее вперед.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});