Капитаны и главы групп появились на удивление быстро. И боялись они еще больше, чем мальчишки. Их трясло, они пытались вытолкать вперед друг друга, они лебезили, рассыпались в цветастых приветствиях и воняли страхом. Старым и мерзким. Привычным.
Ивиль усмехнулся своему отражению, а небо, словно в ответ, разродилось огромной ветвистой молнией.
— Так, кто первый попытается спасти свою никчемную жизнь? — холодно спросил король.
А эти трусы стали переглядываться.
Ивиль с интересом на них посмотрел, покачал головой и холодно уронил:
— Похоже, никто.
И хлопнул трижды в ладони, призывая жрецов с мечами-серпами.
— Я, я могу, я попытаюсь, — тоненько закричали откуда-то из глубины сбившегося в дрожащую кучку стада, и оттуда вытолкали толстенького, кругленького человечка.
— Ну, попробуй, — предложил король, махнул рукой появившимся жрецам, чтобы подождали и не накидывали на стадо парализующую сеть. Вдруг еще кто-то что-то вспомнит.
Толстенький человечек, дрожащим голосочком поведал странную историю. О том, что выловил посреди моря лодку с мальчишками и какой-то мерзкой бабой. И оказалось, в эту лодку их высадили после неудачного бунта на корабле. Вот человечек и заинтересовался тем, кто там такой добрый. И судя по описаниям, да и портретам, нарисованным мозголомом, не кто иной, как один из лучших учеников бывшего придворного мага, с которым на том корабле плавал еще и варвар, вечно сопровождающий сынка Ловари.
А возвращался корабль с практически уже захваченных королевством земель. На которых зачем-то спасал разных недоумков и кучку детей. Что они еще там делали, мальчишки, высаженные в лодку, не знали. Но дрожащий человечек был уверен, что явились они туда не просто так.
— Да, ты спас свою жизнь, — задумчиво сказал король, потеряв интерес и к этому человечку и к остальным, ждущим своей незавидной участи. — Что же они там делали? Зачем туда отправились? Да. И, похоже, это единственное место, где не появлялась обманка артефакта. Да. Любопытно. И я даже догадываюсь, куда они после этого отправились. Точно не в столицу. Да. Любопытно. И даже если артефакт не там, все равно очень любопытно. Что-то ценное они забрали. Да.
Кивнув своему отражению, король обернулся к дрожащему стаду. Но никто больше так и не смог рассказать ничего достойного спасения жизни.
Ну, хоть демон в этот день, наконец, наестся.
А то от его голода у короля уже голова начинала болеть и настроение портилось. И очень хотелось кого-то убить. Раздавить. Разодрать. Растереть в пыль.
— Да.
Глава 12
Окрыляющая злость
Ромул расслабился.
Несколько дней все было хорошо. Демонов с помощью гарпунов прогнали. Разбитую черепицу на двух крышах, на которые свалились не попавшие гарпуны, заменили. Пожилую чью-то там тещу, чью именно, император не вникал, перед которой свалился третий гарпун, кое-как отпоили зельями. Хотя ее зять, похоже, предпочел бы, чтобы это не удалось. Остальные — даже не нашли. То ли улетели куда-то в море, то ли кто-то решил приспособить их в своем хозяйстве.
Запыхавшийся посыльный принес покаянное письмо от со-Яруны. Еще в этом письме было весьма заманчивое предложение. И Ромул теперь думал, что с этим всем делать.
Невесты, наконец, отстали. То ли нашли себе более сговорчивую добычу, то ли сами стали добычей. Ромул, если честно, в подробности не вдавался. Неинтересны они ему были. А может их отогнали слухи о загадочной деве, с которой он был обручен с самого детства. Когда-то эту деву придумала мама. И, как оказалось, была абсолютно права. То, что император все равно на них не женится, сразу же сократило число охотниц на него.
Стражники потихоньку становились верными и преданными. Клясться на подозрительном камне немногие отказались.
И Ромул расслабился.
Опять почувствовал себя во дворце в безопасности, хотя этому демоны со щитами способствовали гораздо больше, чем стража с клятвами.
Опять стал посреди ночи ходить в библиотеку, просто потому, что вспомнил о какой-то книге. Да и обычными коридорами стал пользоваться гораздо чаще, чем тайными. За что и поплатился в итоге.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Потому что, как потом оказалось, не многие знали, что щиты над городом появились только благодаря присутствию живого Ромула. А вот то, что он почти прибрал к рукам дворцовую стражу, знали все и нравилось оно мало кому.
Началось все банально. Ромул зашел в свою спальню…
Хотя нет, началось все еще банальнее. Император попросту не обратил внимания на чересчур улыбчивых стражников, охраняющих двери, ведущие в его коридор с его комнатами. Немного посидел у окна в кабинете, любуясь звездами и тем, как приближающиеся тучи гасят их одну за другой. И настроение у Ромула было мечтательным. И мысли в голову приходили сплошь о том времени, когда он, наконец, станет императором не хуже Малена. А еще хотелось спать. И когда тучи заволокли полнеба, отправился в спальню. А там, в его кровати, обнаружилась девица. Голая, не шибко трезвая, распахнувшая объятья и начавшая призывать какого-то котика.
Ромул даже не сразу понял, что котик — это он и есть.
А что девица одна из болтавшихся во дворце без дела невест, сообразил только когда выволок невиданную красоту с размазанной по лицу краской с кровати и поволок к выходу, попутно спрашивая, куда эта дура дела одежду.
— В окно выбросила, — заявила девица, упираясь и никуда не желая идти. Потом просияла, словно что-то вспомнив, бросилась к Ромулу на шею, прижимаясь всем телом и интимно промурлыкала: — Вы ведь не оскорбите девушку, выбросив в коридор в таком виде?
— Оскорблю, — уверенно сказал император. И за кого они его держат, посылая таких дур? Кто именно «они» Ромул не знал, но был уверен, что выяснит.
Девица стала говорить какую-то чушь о том, насколько он великолепен. Ромул ее еле отодрал от себя. Швырнул в кресло, достал из шкафа халат и завернул в него все еще не сообразившую, что соблазнение провалилось, невиданную красу.
— Приличия соблюдены, — сказал настолько мрачно, что соблазнительница даже замолчала.
А покорно пошла к выходу она только после того, как Ромул пригрозил приказать отрубить ее дурную голову. За то, что влезла на личное пространство императора. Куда заходить имеют право только личные слуги. А все остальные только в компании императора и только по его приглашению.
Выгнав девицу в общий коридор, Ромул потратил некоторое время на то, чтобы донести до стражников простую мысль — красивых женщин пропускать нельзя. Они ничем не лучше некрасивых мужчин. А еще среди них бывают затейницы, способные запросто перерезать горло после ночи любви, подсыпать яд, не дожидаясь ее, а то и не постесняются ткнуть кинжалом в спину.
Стражники попытались оправдаться тем, что девицу они обыскали и на наличие магического дара на всякий случай проверили, но Ромул все равно следующего, кто такое допустит, пообещал вышвырнуть следом за девицей.
Неудавшаяся соблазнительница за то время, пока он отчитывал стражу, то ли протрезвела, то ли поумнела, но сопротивляться дальше не стала. Покорно пошла следом за Ромулом, решившим довести ее до невестиных комнат и предупредить остальных красавиц о том, что так делать не следует. Потому что та, которая попытается что-то подобное устроить после предупреждения, вылетит из дворца, в том виде, в котором будет ждать императора. А еще он собирался объяснить этим дурам, что они могут хоть всей толпой его поджидать. Жениться из-за пострадавшей «чести» ни он, ни какой-то другой дурак не станет. Потому что праздник для невест закончился, жениться на них сейчас вовсе не обязательно и, если в их прелестных головках есть хоть капелька ума, они будут вести себя тихо и скромно. И беречь ту самую честь. Потому что если не уберегут, может оказаться, что и с поисками жениха вне дворца возникнут проблемы.
— Дуэньей себя чувствую, — мрачно пробормотал Ромул и повернул в очередной коридор.