Мы оба были будто заворожены, загипнотизированы и не могли разорвать этот контакт. Одна рука Аарона отпустила мои кисти и переместилась. Его сильные пальцы прошлись по предплечью, перешли на талию и осторожно начали гладить меня через слои ткани. Но ему этого показалось мало, волк хотел тесного контакта, он приподнял майку и толстовку, прикоснулся к моему обнаженному животу и слегка царапнул кожу короткими ногтями. От напряженного желания я закрыла глаза и впилась зубами в губу, сдерживая новый стон. Я была оголенным нервом.
Пальцы начали зудеть от желания ответного прикосновения. Я грезила о том, чтобы почувствовать тепло кожи Альфы, узнать, какова она на ощупь, такая ли мягкая, как мне кажется. Но Аарон не отпускал меня, упиваясь и наслаждаясь, лаская и не позволяя ответить тем же. Теперь он контролировал все.
Я подняла глаза и утонула в черной бездне страсти, которая уносила меня в мир удовольствия. Не нужно быть чтецом, чтобы понять, о чем именно думал Аарон. Он желал меня, хотел прикасаться не только пальцами, но, как всегда, Альфа не отказал себе в том, чего хотел. Его губы смяли мои, причиняя легкую боль. Оборотень кусал и мял мои губы, вырывая резкий и тихий стон, который мне не удалось сдержать. Вожак покачнулся и резко приподнял меня, посадил на тумбочку с холодной столешницей. Ногами я на удивление ловко обхватила талию мужчины, будто делала это уже сотни раз, мои руки были освобождены, и я сразу же зарылась ими в густую шевелюру заносчивого блондина, перебирая пепельный шелк.
Пальцы оборотня вновь приподняли майку и толстовку, сжали мою талию в грубых и страстных объятиях. А его язык… Демиурги, он творил такое, от чего у меня ослабели колени, и если бы я стояла, то наверняка упала бы.
Наша поза позволяла мне чувствовать ответное и весьма внушительное желание Аарона.
В легких не хватало кислорода, и нам все-таки пришлось оторваться друг от друга. Это был лишь поцелуй, но он оказался самым нереальным за всю мою жизнь. Я чувствовала, что щеки горят от жара, но это было далеко не смущение. Аарон не желал оставлять меня в покое, и его рот переключился на шею, волк поглаживал губами и языком, заставлял с силой сжимать бедра и волосы оборотня, вырывая из его груди довольное рычание.
Я не могла прийти в себя. Аарону не нравилась моя одежда, которая скрывала слишком много тела от его жаждущих и требовательных губ и рук. И он не стеснялся выражать свое недовольство. Оборотень дернул толстовку по шву и расширил горловину. Довольное ворчание поднялось из груди волка. Кажется, мужчина, поглощенный страстью и получаемым удовольствием, сейчас вообще ничего не соображал.
— Аарон. — Мне нужно вернуть контроль, потому что то, чем мы сейчас занимаемся, неправильно.
«Ой, ну не знаю, а мне нравится…» — фыркнуло либидо, довольно оскалившись и пребывая где-то в мире блаженства и похоти.
— Мм… — продолжал он целовать мою шею, а теперь и ключицы, слегка покусывая бледную кожу.
— Аарон, мы должны остановиться.
— Я знаю, что ты чувствуешь, Санейра. Ты не хочешь останавливаться, — фыркнул мужчина и лизнул мочку моего уха, заставив вздрогнуть и впиться ногтями в плечи оборотня.
— Аарон, прошу, — прошептала я, пытаясь вернуть себе контроль.
— Что? — Альфа взглянул мне в глаза, выражая тем самым все свое недовольство.
— Мы не закончили наш разговор. — Я попыталась слезть с тумбочки, но мои бедра сжали руки Аарона, не позволяя двигаться. — И ты сейчас эмоционально нестабилен.
— Завтра ты идешь со мной к Лумуре. — Мы с Аароном соприкоснулись лбами, пытаясь выровнять дыхание и прийти в себя. — Под своим именем.
— Но…
— Санейра, не сопротивляйся, так будет только хуже.
— Возможно. — Мы так и застыли в недвусмысленной позе, погрузившись в свои мысли.
Не знаю, сколько времени мы так простояли, но сейчас я чувствовала, что нить, связывающая нас с Аароном, стала уплотняться, и теперь мне было под силу видеть, какого она цвета. Нежно-розового окраса, и пульсировала, словно живая. Это оказалось так приятно, но я боялась, что хрупкая нить в любой может разрушиться, испариться и оставить меня в полном одиночестве.
И как я могла допустить такое?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Я позвонила Семуру и спросила его, допрашивали ли они Лумуру. Как оказалось, да. Девушка точно не убивала Франко своими руками, потому что в момент его смерти она находилась на церемонии открытия нового ресторана. Это подтвердили все гости, что были там в тот вечер. Их пришло около сотни, и все они врать не стали бы.
Семур не заподозрил ничего по поводу девушки, он не мог понять, почему я спросила про нее. Пришлось объяснить. Не все, но вкратце, чтобы развеять страх и недоумение на лице кузена. Сем был недоволен, я чувствовала его сомнения. Про план заявиться на частную вечеринку в доме Лумуры я не говорила, решила не тревожить Сема лишний раз. Кузен наверняка решил бы пойти с нами, а Аарон не захочет привлекать к себе излишнее внимание со стороны потенциальной убийцы Франко Хайда.
Двоюродный брат вымотался за эти дни — сильно похудел, под глазами пролегли темные круги усталости, щеки впали, лишь лавандовые глаза ярко горели, слишком сильно выделяясь на бледном, заросшем щетиной лице.
К тому же Сем был не очень рад тому факту, что в данный момент я нахожусь наедине с Аароном без охраны и свидетелей. Подозрительный блеск в глазах стража заставил меня покрыться красными пятнами от едва сдерживаемого смущения. Не уверена, что родственник понял что-то, но он достаточно умен, чтобы начать подозревать. А мне этого не хотелось, ведь Аарон не нравился Семуру, причем довольно сильно.
— Моя смена заканчивается через час. Сразу, как смогу, я приеду в дом Аарона. Дождись меня.
— Сем… — пыталась я вразумить кузена, но он лишь ожесточился и едва ли не шипел на меня.
— Нея, ты прекрасно знаешь, что не сможешь переубедить меня. Уймись и не лезь.
— Я и сама могу себя защитить, — стояла на своем, как обычно, вредничая.
— Санейра, память о том, как ты убивалась из-за того урода, не дает мне спокойно спать по ночам. Ты не позволила мне и Донаху выбить из того ублюдка все дерьмо, и я жалею об этом, но с Аароном я обязан расставить все точки над «и», даже если после этого ты меня возненавидишь, — сказал, как отрезал, Сем и отключился.
Я устало смотрела на интерком.
— Я тебя не возненавижу, ведь ты мой брат, — обреченно прошептала, уткнувшись лбом в прохладный черный экран и не сдерживая рвущийся наружу судорожный вздох.
Не успела прийти в себя после разговора с кузеном, как на меня обрушился гневливый и любопытный заказчик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});