Читать интересную книгу КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ - Кадзуо Исигуро

– Обстрел, – произнес он. – Снова начинаться обстрел.

– И похоже, очень близко, – добавил я.

В течение нескольких следующих минут мы сделали немало новых поворотов и миновали множество маленьких деревянных домишек. Чтобы распугать детей и собак, водитель непрерывно сигналил. Потом машина снова внезапно остановилась, и он раздраженно хмыкнул. Посмотрев вперед, я увидел, что улица перегорожена баррикадой из мешков с песком и колючей проволоки.

– Приходится опять объезжать, – сказал молодой шофер. – Иначе никак.

– Но мы ведь должны быть где-то очень близко от места.

– Да, очень близко. Но дорога перекрыть, поэтому снова приходиться объезжать. Потерпите, сэр. Скоро быть на месте.

Тем не менее в поведении китайца была заметна перемена. Прежняя уверенность исчезла, и теперь я с удивлением увидел в нем совсем юного человека – наверное, всего-то лет пятнадцати, от силы шестнадцати. Какое-то время мы двигались по грязным вонючим задворкам, где легко могли в любой момент увязнуть в открытой сточной канаве, но непостижимым образом водителю удавалось каждый раз удержать колеса на самом краю. Мы постоянно слышали в отдалении звуки стрельбы и видели людей, спешивших укрыться в домах или каких-нибудь убежищах. Но дети и собаки – скорее всего бездомные – продолжали бегать прямо по дороге, не сознавая опасности. Когда мы тряслись по ухабам, проезжая двор какой-то маленькой фабрики, я спросил:

– Послушайте, почему бы вам не остановиться и не спросить у кого-нибудь дорогу?

– Потерпите, сэр.

– Потерпеть? Но вы не более моего понимаете, где мы находимся.

– Скоро приехать, сэр.

– Бред! Почему вы так упорствуете? Это вообще типично для китайцев. Вы заблудились, но не хотите в этом признаться. Мы катаемся уже… кажется, целую вечность.

Он ничего не ответил и выехал на очередную разбитую дорогу, круто поднимавшуюся вверх меж высившихся с обеих сторон гор промышленного мусора. В этот момент где-то уже совсем близко раздался новый оглушительный взрыв, и молодой человек до предела сбросил скорость.

– Сэр, думаю, нужно возвращаться.

– Возвращаться? Куда возвращаться?

– Стрелять совсем близко. Здесь опасно.

– Что значит – стреляют совсем близко? – И тут меня осенило: – Мы что, недалеко от Чапея?

– Сэр, мы в Чапей. Мы уже давно в Чапей.

– Что?! Вы хотите сказать, мы выехали за пределы сеттльмента?

– Сейчас мы в Чапей.

– Но… Боже милостивый! Значит, мы уже не в сеттльменте? В Чапее? Слушайте, вы, глупец, вам это известно? Вы сказали мне, что этот дом находится рядом. А теперь мы заблудились. И возможно, оказались в опасной близости от линии огня. И выехали за пределы международного сеттльмента! Вы настоящий дурак. Знаете почему? Нет? Так я вам скажу. Вы притворяетесь, будто знаете гораздо больше, чем знаете на самом деле. Только гордыня не позволяет вам отступить. Вот что я называю глупостью. Вы настоящий идиот! Слышите? Полный и законченный идиот!

Он остановил машину, открыл дверцу, выбрался и, не оборачиваясь, пошел прочь.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы успокоиться и оценить ситуацию. Мы преодолели большую часть подъема, машина стояла на грязной дороге в уединенном месте, окруженная горами битого кирпича, скрученной проволоки и чего-то напоминающего искореженные останки старых велосипедных колес. Молодой человек удалялся по тропинке и был почти на вершине холма.

Выскочив из машины, я кинулся за ним. Он наверняка слышал, что я приближаюсь, но не оглянулся и не ускорил шаг. Догнав шофера, я схватил его за плечо.

– Послушайте, ну извините, – сказал я, чуть задыхаясь. – Я приношу вам свои извинения. Мне не следовало так горячиться. Я сожалею, искренне сожалею. Но вы ведь и понятия не имеете, как много все это для меня значит. А теперь, пожалуйста,- я махнул рукой в сторону машины, – поедем дальше.

Молодой человек не смотрел на меня.

– Больше никакой езды, – сказал он.

– Послушайте, я же извинился. Ну прошу вас, будьте благоразумны!

– Больше никакой езды. Здесь слишком опасно. Стрелять очень близко.

– Да поймите же, мне очень важно найти этот дом. Действительно очень важно. Пожалуйста, скажите честно, вы заблудились или все-таки знаете, где находится этот дом?

– Я знать. Я знать дом. Но теперь слишком опасно. Стрелять очень близко.

Словно в подтверждение его слов вдруг застрекотали пулеметы. Судя по всему, находились они довольно далеко, но невозможно было определить, в какой именно стороне. Мы стали озираться вокруг и вдруг почувствовали себя совершенно незащищенными здесь, у вершины холма.

– Тогда вот что, – сказал я, доставая из кармана блокнот и карандаш. – Вижу, вы больше не хотите участвовать во всем этом, и могу вас понять. Еще раз приношу извинения за то, что был с вами груб. Но прошу мае сделать для меня еще кое-что, прежде чем вы уйдете. Во-первых, напишите здесь адрес Ян Ченя.

– Никакой адрес, сэр. Нет адрес.

– Хорошо, тогда нарисуйте карту. Обозначьте направление. Ну хоть что-нибудь. Пожалуйста, сделайте это для меня! Или, подвезите меня хотя бы к ближайшему полицейскому участку. Конечно, с этого и следовало начинать. Мне нужны хорошо обученные вооруженные люди. Прошу вас. – Я протянул ему блокнот и карандаш.

Несколько страничек в блокноте были исписаны заметками, сделанными мной утром. Китаец листал их, пока не нашел чистую, и сказал:

– Нет английский. Не уметь писать английский, сэр.

– Тогда напишите, как умеете. Начертите карту. Что угодно. И побыстрее, пожалуйста.

Кажется, он наконец осознал важность того, о чем я просил. Несколько секунд шофер сосредоточенно размышлял, потом начал быстро писать. Заполнил одну страничку, другую. После четвертой или пятой воткнул карандаш обратно в спираль, скреплявшую листки, и вернул мне блокнот. Я просмотрел то, что он написал, но, разумеется, ничего не понял в китайских иероглифах. Тем не менее кивнул:

– Благодарю. В самом деле, огромное вам спасибо. А теперь, пожалуйста, довезите меня до полицейского участка. Потом можете отправляться домой.

– Полицейский участок там, сэр. – Он сделал еще несколько шагов в прежнем направлении и указал вниз, туда, где у другого склона холма, у подножия, ярдах в двухстах, виднелись серые строения.

– Полицейский участок там, сэр, – повторил он.

– Там? Но в каком именно доме?

– Там. С флагом.

– Да, вижу. Вы уверены, что это полицейский участок?

– Уверен, сэр. Полицейский участок.

Оттуда, где мы стояли, дом действительно был похож на полицейский участок. Более того, теперь мне было видно, что пытаться подъехать туда бессмысленно: дорога была слишком узкой для машины, а начни мы искать объездные пути, могли бы снова заблудиться. Я положил блокнот в карман и подумал, не наградить ли мне юного шофера несколькими банкнотами, но вспомнил, как он обиделся в прошлый раз, и сказал:

– Спасибо. Вы мне очень помогли. Отсюда я дойду сам.

Молодой человек пожал плечами – похоже было, что он так и не простил меня – и, повернувшись, пошел обратно к машине.

Глава 18

Полицейский участок выглядел покинутым. Спускаясь с холма, я видел выбитые окна и сорванную с петель дверь. Но, осторожно войдя по осколкам стекол в приемную, я столкнулся с тремя китайцами. Двое наставили на меня винтовки, третий угрожающе взмахнул лопатой. Один, в форме китайской армии, на ломаном английском спросил, что мне нужно. Когда мне удалось втолковать им, кто я, и объяснить, что хочу поговорить с любым ответственным лицом, мужчины заспорили. Наконец тот, кто был с лопатой, исчез в задней комнате, оставшиеся же двое держали меня под прицелом все время, пока он отсутствовал. Между тем, осмотревшись, я пришел к выводу, что едва ли в участке остался хоть один полицейский. На стенах, правда, еще висело несколько плакатов и заметок для памяти, но помещение явно уже давно пустовало. Никому не нужные телеграфные ленты свисали с аппарата, и задняя стена приемной была разворочена снарядом.

Прошло, наверное, минут пять, прежде чем вернулся мужчина с лопатой. Они снова поговорили на своем языке, который скорее всего являлся шанхайским диалектом китайского, и только после этого один из солдат жестом указал мне следовать за лопатоносцем.

Тот провел меня в заднюю комнату, которую, как оказалось, тоже охраняли вооруженные люди. Они расступились, и вскоре я уже спускался вслед за своим сопровождающим по расшатанной лестнице в подвал, где находились камеры.

Не очень хорошо помню теперь, как оказался в подземном убежите. Вероятно, мы проходили еще через какие-то комнаты; помню, как мы шли вдоль некоего подобия туннеля, наклоняя головы, чтобы не стукнуться о низкие потолочные балки. Там тоже были часовые, и, когда навстречу попадалась неясная черная фигура, мне приходилось вжиматься в шершавую стену, чтобы не столкнуться с ней.