станем, если позабудем…
— Узнаю слова старины Вэна, — вдруг подал голос Рю. — Помнится, тот тоже зачитывался пыльными книжками и ходил потом вздыхал, как упали нравы. Подозреваю, что особо толстый том в детстве упал ему на башку, — это бы многое объяснило. А сейчас или вы заткнетесь, или каждый завтра утром получит Палку Болтуна.
Кенджи хотел было спросить наконец, что это за палки и камни, о которых талдычит старик, но потом решил не рисковать. Тем более что глаза его уже понемногу слипались. Он растянулся на земле, положив под голову запасной плащ, вполуха слушая треск костра и Шу с Макото, продолжающих шепотом переругиваться, и вскоре уснул.
Кенджи проснулся еще до рассвета. Разбудил его храп Шуноморо — здоровяк гремел, точно барабан. Подняв голову, Кенджи увидел Рю, который тоже успел проснуться. Поджав под себя ноги, старик чертил что-то палочкой по земле, изредка хмыкая и бормоча себе под нос.
Добудиться Макото и Шуноморо, которые, видимо, проспорили остаток ночи, оказалось куда более трудной задачей. И если второй кое-как, но все же разлепил глаза, ворча и зевая, то вот юного Такэга старику пришлось наградить парой пинков и даже облить водой.
Все оставшееся время Рю не переставал ворчать. И, быть может, вскоре бы он устал и замолк, да вот только Макото не уставал огрызаться, чем еще больше распалял старика, и без того вспыхивающего по любому поводу. Умокли они лишь за полдень, остановившись перекусить и отдохнуть. И то, даже когда рты их были заняты едой, они не переставали обмениваться сердитыми взглядами.
Наконец на закате вдалеке показались высокие горы, хребет которых тянулся с востока на запад. Их верхушки терялись средь тяжелых свинцовых туч, и чем ближе их четверка продвигалась к цели, тем гуще они становились. Вскоре послышался первый раскат грома. Макото издал протяжный стон и громко выругался. Впрочем, даже Рю на этот раз воздержался от очередной колкости. Думается, его тоже не радовала перспектива заночевать под открытым небом и промокнуть.
Как назло, поблизости не было ни одного укрытия, где они бы могли переждать непогоду. Но вот Макото, поплевав на ладони, белкой вскарабкался на ближайшее дерево. И чуть ли не кубарем слетел с него, с радостью сообщив, что неподалеку расположилась какая-то деревенька.
Это известие изрядно всех приободрило и будто подарило второе дыхание. Так что они свернули на юг, и действительно, обогнув высокий холм, путники увидели небольшое селение, окруженное высоким заостренным частоколом. Хоть из-за него и валил дым, но им пришлось как следует помолотить по воротам и едва не сорвать глотки, чтобы услышать недовольный голос:
— Чего надо?
— Приветствую, господин! — обратился к незнакомцу Кенджи. — Мы простые путники и…
— Валите!
М-да, кажется, не все крестьяне отличаются радушием. Однако трудно было их в этом винить — откуда им знать, что перед ними не шайка головорезов, чьи дружки только и ждут, пока разведчикам откроют ворота? Макото же выудил из карманов оставшиеся монеты, быстренько их пересчитал, тяжело вздохнул и крикнул:
— Денег у нас мало, но мы заплатим!
— Сказал же, валите! — ответил все тот же голос. — Нам в этой глуши монеты ни к чему, да и самим лечь негде, а тут еще бродяг всяких привечать.
Макото тихо выругался. Что ж, похоже, ночевать им сегодня придется на земле.
— Мы успеем достигнуть гор до заката? — обратился Шу к Рю.
— И думать нечего, — пробурчал тот, пощипывая себя за бородку. — Если только…
— Так вы в горы идете? — вдруг задал вопрос незнакомец, явно прислушивающийся к их разговору.
— Именно так, — тут же ответил старик, сощурившись.
Из-за частокола послышалось тяжелое сопение, а потом быстро удаляющиеся шаги. Они уже хотели двинуться дальше, как ворота со скрипом растворились, и к ним вышел невысокий крепкий мужчина с бородой и длинным шрамом через все лицо.
— Ладно, заходите, — буркнул он, исподлобья разглядывая их компанию. — Но чтоб без шуточек.
Они с радостью приняли его приглашение, заверив, что не доставят неприятностей. И лишь Рю промолчал, глядя на крестьянина так, словно хотел его запомнить. В деревне было на удивление тихо. Ни детских криков, ни кудахтанья куриц, ни лая собак. Казалось, из нескольких десятков хижин больше половины пустовало. Крыши их изрядно прохудились, солома местами подгнила, раскрытыми ставнями хлопал ветер, а многие двери и вовсе были распахнуты.
Что-то здесь не так. На первый взгляд Кенджи не увидел ничего подозрительного. Рыбацкие сети и силки на заборах, сушащееся белье на жердях, пара сандалий, забытых хозяином возле скособоченного крыльца. Да вот только все внутри него кричало, что здесь их поджидает опасность. Поэтому, когда их новый знакомый предложил им оставить оружие, он в ответ положил ладонь на рукоять меча и покачал головой. Макото последовал его примеру. Мужчина, представившийся Иши, скривился, но настаивать не стал и повел их в дом старосты, сообщив, что они успели как раз к вечерней трапезе.
Почуяв заманчивый запах, приятно щекочущий ноздри, Кенджи чуть расслабился, но оставался начеку. По пути им попалось еще несколько крестьян — все как один рослые крепкие мужчины, провожающие их тяжелыми взглядами. Но вот они переступили порог двухэтажного дома и расположились за длинным столом прямо возле очага, на котором булькал котелок.
— Немноголюдно у вас, — произнес Кенджи, принимая из рук Иши глиняную тарелку с дымящимся рисом.
— Остальные на поле, — дернул плечом тот и, закончив раздавать угощение, вышел на улицу, пообещав приготовить им постели.
Некоторое время они дружно ели, наслаждаясь горячей пищей, как вдруг Макото, дуя на комочек горячего риса, произнес:
— Странно…
Кенджи, пережевывая чуть переваренную, но в принципе съедобную кашу, произнес:
— Что именно?
— Не видел я тут поблизости никакого поля.
Они обменялись долгими взглядами, и Кенджи поправил ножны, чтобы сподручнее было выхватить меч. У него почему-то было ощущение, что скоро он ему понадобится. В этот момент к ним вернулся Иши. Заняв место во главе стола, он, скрестив руки на груди, молча наблюдал, как они едят. Отставив миску, Рю сослался на слабый желудок и выскользнул наружу. И в комнате повисла напряженная тишина.
Тут Кенджи понял, что его так смущает. За все время, проведенное в деревне, он не увидел ни женщин, ни детей, ни стариков, ни скота. Казалось, селение занимали лишь взрослые мужчины. И все они, как на подбор, были покрыты не мозолями, но шрамами.
— Кой бес вас в те горы-то несет? — прервал его размышления Иши.
— Дело, — коротко ответил Макото, а потом взял в руки пустую миску и направился к огню, будто бы желая взять себе еще порцию.