и смущенно повторял:
— Олег, Олег, Олег…
Леонид на фоне Понамарева выглядел более раскрепощенным. С подругами Веры — Надеждой, Галиной, Еленой и Людмилой он был уже знаком, по крайней мере, знал их по именам. Мужа Людмилы — Анатолия Богданов видел впервые. Анатолий был обладателем проницательных, глубоко посаженных глаз, залысин и крепкого рукопожатия. Похоже он тоже чувствовал себя не совсем комфортно в дамском обществе. Сразу после знакомства с Олегом и Леонидом, он смущенно поинтересовался у Геннадия:
— Может втихря накатим по маленькой.
Геннадий весело усмехнулся:
— Не вижу препятствий. Накатить это именно то, что нас мужиков должно сплотить перед житейскими угрозами. Сейчас двинемся за мангалом там у бани и накатим. Подальше от осуждающих женских глаз.
Алкогольное цементирование закончилось дружеским перекуром и рассказом анекдотов. Прервала эту идиллию трель звонка Генкиного мобильника. Он судорожно сунул телефон к уху и вскинув вверх брови, истошно завопил:
— Да идем мы идем… Да не бухаем мы…Надо было найти все причиндалы для мангала, уголь, жидкость для розжига, шампуры…Все идем уже.
Застолье было организовано на веранде дома. Рассаживанием гостей за столом занимался Геннадий под чутким руководством Веры. Олег в соответствии с его указаниями оказался по соседству с общительной Галиной, а Богданов рядом со сдержанной Еленой. Надежда оказалась через два места от Богданова рядом с Людмилой. Время от времени она бросала мимолетные взгляды на Леонида. Как и любое подобное мероприятие оно изобиловало тостами и дифирамбами в адрес именинницы, и непринужденной болтовней гостей между собой. Первым о необходимости перекура напомнил Леонид. Перекур Леонид, Геннадий и Олег устроили на веранде бани. Попытки Анатолия к ним присоединится были жестко пресечены фразами Людмилы и Веры:
— Ты куда? Ты же не куришь.
— А нас кто останется развлекать?
Попыхивая сигаретой Геннадий поведал Олегу о предупреждении Волкова и изучающе уставился на него.
Некурящий Олег рассеянно щелкал чужой зажигалкой:
— Ну то, что за Ленькой следят не новость. Так что пусть Саня волну не гонит.
Геннадий выпустил очередную струйку дыма:
— Как сказать, как сказать. Саня утверждает что целью слежки являются не Лёнькины муравьи, а ваше с ним пристрастие к Биткоину.
Олег недоуменно уставился на Суржикова:
— А биткоин-то здесь с какого бока нарисовался?
Геннадий замял в пепельнице окурок:
— Да вот нарисовался. Я тут прикинул, похоже Саня не врет.
Леонид стряхнул пепел в пепельницу:
— Согласен. Остается решить, что делать в этой ситуации.
Олег всполошился:
— А мне-то это чем грозит? Известно хотя бы кто за нами следит? ФСБ, прокуратура?
Богданов устало буркнул:
— Да успокойся ты. Не наши за вами следят, а забугорные. Санька говорит, прогнозы их интересуют по биткоину. Ладно пошли, много мы сейчас не надумаем. Саню надо будет допросить поподробнее.
Застолье сменилось танцами и просто музыкальными паузами. Разъезжались все в наступивших рано сумерках.
Новый прибор готов.
Геннадий между тем сообщил Леониду, что 3D принтер уже почти напечатал, рабочий орган для нового прибора Богданова. Леонид предвкушал, как он продемонстрирует действие этого прибора на скрытую видеокамеру. По его предположениям, это должно было спровоцировать соглядатаев к действиям. Передача рабочего органа его прибора должна была осуществиться, так же как дешевых шпионских фильмах, через камеру хранения вокзала. Звонок Геннадия прозвучал с небольшим запозданием от намеченного времени, но голос Суржикова был спокоен:
— Ячейка пятнадцать, код — число сегодняшнего дня.
Богданов поинтересовался:
— От Коли новостей нет?
— Ну, как пасли тебя, так и пасут. Правда вместо того мужика за тобой теперь другой ходит. Если ты про свою квартиру беспокоишься, то ничего нового. Никто в нее залезал.
Леонид вздохнул:
— Странно. Может они еще каким-то образом за мной следят?
— Не психуй. Ясно одно на нашу с тобой связь они пока не вышли. Они теперь на Олега насели и его стали пасти. Намекни ему при случае. Пусть он стукнет в свой отдел режима. Как ни как, он закрытом предприятии работает. Пусть скажет, что случайно заметил, что за ним следят. Посмотрим, во что это выльется. Кстати твоя идея со статистическими ансамблями Гиббса для фононов мне понравилась. Осталось определиться с химическим потенциалом. В смысле как его реализовывать в нашем случае.
— Ну, я на муравьях поэкспериментирую над пороговыми значениями эффекта срабатывания. Если будем иметь параметрический инфнум и супренум, то дальше дело техники определить зависимость химического потенциала в виде уравнения с параметрической функцией.
В голосе Геннадия прозвучало непонимание:
— А что за параметр ты хочешь использовать в функции?
— Ну, ты даешь! Конечно эффективную частоту фононов в ансамбле. Я же тебе посылал алгоритм ее вычисления. Вспоминай. Я с тебя удивляюсь временами. Как ты до таких сложных вещей додумываешься, а элементарные тебя ставят в тупик.
Геннадий недовольно буркнул:
— Знаешь, мне относительно тебя, тоже аналогичная мысль часто приходит в голову. Вроде ты и с железками, и программами на-ты, а некоторые вещи, которые лежат на поверхности, для тебя открытие вселенского масштаба. Ладно, замяли для ясности, а то сейчас дойдем черте до чего в своих упреках. Сойдемся на том, что мы хорошо дополняем друг друга. Типа, для сопряженных пространств. Остается только условность, какое из них считать основным, а какое к нему сопряженным.
Богданов улыбнулся:
— Заметано. Как только получу результаты по химическому потенциалу, сразу их тебе пришлю. И методику эксперимента пришлю, проверишь. Одна голова хорошо, две хуже. Шутка.
— Понял. Мог бы и не объяснять. Ладно, пока.
Разбор полетов и наведение порядка на полках
На улице Ревиаля поджидала очередная неприятность. Он чувствовал себя неуютно и дискомфортно. Его знобило. Причиной этому мог быть неприятный ветерок, но скорее всего причины были обусловлены физиологическим дисбалансом, являющегося реакцией организма на произошедшие события. Ознание Мориса накрыло зловещее предчувствие:
— мой организм коренным образом изменился. И это уже навсегда. Надо к этому тихо без паники привыкать. Заодно нужно привыкнуть быть всеми уважаемым изгоем. Инородным телом общества странным образом гармонирующим с социальным пейзажем.
Он попытался стряхнуть с себя это настроение, но ничего не выходило. Злость и огорчение плодили в голове новые досадные мысли:
— Черт побери. Это просто мистика сплошная. Когда же это все началось? После Черногории? Но легенду Черногории я тщательно маскировал, как отвлекающую от расследования по биткоину. Биткоин! Выходит это