Наверное, с жалостью смотрел Ричард на сына сводной сестры, предвидя его печальный конец: Иерусалимский трон, от которого может освободить только смерть. Прощай навсегда, милая Шампань, которую Генрих унаследовал! А вместо неё - королевство, ограниченное, в лучшем случае, несколькими городами. Нищая страна, опереточная армия, коварные бароны, которые грызутся между собой, как пауки в банке, орды мусульман вокруг. Жена, ждущая ребенка от предыдущего мужа, ребенка, которому, видимо, предстоит занять трон, опередив возможных детей графа.
Ричард указал Генриху только на последнее обстоятельство. Молодой граф бодро отвечал: «Значит, мне придется воспрепятствовать этому!». И хотя по личным качествам Генрих был ничуть не лучше Ги, он идеально подходил для трона иерусалимского короля. Его фигура должна была объединить «англичан», французов и местные силы и привлечь в Святую Землю на жительство людей из Франции.
5 мая, через неделю после смерти Конрада, в Тире состоялось торжественное бракосочетание Генриха и Изабеллы. Беременность невесты не позволяла хотя бы немного отложить свадьбу.
Генрих никогда не принимал титул короля. Возможно потому, что хотел короноваться в Иерусалиме, возможно потому, что брак в правовом отношении казался ему сомнительным. В качестве подарка Ричард передал ему получение долга за Кипр от Ги де Лузиньяна и жалел, что поторопился с продажей острова и не может отдать его целиком.
Впрочем, денег от Ги Генрих так никогда и не получит. В 1197 году Генрих, может быть, случайно вышел спиной вперед через открытое окно верхнего этажа дворца, упал и разбился насмерть. Изабелла вышла замуж в четвертый раз за старшего брата умершего правителя Кипра Ги-Амори де Лузиньяна, избранного иерусалимским королем. В 1205 году она в третий раз овдовела после смерти Амори, отравившегося рыбой. Вскоре она сама умерла, оставив наследницей королевства Марию Иоланту, дочь Конрада. Но это будет потом.
Сейчас же ничто не мешало объединению всех сил. Ричард решил начать кампанию со взятия Дарума, сильно укрепленной крепости на побережье в 40 км к югу от Аскалона, и предложил графу Генриху и герцогу Гуго присоединиться к нему. 17 мая 1192 года Ричард с войсками был у крепости. С моря Дарум блокировала объединенная пизанско-генуэзская эскадра. Ричард сам носил на плечах с корабля балки для строительства осадных машин. Через пять дней осады мощная крепость, окруженная стеной с 17 башнями, была взята, несмотря на упорное сопротивление. На следующий день к Ричарду присоединились Генрих и Гуго. 24 мая все вместе отпраздновали Троицу. Во время празднования Ричард передал в качестве подарка захваченную крепость новому иерусалимскому правителю.
Восторг по поводу взятия Дарума вылился в общее желание идти штурмовать Иерусалим и уверенность, что ему не устоять. Однако 29 мая армию на марше по направлению к Иерусалиму догнал курьер из Лондона, вице-канцлер Жан д'Алансон. Известия на конец марта, которые он привез, не были хорошими: Филипп пытался вступить в союз с принцем Иоанном и овладеть нормандским Вексеном. Пока ни то, ни другое ему не удалось.
Хотя Ричард предвидел подобное развитие событий, новости его встревожили. И опять стоял тот же самый, как 15 дней назад, вопрос - что делать? При наступлении на Иерусалим можно потерять не только славу, но и свое государство. Менее опасно наступать на Египет. Такое наступление вдоль морского берега может быть поддержано флотом. Захватив Александрию и Каир, их можно было бы обменять по договору на Иерусалим.
Армия собралась в Аскалоне. Военный совет постановил: что бы Ричард не решил, с ним или без него, армия наступает на Иерусалим. Все так обрадовались этому известию, что «вместо того, чтобы идти спать, танцевали до середины ночи».
Два следующих дня мрачный Ричард провел в шатре на постели в тяжелых раздумьях. Его посетил капеллан Гийом из Пуатье. Выражая мнение армии, он призвал короля не предавать христиан и возглавить поход на Иерусалим. И, хотя Ричард уже твердо решил Иерусалим не осаждать, назавтра он объявил, что остается до следующей Пасхи и идет на Иерусалим.
11 июня армия, не встречая сопротивления, вторично добралась до Бейт-Нубы и разбила лагерь. Ричард послал Генриха Шампанского в Акру, чтобы собрать и привести отставших, и остался ждать его прибытия. Он вместе с 50 рыцарями посетил живущего неподалеку в пещере святого отшельника и, конечно, услышал от него то, что хотел услышать. Одно англо-нормандское повествование о крестовом походе рассказывает: «С тех пор, как сарацины вошли в Землю Обетованную и захватили Пресвятой Крест, он никогда не покидал пещеру и не питался ничем, кроме трав и корней, и не пил ничего, кроме воды; он не прикрывал тело ничем, кроме бороды и волос. Отшельник весьма благосклонно говорил с королем и сказал, что не пришло еще время, когда Бог сочтет людей достаточно чистыми, чтобы им могли быть переданы Святая Земля и Пресвятой Крест... Затем он вынес деревянный крест, который был частью Пресвятого Креста, и вручил его королю Ричарду... Король преклонил колени и благоговейно принял крест в свои руки». Отшельник, как и предсказывал, умер через семь дней. Слух об этой встрече облетел армию. Перед крестом отшельника весь лагерь усердно молился.
Король, как всегда, участвовал в разведывательных разъездах. Однажды, въехав с группой рыцарей на холм, возможно, на знаменитый Монжуа, с которого участники Первого крестового похода глядели на город Христа, Ричард увидел Иерусалим. По преданию, Ричард закрыл глаза: он не мог видеть Святой город, который еще не освободил. В другой раз страшное смятение и паника возникли в Иерусалиме, когда со стен увидели невдалеке группу христианских рыцарей.
29 июня прибыл Генрих Шампанский, и теперь наконец собралась вся армия. Был собран военный совет из пяти тамплиеров, пяти госпитальеров, пяти французских и пяти местных баронов. На совете Ричард заявил, что не хочет осаждать Иерусалим. Помимо того, что Салах ад-Дин собрал большую армию, в окрестностях Иерусалима нет воды: все колодцы засыпаны и отравлены. Ему возразили, что на расстоянии 15 километров протекает речушка. Пока одна часть армии осаждает город, другая будет доставлять воду и водить животных на водопой. Ричард ответил, что когда одна часть уйдет, на другую последует нападение.
К этому можно добавить то, что Ричард не говорил, но явно имел в виду: если за водой пойдет герцог Бургундский со своими людьми, найдется тысяча «объективных» причин, помешавших ему пробиться к оставшейся армии и вынудивших его уходить к морю. Он же, Ричард, останется в безводной ловушке, со всех сторон окруженный превосходящими силами сарацин. Не зря же, по словам Амбруаза, Ричард говорил: он хорошо знает, что не только во Франции, но и в Святой Земле есть люди, которые только и ждут, чтобы он впутался в авантюру с осадой Иерусалима и навеки опозорился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});