Неладно было и в лагере Ричарда. Фанатично настроенные крестоносцы видели перед собой только одну цель - Иерусалим, после взятия которого они отправились бы домой. И таких было подавляющее большинство не только среди французов, но и среди «англичан». Их глашатаями выступали герцог Бургундский и епископ Бове, настраивая армию против Ричарда. Разделяли взгляды Ричарда только рыцари орденов, кучка местных баронов и небольшая группа «компаньонов короля», его друзей и сподвижников.
Мирные переговоры Ричарда сопровождались взаимными визитами, подарками и пирами. Арабский хронист Ибн аль-Асир рассказывает об одной из таких встреч (8 ноября 1191 года): «Аль-Адил привез с собой кушанья, лакомства, напитки, предметы искусства и подобное из того, что пригодно для подношения в дар одному принцу другим принцем. Король Англии встретил его перед шатром самым почетным образом, проводил к себе и велел подавать ему те из блюд, которые считаются у этого народа особенно вкусными и желанными. Аль-Адил отведал этих блюд, а король с окружением ел кушанья, предложенные аль-Адилом. Их беседа затянулась далеко за полдень, и расстались они, заверяя друг друга в совершенной дружбе и искренней привязанности». Все это вызывало подозрения в измене, особенно в среде французов. В этой же среде распространялась мысль, приписываемая герцогу Гуго Бургундскому, что после отъезда Филиппа подвиги французов, которым крестоносцы обязаны всеми победами, будут приписываться Ричарду.
Таким образом, мы видим, что как Салах ад-Дин, так и Ричард не были свободными при принятии решений и были вынуждены принимать во внимание желания и чувства своих людей. И, если со стороны Ричарда принципы ведения войны основывались на стратегическом видении обстановки без какой-либо религиозной окраски, то для Салах ад-Дина главной была религиозно-политическая составляющая. Вместо того чтобы, опираясь на крепости, преградить крестоносцам путь по побережью, он предпочел защищать третий священный город мусульман Иерусалим, и ему повезло, что крестоносцы не смогли организовать поход на Египет.
31 октября, восстановив Яффу и оставив там гарнизон, под давлением подавляющего большинства армии Ричард начал поход на Иерусалим. Поход проходил медленно. По дороге в ноябре-декабре Ричард восстанавливал разрушенные Салах ад-Дином замки, укрепляя дорогу снабжения. Узнав о движении Ричарда, султан возвратился из Египта, где он набирал новые войска, в Иерусалим. Город в I срочном порядке готовился к осаде. Салах ад-Дин начал высылать отряды для нападения на коммуникации и на фуражиров.
Продвижение на Иерусалим сопровождалось непрерывными стычками, большими и малыми.
6 ноября большой отряд турок напал на фуражирский отряд под командой двух тамплиеров. Фуражиров спасла случайность: поблизости находились 15 рыцарей и среди них троюродный брат короля Андре де Шовиньи. Узнав про стычку, Ричард послал подкрепление с графами Робертом Лейстером и Гуго де Сент-Полем и Гийомом де Кайо. Мусульмане тоже получили подкрепление. Амбруаз рассказывает: «Битва была в самом разгаре, когда прибыл король Ричард. Он увидел, что наши со всех сторон окружены неверными. «Государь, - говорили ему окружающие, - может случиться великая беда. Вам не удастся выручить наших людей. Пусть лучше они погибнут одни, чем вам погибать вместе с ними. Вернитесь!.. Христианству конец, если с вами случится несчастье». Король изменился в лице и сказал: «Я послал их туда. Я просил их пойти. Если они умрут без меня, пусть никогда не называют меня королем». И он дал шпоры коню и отпустил поводья... Сарацины бежали, как стадо скота...».
Мусульмане напали на людей, восстанавливавших замок Казаль-де-Плен. И опять появление Ричарда разогнало врагов. Опередив всех на своем знаменитом коне Фовеле, которого он отнял у Исаака Кипрского, Ричард преследовал мусульман и убил под ними несколько лошадей.
Возможно, чтобы нейтрализовать слухи об измене, из каждого боя Ричард привозил в лагерь на копьях головы убитых мусульман. Стоит отметить, что позднее Салах ад-Дин в беседе с Хьюбертом Уолтером, епископом Солсбери, заявил, что король излишне отважен и подвергает себя слишком большому риску. Отчаянные подвиги Ричарда приводили в ужас окружавших. Много раз говорили ему: «Государь, ради Бога, не ведите себя так. Не ваше дело пускаться в такие приключения. Подумайте о себе и о христианах. У вас нет недостатка в храбрецах. Не ходите один. От вас зависит наша жизнь и смерть. Если упадет голова, и членам не жить». Однако стоило Ричарду узнать о схватке, а не узнать он не мог, как он кидался в бой.
Ричард I в гуще схватки среди сарацинов
* * *
22 ноября армия прибыла в Рамлу, где Ричард разбивает лагерь. Начался сезон зимних проливных, холодных дождей. Люди мокли и болели, продовольствие портилось, оружие и доспехи ржавели. Хотя аль-Адил усиленно укреплял стены Иерусалима, уставшие отряды Салах ад-Дина начали бунтовать, и под давлением эмиров султан распустил большую часть войск по домам, как это происходило обычно зимой. Узнав об этом, Ричард продвинулся вперед до Латруна, где разбил лагерь и провел Рождество. Затем армия продвинулась до селения Бейт-Нуба, как его называли крестоносцы «Бетенобль» («Благородный зверь») в 30 километрах от Иерусалима. Дадим слово Амбруазу: «Погода стояла холодная и дождливая. Из-за великих ливней и бурь погибло много наших вьючных животных. Дождь и град побивали нас и срывали наши палатки. Мы потеряли еще до Рождества много коней. Пропали сухари, которые залила вода. Из-за непогоды стала гнить солонина. Кольчуги покрылись ржавчиной, так что снимать и надевать их приходилось с большим трудом». И далее: «Как ни страдали люди от дурного питания, но сердца их радовала и веселила надежда дойти до Пресвятого Гроба. Они столь жаждали Иерусалима, что готовы были жизни положить в его осаде. Лагерь пополнялся людьми, все пребывали в радости и вожделели великих дел. Те, кто заболел в Яффе или где-то еще, доставлялись в лагерь на носилках, полные решимости и надежды... Звенели кольчуги, люди подымали глаза к небу и говорили: «Помоги нам, Пресвятая Дева Мария в виду Святого Гроба Господня». Повсюду обнимались и радовались, и говорили: «Боже, наконец-то мы на верном пути, и это Милость Твоя руководит нами».
Умные и опытные люди в лагере, однако, видели ситуацию по-другому. Осаждать хорошо укрепленный город, лежащий внутри страны, имея поблизости вражескую армию, можно было только окончательно потеряв разум. Летом к этому добавилось бы отсутствие воды, так как еще осенью султан приказал засыпать все колодцы в окрестностях города. От Первого крестового похода, когда крестоносцам удалось взять Иерусалим, положение дел отличалось тем, что тогда линиям снабжения христиан никто не угрожал, враг был только внутри города. Осада Иерусалима сейчас явилась бы авантюрой, обреченной на поражение. И даже если бы город удалось взять, удержать Иерусалим было бы невозможно. Вместо этого крестоносцам нужно было если уж не завоевывать Египет, то, в крайнем случае, овладеть прибрежной полосой, укрепить на ней города и использовать их в качестве плацдарма в будущем крестовом походе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});