— Конан!
Крик невольно сорвался с ее губ. С резким нечленораздельным воплем варвар прыгнул вверх, взмахнув над головой мечом, блеснувшим в свете звезд.
Большие черные крылья взметнулись вверх и упали. Ливия, онемевшая от ужаса, увидела, что черная тень окутала киммерийца. Белый человек тяжело дышал, топот его ног гулко отдавался в ночи, цветы были втоптаны в грязь. Варвара швыряло из стороны в сторону, как крысу в пасти собаки, кровь стекала с меча, марала белые лепестки, усыпавшие землю, как ковер.
И вдруг девушка, наблюдавшая это дьявольское сражение, словно в кошмарном сне, увидела, как существо с черными крыльями дрогнуло и зашаталось в воздухе. Послышались взмахи покалеченных крыльев, чудовище освободилось, взмыло вверх, слилось со звездами и исчезло. Его победитель качался, словно у него кружилась голова. Он оперся на меч, широко расставив ноги и глядя вверх, словно пораженный своей победой.
Спустя некоторое время Конан приблизился к алтарю. Его массивная грудь, блестящая от пота, высоко вздымалась. Кровь сбегала по рукам с шеи и плеч. Когда он дотронулся до девушки, чары спали с нее. Ливия поднялась и соскользнула с алтаря, отшатнувшись от его руки. Конан прислонился к камню, глядя на нее сверху вниз,— она съежилась у его ног.
— Люди видели, как ты умчалась из деревни,— сказал он,— Я последовал за тобой сразу, как только смог. Я ехал по твоему следу, хотя было трудно его разобрать при свете факелов. Я ехал за тобой до места, где конь сбросил тебя, и, хотя факелы к тому времени догорели и я не мог найти отпечатков твоих босых ног на траве, я был уверен, что ты спустилась в долину. Мои люди побоялись последовать за мной, поэтому я пошел дальше один пешком. Что это за долина дьяволов? Что это было?
— Бог,— прошептала она.— Черные люди говорили об этом. Бог, приходящий издалека и очень древний!
— Демон из потусторонней темноты,— усмехнулся он,— В демонах нет ничего особенного. Они таятся, как блохи, за поясом света, который окружает этот мир. Я слышал, как мудрые заморанцы говорили о них. Некоторые из этих существ отыскивают дорогу на землю. А когда они достигают земли, им приходится принять какую-нибудь земную форму. Мужчина вроде меня, с мечом, справится с любым количеством клыков и когтей, дьявольских или земных. Пойдем. Мои люди ждут за хребтом долины.
Ливия сжалась, боясь шевельнуться. Она не знала, что сказать, а Конан хмуро смотрел на нее. Затем она заговорила:
— Я убежала от тебя. Я хотела обмануть тебя. Я не собиралась выполнить мое обещание. Мы договорились, что я буду твоей, но я все равно убежала бы от тебя, если бы могла. Накажи меня, как хочешь.
Он стряхнул пот и кровь с волос, вложил меч в ножны.
— Встань,— проворчал он,— Это была грязная сделка. Я не жалею, что убил черную собаку Баджуя, но ты не шлюха, которую покупают и продают. Привычки мужчин разные в разных странах, но мужчине не обязательно быть свиньей, где бы он ни оказался. Поразмыслив, я понял, что требовать от тебя соблюдения нашего договора — это все равно что взять тебя силой. Кроме того, для этой страны ты недостаточно сильная. Ты дитя города, книг, цивилизованного образа жизни. В этом не будет твоей вины, но ты быстро умрешь, если начнешь жить моей жизнью. А мертвая женщина мне не нужна. Я довезу тебя до стигийской границы. Пусть стигийцы отправят тебя домой в Офир.
Подняв голову, Ливия посмотрела на Конана, словно сомневалась, правильно ли она поняла его.
— Домой? — машинально повторила она,— Домой? В Офир? К моим родным? К городам, башням, к покою, к моему дому?
И вдруг она заплакала и упала на колени, обхватив руками его ноги.
— Кром! Девушка,— пробормотал пораженный Конан,— не нужно этого. Ты думаешь, я делаю тебе одолжение, увозя тебя из этой страны? Разве я уже не объяснил тебе, что ты — не та женщина, которая нужна военачальнику бамулов?
Рыло во тьме
1. НОЧНАЯ ТВАРЬ
Кушит Амбула медленно пробуждался, все еще находясь под воздействием выпитого накануне вечером. В первый момент он не мог припомнить, где он находится. Лунный свет, проходя сквозь маленькое зарешеченное окошко, расположенное под самым потолком, освещал незнакомую обстановку. Затем он вспомнил, что лежит в верхней камере темницы, куда его заточили по приказу королевы Тананды.
Должно быть, в его вино подмешали одурманивающего зелья. И пока он валялся беспомощный, едва осознавая происходящее, два чернокожих гиганта из королевской охраны схватили его и брата королевы, господина Аахмеса, и бросили их в темницу. Последнее, что он смог припомнить, было обвинение королевы, прозвучавшее резко, как удар хлыста:
— Негодяи, так вы замышляли свергнуть меня? Теперь вы узнаете, что ожидает изменников!
Чернокожий воин шевельнулся, и звякнул металл, напомнив ему о том, что он закован в кандалы, а цепи, соединяющие их, крепятся к стене массивными железными скобами. Он попытался разглядеть хоть что-нибудь в полумраке. Что ж, подумалось ему, зато он все еще жив. Даже Тананда вряд ли рискнула бы предать смерти начальника Черных копьеносцев, опору кушитской армии и героя, любимого простым народом Куша.
Более всего Амбулу поразило то, что Аахмеса обвинили в соучастии в заговоре. Конечно же, они с князьком были большими друзьями. Частенько вместе пировали и охотились, и Аахмес жаловался Амбуле на королеву, чье жестокое сердце было столь же коварно, сколь прекрасно и желанно было ее смуглое тело. Но ни разу не заходила речь о том, чтобы свергнуть ее. Аахмес просто был не того типа человек. Добродушный и уступчивый юноша, он никогда не интересовался политикой, власть его не прельщала. Должно быть, его оклеветал какой-нибудь доносчик, пытающийся продвинуться по служебной лестнице за чужой счет.
Амбула осмотрел кандалы. При всей его силе нечего было и мечтать о том, что ему удастся сломать их или разорвать цепи. Так же обстояло дело и со скобами. Он был уверен в этом, так как сам лично проследил за их установкой.
И он знал, каким будет следующий шаг королевы. Она подвергнет его и Аахмеса пыткам, чтобы вырвать у них признание в заговоре и имена соучастников. Несмотря на первобытную отвагу, Амбула вздрогнул при одной мысли об этом. Вероятно, его последней надеждой было попытаться обвинить всех высокородных Куша в соучастии. Тананда не сможет наказать их всех. А если попытается, то воображаемый заговор может очень быстро перерасти в настоящий бунт...
Внезапно Амбула вздрогнул. Мурашки пробежали по спине. Что-то — или кто-то — находилось с ним в одном помещении.