странные вещи. Трахаться в лифтах, жениться в последний день уходящего года, рисовать рожи на беременных пузах…
Сказано — сделано.
— И вообще, почему Даня? — возмущается Аня, когда фотоаппарат наконец убран в ящик, и Артем тянет девушку в ванную комнату.
— Потому что нашего сына будут звать Даня, — безапелляционно заявляет мужчина, не желая слушать никаких возражений. Но его женщина не была бы его женщиной, если бы не возражала.
— Ты хоть понимаешь, какая будет путаница? — спрашивает она, закатывая глаза. — Даня — это и Данил, и Даниил, и Данила. Нам не раз придется переделывать документы из-за чужих ошибок, да и ему самому придется — уже во взрослом возрасте.
— Ничего, справимся. Полное имя можешь выбрать ты, — Артем разводит руками. — Компромисс!
— Чем вообще оно тебя зацепило? — удивляется Аня.
— Я сентиментальный мудак.
— С мудаком согласна, на счет сентиментального могу и поспорить.
— Ну смотри, — объясняет мужчина на пальцах. — Ты — Аня. Ты сказала мне «да», — и вот появился Даня.
— Я сказала тебе «да» уже после того, как забеременела, — девушка улыбается, умиленная его толкованием.
— А то бы не сказала? — обижается Артем, и Аня смеется:
— Сказала бы! Но логика у тебя фиговая.
— Сама ты фиговая!
Пока они препираются, вода в душевой кабинке хлещет по пластиковым стенам, и Артем тянет Аню внутрь:
— Забирайся давай, будем отмывать с тебя мои художества.
— Осторожно только, — предупреждает девушка, и Артем опускается перед ней на колени, ласково обхватывая круглый живот:
— Даже не сомневайся…
В его руках оказываются мочалка и гель для душа, и он принимается мягко покрывать беременный живот слоями пены. Аня смотрит на него сверху вниз:
— Ну как?
— Пока не очень, — признается мужчина.
— Я же говорила: они водостойкие. А мне завтра на УЗИ, между прочим.
— Ну и что? Повеселим доктора, — он улыбается, осторожно оттирая цветные линии с растянутой кожи, а потом смывая пену водой и целуя.
— Что ты делаешь? — хмыкает девушка.
— Ничего, — отвечает Артем и целует снова, уже ниже, а потом еще и еще. Покрывает поцелуями беременное пузо, совершенно не смущаясь того, как изменилось тело его козочки за прошедшие месяцы. Для него она все так же любима и желанна. Разве что с жарким эпизодами в самолетах и лифтовых кабинках пришлось притормозить — на первый план вышли нежность и ласка. Вот и сейчас он мягко скользит ладонями по ее округлым бедрам, вызывая в женском теле знакомую дрожь.
— Ты ненормальный, — выдыхает Аня, когда мужчина утыкается носом между ее ног и, втянув сладкий аромат, осторожно касается языком клитора.
— Я трахал тебя даже больную, так что беременную тем более можно, — бросает он ей свой главный аргумент и, пока она одновременно смеется и кусает от возбуждения нижнюю губу, осторожно вводит в нее один палец.
— Ненормальный, — повторяет девушка, запрокидывая голову.
— Что поделать, ты меня и такого любишь.
— Придурок.
— Коза.
— Ты тоже меня любишь.
— Люди с ебанцой притягиваются друг к другу, такие дела.
Конец