Читать интересную книгу В стране мехов - Верн Жюль Габриэль

— Или севернее, — перебил Джаспер Гобсон.

— Севернее? — вскричал Томас Блэк. — Но что стал бы я делать севернее? Ведь чтобы наблюдать полное затмение, мне надо было находиться в пределах круга тени, отбрасываемой луной, граница которого в этой части Британской Америки совпадает с семидесятой параллелью, а мы, изволите видеть, оказались на три градуса выше!

— Ничего не поделаешь, мистер Блэк, — самым спокойным тоном ответил лейтенант Гобсон. — Значит, мы с вами ошиблись, — вот и все!

— Вот и все! — возмутился Блэк. Хладнокровие лейтенанта выводило его из себя.

— Между прочим, мистер Блэк, должен вам заметить, что если я и ошибся, то ведь и вы виноваты не менее. По прибытии на мыс Батерст мы вместе определяли его географическое местоположение, вы — вашими приборами, я — своими. И не к лицу вам перекладывать на меня ответственность за неточность, допущенную вами!

Эти слова окончательно сразили Томаса Блэка, и, хотя в нем все кипело, он не нашелся, что ответить. Да и что мог он сказать в свое оправдание! Если произошла ошибка, то и он виноват в ней. Но как отнесутся к этому ученые Европы, Гринвичская обсерватория? Что подумают они о злосчастном астрономе, который допустил неточность в определении широты места! Знаменитый Томас Блэк ошибается на три градуса — и в чем? В определении географической параллели. Да еще при каких обстоятельствах! Когда это связано с наблюдениями над полным затмением солнца в таких условиях, которые не повторятся в течение весьма длительного времени! Томас Блэк опозорен, опозорен как ученый!

— Но как, как мог я так ошибиться? — снова вскричал он, хватаясь за голову. — Или я разучился обращаться с секстаном? Не способен вычислить угол? Ослеп я, что ли? А если так, мне остается броситься вниз головой с вершины этого утеса!..

— Мистер Блэк! — заговорил лейтенант Гобсон, и в голосе его прозвучали торжественные ноты, — не обвиняйте себя понапрасну: результаты ваших наблюдений безупречны.

— Значит, вы один…

— Я виноват не больше вас, сударь. Прошу вас выслушать меня. И вас также, сударыня, — добавил он, поворачиваясь к миссис Барнет, — и вас, Мэдж, и вас, сержант Лонг. Но я хотел бы лишь одного: сохраните то, что я вам сообщу, в строжайшей тайне. Незачем пугать, быть может даже приводить в отчаяние, остальных наших товарищей по зимовке.

Миссис Барнет, Мэдж, сержант Лонг и Томас Блэк молча окружили лейтенанта, как бы выражая этим свое согласие хранить доверенную им тайну.

— Друзья мои, — начал Джаспер Гобсон. — Когда мы ровно год назад прибыли в эту часть Британской Америки и установили географическое положение мыса Батерст, он находился как раз на семидесятой параллели, и если сейчас он переместился севернее семьдесят второй параллели, то есть на целых три градуса ближе к полюсу, то это произошло потому, что он дрейфует.

— Дрейфует! — вскричал Томас Блэк. — Кому вы это говорите? С каких это пор мысы начали дрейфовать?

— И, однако, это так, мистер Блэк! — невозмутимо подтвердил лейтенант Гобсон. — Полуостров Виктория — это огромная льдина. Подземным толчком ее оторвало от американского материка, и теперь одно из сильнейших полярных течений уносит ее!..

— Куда? — осведомился сержант Лонг.

— Куда направит ее воля божья, — ответил лейтенант.

Все молча слушали Джаспера Гобсона. Их взгляды невольно обратились к югу, туда, где за необъятным простором океана остался перешеек, от которого откололась льдина. Но оттуда, где они стояли, видна была лишь северная часть окружавшего их теперь со всех сторон океана. Если бы высота мыса Батерст над уровнем моря была на несколько сот футов больше, вся местность открылась бы перед ними как на ладони и они могли бы убедиться, что находятся уже не на полуострове, а на острове.

И когда они представили себе, что форт Надежды со всеми его обитателями уносится от побережья вглубь океана, где он станет игрушкой ветров и волн, — сердца их сжались.

— Значит, мистер Гобсон, — прервала молчание миссис Барнет, — это и есть причина тех необъяснимых явлений, которые вам пришлось здесь наблюдать?

— Да, сударыня! — отвечал лейтенант. — И теперь мне все понятно. Полуостров, а ныне остров Виктория, который мы, естественно, считали неотъемлемой частью материка, на деле оказался огромной ледяной глыбой, уже много веков спаянной с американским континентом. Дувшие с суши ветры постепенно наносили на льдину песок и землю и засевали ее семенами будущих мхов и деревьев. Тучи поливали его водой, образовавшей озеро и небольшую речку. Покрывшись растительностью, льдина совсем преобразилась. Но под озером, под верхним слоем земли и песка, словом, под нашими ногами лежит слой льда, который благодаря присущей ему легкости держится на поверхности океана. Да, мы живем на плавучей льдине и поэтому ни разу не находили здесь ни булыжника, ни другого камня. Вот почему здесь такие отвесные берега, вот почему, когда мы рыли волчьи ямы для оленей, мы уже на глубине десяти футов под землей наткнулись на лед. По этой причине здесь не ощущался морской прилив, ибо в часы прилива и отлива наш мнимый полуостров поднимался либо опускался на волнах.

— Теперь действительно все понятно, — сказала миссис Барнет, — и ваши предположения, лейтенант, были правильны. Однако мне хотелось бы знать, почему прилив теперь вовсе не заметен, а в первое время после нашего прибытия на мыс Батерст он все же несколько ощущался?

— Совершенно верно, сударыня, и я объясняю это тем, что, когда мы здесь поселились, полуостров был еще соединен с материком перешейком. Тогда он еще оказывал приливу некоторое сопротивление, и на его северном побережье уровень воды поднимался приблизительно на два фута против ординара вместо двадцати футов, как это обычно наблюдается. Но, с тех пор как во время землетрясения перешеек раскололся и полуостров, отделившись от материка, стал во время прилива и отлива сам подниматься и опускаться на волнах, это явление проходит совершенно незаметно для нас. Несколько дней назад, во время новолуния, мы с вами убедились в этом.

Несмотря на свое отчаяние, Томас Блэк с напряженным вниманием слушал объяснения Джаспера Гобсона. Доводы лейтенанта были настолько убедительны, что астроном не мог не согласиться с ними. Но, взбешенный тем, что это редкое, непредвиденное и, как он выразился, «нелепое» стечение обстоятельств произошло как будто специально для того, чтобы помешать ему увидеть желанное затмение, Блэк все время молчал и сидел мрачный и пристыженный.

— Мне очень жаль мистера Блэка, — сказала миссис Барнет, — надо признаться, ни один астроном на свете не попадал еще в такое досадное положение!

— Во всяком случае, сударыня, — ответил лейтенант, — мы здесь ни при чем. Никто не может упрекнуть в чем-либо ни вас, ни меня. Все это проделки природы, и она одна во всем виновата!.. Подземный толчок разорвал связь полуострова с континентом, и это отнюдь не фантазия, что мы несемся на плавучем острове. Этим объясняется и то, что в окрестностях форта так много пушного, да и всякого другого зверя. Животные, как и мы, оказались в плену.

— И вот почему, — подхватила Мэдж, — нас ни разу не посетили ваши конкуренты, что были здесь в самый разгар охотничьего сезона. Я помню, как их присутствие тревожило вас, мистер Гобсон.

— И вот почему, — заявила миссис Барнет, взглянув на лейтенанта Гобсона, — я должна, по крайней мере на этот год, оставить всякую надежду на возвращение в Европу.

По тону путешественницы можно было догадаться, что она уже примирилась со своей участью и отнеслась к ней более спокойно, чем можно было ожидать. Она как будто приняла внезапное решение и намеревалась воспользоваться этим удивительным стечением обстоятельств, чтобы провести здесь интересные наблюдения. Впрочем, если бы она пришла в отчаяние, а ее спутники вздумали бы жаловаться и обвинять кого-то, ничего бы не изменилось. Разве могли они остановить движение плавучего острова или снова прикрепить его к какому-нибудь материку? «Нет! Один бог мог решить грядущую судьбу форта Надежды, и приходилось покориться его воле.