Когда слезы наконец иссякли, Каро почувствовала, что отношения между ней и Домиником переменились. Она не могла не понимать, что снова жаждет близости с ним. Даже воздух вокруг них как будто сгустился, стал вязким. Она вдруг осознала, как напряжено его тело, как он прерывисто дышит, как вздымается его грудь под ее жаркой щекой. А еще она почувствовала растущее давление на свои бедра.
У нее перехватило дыхание, когда она, медленно подняв голову, встретилась с пытливым взглядом его светло-серых глаз.
Перед тем как заговорить, она облизнула внезапно пересохшие губы.
— Доминик, почему мы испытываем такое… такое возбуждение после всего, что случилось сегодня? — Чувства, заполнявшие ее, ошеломляли и приводили в полное замешательство.
Доминик кивнул.
— То же самое я много раз видел у солдат после боя, — хрипло сказал он. — Думаю, в нас говорит потребность, желание заново осознать свое место в бренном мире после встречи со смертью.
Каро по-прежнему дышала часто и неглубоко.
— Разве не ужасно, что я этого хочу именно теперь?
Он едва заметно улыбнулся:
— А как ты сама думаешь?
— Нет. — Она снова провела по губам кончиком розового языка. — Наверное… как ты и говоришь, мне в самом деле необходимо убедиться в том, что мы оба еще живы.
Доминик пытливо посмотрел на нее, она не отвела взгляда в сторону.
— Каро, ты позволишь мне заняться с тобой любовью? — ласково спросил он.
Глаза у нее расширились.
— Но я думала… утром ты недвусмысленно дал мне понять, что мы не можем, не должны повторять то, что между нами было!
— Мы и не повторим.
Она озадаченно нахмурилась:
— Не понимаю…
Доминик подавленно улыбнулся:
— Милая моя, заниматься любовью можно по-разному. При этом вовсе не обязательно подвергать тебя опасности забеременеть.
Каро обдало жаром.
— Понятно. А ты… ты покажешь мне другие способы? — Теперь щеки у нее пылали, глаза лихорадочно блестели.
Но, как с восхищением заметил Доминик, блестели не от стыда или стеснения, а от любопытства и томления. Головой он понимал, что не должен потакать своим желаниям и принимать безмолвное приглашение, горящее в ее глазах. Но, глядя на нее, он ясно видел в ней такое же желание, которое раздирало его, и понимал, что не может разочаровать ее ожиданий — и не разочарует, несмотря ни на что.
У него тоже было время подумать после того, как они приехали в Брокл-Хаус. Он вдруг осознал, что она с таким же успехом могла отправиться в гости к Дрю и Бену чуть раньше… Когда вспыхнул пожар, Каро могла оказаться в клубе! Он содрогнулся, представив себе все кошмарные последствия — теперь Каро могла лежать в морге вместо Бена Джексона…
Возможно, поэтому он так болезненно отнесся к сообщению Денби, что Каро не спустится ужинать в столовую. Не важно, что стоит за их желаниями, не важно, насколько и как все осложнится в будущем! Если он хочет еще раз заняться с ней любовью, сделать это необходимо сейчас.
Каро вырвалась из его объятий, повернулась к нему спиной и посмотрела через плечо:
— Наверное, сначала нужно снять платье?
Он порывисто вздохнул и несколько секунд смотрел на спокойное, решительное лицо Каро. Лишь потом он начал медленно расстегивать платье у нее на спине.
— Ты… уверена, что хочешь этого?
— Вполне уверена, Доминик, — прошептала она, склоняя голову.
Доминик решил, что ни один нормальный мужчина не способен вынести этого. В тот миг он совершенно не мог противиться абсолютной убежденности Каро в том, что они сейчас поступают правильно. После того как он расстегнул на ней розовое платье, которое упало на пол к ее ногам, она повернулась к нему лицом, оставшись в одной тонкой рубашке, не скрывавшей ни ее напрягшихся грудей с потемневшими сосками, ни шелковистого треугольника золотистых волос внизу живота. Доминик понял, что больше в нем нет места ни для мыслей, ни для сопротивления. Когда же она спустила с нежных плеч узкие бретели рубашки, желание вспыхнуло в нем ярким пламенем. Рубашка тоже упала к ее ногам; она стояла перед ним совершенно обнаженной.
Доминик собирался обойтись с ней мягко и бережно, подозревая, что ей, наверное, больно или неприятно после утренней близости. Но, как выяснилось, против мягкости возражала сама Каро; она храбро бросилась к нему в объятия и запрокинула голову, подставляя губы. Их поцелуй стал безумным, жарким, страстным; не отрываясь, она сняла с него куртку и жилет, затем расстегнула рубашку и стала ласкать его грудь.
Доминик так же страстно отвечал на ее поцелуй; чтобы ей удобнее было ласкать его, он разорвал рубашку пополам. Каро пощипывала его твердые соски, перебирала курчавые волосы у него на груди, прижимаясь к нему своими пышными и нежными грудями. Он ахнул, не сдержавшись, когда ее ласковые, уверенные ручки медленно двинулись вниз и стали гладить его член, грозящий вырваться на свободу из сковывающих панталон. Впрочем, ему недолго пришлось оставаться в неволе; Каро без труда расстегнула пуговицы по бокам и, приспустив панталоны, принялась одной рукой ласкать его, поддерживая снизу другой.
Доминик прервал поцелуй и застонал от желания; ее проворные пальчики погладили чувствительный кончик и прошлись по всей длине жезла.
— Да, Каро! О господи, да!
— Доминик, расскажи, как доставить тебе удовольствие, — тихо попросила она.
У него перехватило дыхание.
— Поцелуй его… возьми в рот! — Он хрипло застонал, когда Каро опустилась перед ним на колени и на миг вскинула голову. Глядя на него в упор, она медленно раскрыла припухшие после поцелуев губы и приняла возбужденный член в пылающий от страсти рот.
Глядя, как она ублажает его, Доминик почувствовал, что у него подкашиваются ноги; он зарылся пальцами в ее золотистые локоны, а она продолжала свои ласки, пока он не понял, что сейчас потеряет самообладание. Прежде чем забыться в вихре наслаждения, ему хотелось доставить ей такое же удовольствие.
Не обращая внимания на ее укоризненный взгляд, Доминик ласково высвободился и рывком поднял ее. Затем подхватил на руки и отнес на кровать, бережно уложив на подушку. Каро наблюдала, как он сначала стаскивает с себя сапоги, а затем избавляется от остатков одежды. Вот он опустился на колени между ее ног и бросил на нее пытливый взгляд… Потом он опустил голову между ее раз веденными ногами и лизнул ее языком, а затем принялся ласкать губами, чувствуя, как с каждым прикосновением все больше раскрывается нежный бутон.
— Каро, посмотри на меня! — велел он.
Она повиновалась; он нежно перебирал золотистые волосы внизу ее живота. Она тихо вскрикнула, когда он снова опустил голову и его язык возобновил бешеные ласки. В ней бушевали волны наслаждения. Ее охватил жар. Руки и ноги сделались ватными, а бедра начали ритмично двигаться в такт с его необузданными губами и языком.