Читать интересную книгу История аварцев - Мурад Гаджиевич Магомедов

управления. Приставами на местах назначались наиболее преданные престолу владельцы. Естественно, что подобные меры не способствовали улучшению отношений между горцами и кавказской администрацией. Наоборот, они только усиливали возмущение горцев, подвергавшихся постоянному военному, экономическому и идеологическому давлению. Политика царизма, направленная на полное и беспрекословное подчинение местных народов российскому правительству, доводила их до отчаяния и вызывала рост религиозного экстремизма. Подобная недальновидная политика способствовала объединению разноязычных народов Дагестана. Подчинившись железной дисциплине, плохо слушавшие своих местных вождей горцы, они превратились в грозного врага, с которым лучшие силы николаевской армии не могли справиться на протяжении тридцати лет.

После жестокого подавления вооруженного сопротивления дагестанских горцев военной администрации казалось, что уже ничто не угрожает установлению царского самоуправления на Северо-Восточном Кавказе. Отстранив от власти неугодных владетелей и ограничив политическую власть шамхалов и ханов, царские власти, однако, оставили без изменения порядки во внутреннем управлении феодальных владений. Более того, царская администрация стремилась создать себе социальную опору из местных феодалов путем щедрых пожалований и подарков, раздачей высоких офицерских и генеральских званий. Шамхалу Тарковскому было присвоено звание генерала и определено ежегодное жалование в 6 тыс. руб… Дербентскому хану — 6 тыс. руб., уцмию Кайтагскому присвоено звание генерал-майора с жалованьем 2 тыс. руб. в год, Казикумухскому и Кюринскому ханам даны звания генерал-майоров с жалованьем 2 тыс. руб. Подобная политика довольно быстро дала свои результаты. Многие феодалы быстро находили общий язык с царской администрацией и, пользуясь представившейся возможностью, стали решительно попирать права крестьян, еще более деспотично обращаться с подвластным населением. «После покорности дагестанских племен, — писал А. Руновский, — мы не изменили существенно господствовавшую там систему управления. Установленные там порядки не только не прекратили тиранию владетелей, но и предоставили им власть управлять народами на прежних основаниях, еще укрепили эту власть…»

Таким образом, горцы, вначале смотревшие на русских, как на своих избавителей, почувствовали себя обманутыми. Фактически они оказались под двойным гнетом своих феодалов и поддерживающих их представителей кавказской администрации. Широкие народные массы были недовольны сбором двойных податей, трудовыми повинностями, сбором лошадей и подвод. Малейшая попытка неповиновения новой власти и несвоевременная уплата податей влекли за собой немедленное наказание и разорение аулов. Недовольно было и местное духовенство, которое сам факт перехода под покровительство страны с христианской религией рассматривало как посягательство на его авторитет и влияние, тем более что оно фактически отстранялось от активного политического и судебного участия в общественной жизни. Часть феодалов была недовольна ограничением их былой власти, резким и повелительным обращением с ними кавказской администрации. Все эти обстоятельства вызывали у горцев чувство ненависти и недовольства установленными колониальными порядками и способствовали их готовности при первом удобном случае сбросить чуждую им власть. Антиколониальный протест сливался с недовольством гнетом и местных феодалов (Магомедов Р. М., 1961).

Положение еще более ухудшилось после назначения на Кавказ в 1826 г. нового главнокомандующего, любимца царя, генерал-адъютанта И. Ф. Паскевича, которому было дано указание об «усмирении навсегда горских народов или истреблении непокорных». Однако сам И. Ф. Паскевич вынужден был признать, что «жестокость в частности умножала ненависть и возбуждала к мщению… уже 50 лет как они имеют дела с нами и, к сожалению, были случаи, которые достаточны поселить в них мнение не в пользу нашу. Одна мысль лишиться дикой вольности и быть под властью русского коменданта приводит их в отчаяние, с другой — пятидесятилетняя борьба без успеха проникнуть в горные их убежища дает им уверенность, что горы их для нас недоступны: обе сии причины достаточны побудить их к упорнейшему сопротивлению. Нет сомнения, что мелкие владельцы скорее могут быть покорены видами личных своих выгод, но покорение вольных племен, ни от какой власти не зависимых, представляет более трудностей».

Обстановка на Северо-Восточном Кавказе стала такой накаленной, что «для повсеместного выступления, — по словам русского офицера Могульского, — недоставало только связи между различными обществами». Дагестану необходима была объединяющая идея, которая бы сплотила горцев для организации отпора внешним завоевателям. Такой силой и стала исламская религия. В конце 20-х гг. в Дагестане распространяется исламское учение, получившее название мюридизма, которое, по словам военного историка Романовского, стало «искрою, брошенною в порох».

Идеология мюридизма своими истоками восходит к средневековью. Строгое, аскетическое, сектантское учение мюридизма пользовалось большим уважением мусульман в Персии, Средней Азии, но никогда не находило себе большого количества приверженцев. Слово мюрид означает «ученик», «последователь» или «послушник», который обязан повиноваться выбранному наставнику — мюриду или имаму.

Как известно, шариат, совокупность религиозных и юридических норм мусульманского права, обязателен для всех мусульман. Те, кто стремится приблизиться к Богу, должны подняться на вторую ступень — тарикат (т. е. путь к совершенству, истине). Люди, стремившиеся к тарикату, отказывались от всех мирских дел, полностью посвящая себя Богу, молитвам и строгому совершению всех мусульманских обрядов. Однако кавказский мюридизм, возникший на местной социально-экономической почве, носил четко выраженный политический характер. Если бы в Дагестане не сложились социально-экономические, политические и идеологические предпосылки, толкавшие горцев на борьбу, то мирная, давно существовавшая секта мюридов вряд ли смогла бы воспламенить народные массы и приобрести политическое значение. Революционный демократ Н. А. Добролюбов писал: «В 1824 г. казалось, что ничто не могло вырвать Дагестан из наших рук, и немедленно по водворении царской власти начинала уже колебаться. Объяснение этому нужно искать, конечно, не в успехах мюридизма, напротив, — скорее самые его успехи нужно объяснять враждебностью горцев к русскому владычеству».

Первыми проповедниками нового учения в Дагестане были крупнейшие для своего времени ученые-арабисты Магомед Ярагский и Джамалутдин Казикумухский, оказавшие огромное влияние на становление взглядов первого имама Гази-Магомеда, имама Шамиля и др. (Рамазанов X. X., Шихсаидов А. Р., 1964).

Переосмыслив учение мюридизма, отбросив суть тарика-та — мистической отход от реального мира, проповедники нового учения сохранили его организационные формы и выступили по сути дела реформаторами тариката. Горцы быстро воспринимали близкие им лозунги «равенства между мусульманами», «мусульманин никогда не должен платить подати», «освобождение мусульман из-под власти неверных» и «газават» («священная война») против «неверных».

Различаются мюриды тарикатские и наибские. Первых, в полном понимании этого слова, на всем протяжении Кавказской войны было немного, тогда как горцев, становившихся под знамена Гази-Магомеда и Шамиля, считали тысячами. Мюридом у Шамиля считался всякий преданный и честный горец, боровшийся против царизма. Наибскими мюридами считались те, кто не входил в секту тарикатистов. Достоинствами их считались физическая сила, умение владеть оружием и преданность наибу. Обычно каждый наиб имел от 5 до 12 мюридов, получавших от него содержание.

Таким образом, собственно мюриды составляли незначительное меньшинство, а большую часть боровшихся с царизмом представляли простые горцы-уздени, недовольные феодальным и