Читать интересную книгу Красный корсар - Джеймс Купер

— Остановитесь на минуту! — послышался голос сзади.

— Что значат эти слова, спрашиваю вас? — повторил священник.

— Это ни более, ни менее, как выдержка из корабельного журнала, где записано одно обстоятельство, которое теперь не имеет никакого значения, так как те, кого оно касается, отправляются в последнее плавание. Негр сказал об ожерелье, но он думал тогда, что я могу оставаться в гавани, а он поплывет к своей последней пристани.

— Что все это значит? — вскричала тихим, дрожащим голосом мистрис Уиллис. — К чему все эти вопросы? Неужели предчувствия не обманули меня?

— Успокойтесь, сударыня! К чему волновать себя раньше времени?! Арч в Линн-Гавене — название поместья моего хорошего друга, и там-то я получил и сдал на корабль сокровище, которое вы мне доверили, но…

— Говорите! — вскричала она, бросаясь, как сумасшедшая, к Уильдеру. Схватив веревку, которая минуту тому назад туго схватывала его шею, она с необычайною для женщины ловкостью развязала ее. — Так это не было названье корабля?

— Разумеется, нет! Но к чему эти вопросы?

— Ожерелье! Ожерелье! Расскажите мне об ожерелье!

— Я думаю, теперь это совершенно лишнее, — сказал Фид, который хладнокровно последовал примеру Уильдера.

Воспользовавшись тем, что его руки были свободны, он снял душившую его веревку, не обращая ни малейшего внимания на своих палачей, которые хотели броситься на него, но были остановленны взглядом начальника.

— Сначала дайте мне освободиться от этой веревки, потому что неприлично для такой мелкой сошки, как я, отправляться в плавание по неизвестным водам раньше своего офицера. Что же касается ожерелья, то это слишком громко сказано: это был просто-напросто собачий ошейник.

— Читайте! — сказала дама, глаза которой были полны слез. — Читайте! — повторила она, указывая священнику дрожащею рукою надпись на металлической пластинке.

— Боже мой! Что я вижу! «Нептун», принадлежит Полю де-Ласей…

Пронзительный крик вырвался из груди дамы; она всплеснула руками и затем, придя в себя, нежно прижала Уильдера к своему сердцу.

— Дите мое, дитя мое! — страстно говорила она. — Вы не осмелитесь взять у матери, которая была так долго несчастна, ее единственного ребенка! Возвратите мне сына! Вы храбры, стало-быть, сострадание не чуждо вам! Отдайте сына, мое дитя, и возьмите себе все остальное. Предки моего сына были славными моряками, и вы не захотите погубить его. Вдова де-Ласей умоляет вас пощадить ее сына. Мать на коленях умоляет помиловать его! Отдайте мне мое дитя!

Когда звуки ее голоса замерли в воздухе, на корабле наступило молчание. Суровые корсары нерешительно переглядывались друг с другом. В эту минуту среди них появился человек, приказания которого всегда немедленно исполнялись, и который умел успокаивать и возбуждать их страсти по своему желанию. С минуту он оставался безмолвным.

Стоявшие вокруг Корсара люди раздвинулись, заметив в его взгляде такое выражение, которого они никогда не видали у него прежде. Его лицо было так же бледно, как и лицо несчастной матери. Он пытался заговорить, но голос не повиновался ему. Наконец, едва скрывая свое волнение, он произнес повелительным тоном:

— Разойдитесь! Вы знаете, что я справедлив, но я требую, чтобы мне безусловно повиновались! Завтра вы узнаете мои распоряжения!

Глава XXXII

Наступило утро. «Дельфин» и «Стрела» мирно плыли бок-о-бок. Аварии, причиненные ураганом и битвою, были настолько хорошо замаскированы, что неопытному взгляду оба корабля казались одинаково готовыми к бою и к опасностям непогоды.

Длинная голубая полоска дыма тянулась на севере и означала близость земли. Три или четыре легких береговых судна плавали невдалеке.

Их близость указывала, что в намерениях пиратов не было ничего враждебного.

Каковы же были эти намерения? Пока это была тайна Корсара. Сомнение, удивление, недоверие ясно видны были не только на лицах пленников, но и на лицах всего экипажа. В течение всей длинной ночи их начальник молчаливо ходил взад и вперед на корме. Он произнес лишь несколько слов, указав, куда вести корабль, и если кто-нибудь осмеливался приблизиться к нему, то он останавливал его жестом, которого не смели ослушаться, и снова оставался наедине.

Когда, наконец, встало солнце, с «Дельфина» раздался пушечный выстрел, призывавший береговое судно. Казалось, что сейчас разыграется последний акт драмы. Корсар, поставив около себя пленников, велел экипажу выстроиться на палубе и обратился к нему со следующими словами:

— Немало лет прошло с тех пор, как мы все разделяли одну общую участь, подчинялись одним законам. Если я не задумывался применять наказания, то, в свою очередь, всегда готов был подчиняться. Вы не можете обвинить меня в несправедливости. Но теперь наш договор нарушен: я беру свое слово назад и возвращаю вам ваше! Ни слова! Ни звука! Наше товарищество кончается, и наши законы больше не существуют. Таковы были наши условия. Я возвращаю вам свободу действовать, как вы хотите, и взамен требую очень немногого. Чтобы вы не имели права упрекать меня, я отдаю вам свои сокровища. Вот посмотрите, — прибавил он и поднял свое знамя, под сенью которого он так часто боролся с могущественными нациями, чтобы показать, что под ним лежат кучи драгоценного металла, с незапамятных времен владычествующего над миром, — все это было мое, а теперь оно ваше. Возьмите все эти сокровища и перенесите их на приближающееся судно; там вы все разделите между собою, как захотите. Приготовьтесь, земля близко. В ваших же интересах я вам советую разойтись в разные стороны. Оставьте всякие колебания, так как вам известно, что если бы не я, то этот крейсер овладел бы вами. Корабль оставляю и из всего, что на нем есть, прошу отдать мне пленников. Прощайте!

Все стояли, онемев от изумления. Одну минуту казалось, что вот-вот вспыхнет возмущение, но Корсар принял все меры, чтобы сделать его невозможным: направо стояла «Стрела» с заряженными пушками, с фитилями наготове. Едва оправившись от смущения, каждый из пиратов бросился собирать свои вещи, чтобы перенести их на береговое судно.

Вскоре все, кроме людей, составлявших экипаж шлюпки, оставили «Дельфин». Обещанное золото было переправлено, и нагруженное судно быстро удалилось. В течение всей этой сцены Корсар молчал; затем, обернувшись к Уильдеру и сделав над собою усилие, он сказал ему:

— Нам надо тоже расстаться. Я оставлю раненых на ваше попечение. Им необходима помощь хирурга. Я знаю, вы оправдаете мое доверие.

— Даю вам слово, что они не подвергнутся ни малейшей опасности, — сказал молодой де-Ласей — Уильдер.

— Я вам верю. Однако, пора!

Взгляд его выражал решимость победить во что бы то ни стало волновавшие его чувства. Он с сожалением оглянулся на опустевшую палубу, еще недавно такую шумную и кипевшую жизнью, и произнес:

— Да, теперь пора! Нам надо расстаться! Лодка ждет вас.

Уильдер переправил мать и Гертруду, но сам остался на минуту на палубе.

— А вы? — сказал он Корсару. — Что же будет с вами?

— Меня скоро… забудут. Прощайте!

Корсар дал молодому человеку знак удалиться. Тот пожал ему руку и прыгнул в лодку.

Как только Уильдер вошел на свой корабль, командование которым вследствие смерти Бигналя перешло к нему, он медленно отдал приказ распустить паруса и плыть к ближайшему порту. Пока только было возможно различать движения человека, оставшегося на палубе «Дельфина», все взоры были устремлены на этот корабль, который стоял неподвижно на прежнем месте.

Человеческая фигура двигалась на корме, и возле нее двигалась другая, как бы его тень. Наконец, расстояние настолько увеличилось, что поглотило эти неясные образы, и глаз не мог больше различать того, что делалось на корабле.

Но вскоре все стало ясно. Языки пламени показались на палубе и стали быстро перебегать с паруса на парус. Густое облако дыма охватило бока корабля. Вслед за тем перед глазами зрителей развернулась ужасная, но вместе с тем и великолепная картина корабля, горящего среди моря.

Громадный столб дыма величественно поднялся к небу. Вскоре послышался оглушительный взрыв, который, несмотря на большое расстояние, так сильно потряс паруса «Стрелы», что казалось, будто пассатные ветры переменили свое направление.

Когда облако дыма рассеялось, на поверхности океана уже не было видно ничего. Некоторые из матросов, взобравшись на верхушки мачт, наблюдали за происходившим в подзорные трубы. Им показалось, что они видят на воде какую-то точку, но была ли то шлюпка или какой-нибудь осколок корабля, осталось навсегда тайной.

С этого времени история о Красном Корсаре начинает мало-по-малу исчезать из памяти моряков. Ее вытеснили новые события, которые произошли в этих морях, столь богатых разными приключениями. Английские колонии в северной Америке восстали против своей метрополии. Ньюпорт поочередно занимался то королевскими войсками, то войсками Франции, которая стремилась уменьшить обширные владения своего соперника — Англии.