— Персиваль, Персиваль…
— Матушка, мне нужна ваша помощь. Позвольте мне спросить вас, имеете ли вы довольно денег для того, чтобы оставить торговлю и жить независимо?
— Я имею столько, Персиваль, что могу жить без нужды; я продолжала заниматься торговлею единственно для твоей пользы.
— Так, прошу вас, оставьте как можно скорее торговлю; я не ищу денег.
— Но что заставляет тебя просить меня об этом?
— Матушка, я буду откровенен с вами. Я хочу, чтобы вы оставили торговлю и удалились в какой-нибудь отдаленный уголок Англии, я хочу, чтобы вы переменили свое имя так, чтобы капитан Дельмар подумал, что вы умерли.
— Зачем это, Персиваль? Я не вижу, каким образом это принесет тебе пользу. Он заботится о тебе для меня, и известие о моей смерти может заставить его чуждаться тебя.
— Капитан Дельмар добр и благороден, и память о вас сделает для меня более, чем ваше существование. Во всяком случае, если он захочет меня отвергнуть, я имею его письменное доказательство, что я его сын, и могу употребить его в случае необходимости. Вы верно исполните мое желание. Оставьте скорее торговлю и удалитесь отсюда. Когда будет нужно, я извещу его о вашей смерти. Он, верно, скоро уедет из Англии.
Прошел еще месяц, и матушка, окончив все дела, простилась с сестрою и друзьями и уехала из Чатама, в котором жила более семнадцати лет.
Задолго перед этим я получил письмо от молодого Вангильта, в котором он извещал меня о благополучном прибытии своем в Амстердам и возвращал мне деньги, заплаченные за его переезд. Письмо его дышало благодарностью, но ни одно слово не могло обвинить меня, если бы оно попало в чужие руки.
Когда бегство Вангильта стало известно, командир судна старался скрыть это, чтобы избавить себя от ответственности, и дело тем и кончилось.
За несколько дней до отъезда матушки в Чатам я ездил в Лондон за деньгами, присланными Вангильтом, а оттуда отправился в Портсмут, чтобы передать часть их Бобу Кроссу. Я нашел, что Боб не терял даром времени, и что старый смоглер уже принимал его, как жениха своей племянницы. Но так как Мери была еще очень молода, и Боб признался, что у него не слишком много денег, то старик хотел, чтобы прежде свадьбы Боб два или три раза сходил в море, к чему также склоняли его Мери и мать ее. Я старался дать старику самое выгодное понятие о Кроссе. Я даже говорил, что если он не в состоянии будет получить корабля, то я готов помочь ему деньгами; и я уверен был, что в случае необходимости матушка не отказала бы мне в них; но Боб, имея не более тридцати лет, был славным моряком и всегда мог найти место на военном корабле. Чтобы избавиться от вербовки, Кросс оделся капитаном купеческого корабля.
Удостоверясь, что здесь дела идут хорошо, я опять возвратился в Чатам, чтобы проводить матушку и бабушку в Девоншир. Простясь с тетушкою и капитаном Бриджменом мы поехали в Лондон и, пробыв там несколько дней, отправились в Ильфрекомб, где думала поселиться матушка, переменив свое имя.
ГЛАВА XXIX
Ильфрекомб было тогда прекрасное местечко, очень нравившееся матушке по своей дешевизне; со своим доходом она могла исполнять там все прихоти. Мы скоро наняли прекрасный домик со всем необходимым для хозяйства. Я должен заметить, что бабушка теперь совсем переменила обо мне свое мнение. Я обходился с нею весьма почтительно.
Хотя я мог получить отсрочку, пробыть шесть недель с матушкою, но мне необходимо было явиться в Портсмут. Я хотел ехать туда через три дня, но однажды, читая плимутскую газету, увидел, что капитан Дельмар назначен командиром вновь спущенного фрегата «Манилла». Это изменило мои планы. Я решился отправиться в Плимут и увидеться с капитаном Дельмаром.
Я имел долгий разговор с матушкою, прося ее помнить свое обещание. Бабушка, прощаясь со мною, дала мне 100 ф. стерл., в которых я, впрочем, не нуждался, потому что матушка также снабдила меня деньгами; однако я взял их и уехал в Плимут.
Мне было уже восемнадцать лет, когда я опять готовился вступить на свое поприще. С летами сходство мое с капитаном Дельмаром становилось день ото дня разительнее. Матушка не могла мне этого не заметить.
— Пусть так и будет, — отвечал я, — и пусть капитан Дельмар это видит и знает, что я его сын.
По приезде в Плимут я отыскал капитана Дельмара и на другое утро явился к нему.
— Здравствуйте, мистер Кин, — сказал он. — Вы верно пришли проситься на мой фрегат, и я наперед соглашаюсь взять вас. Я уверен, что вы всегда будете показывать такое же усердие к службе и уважение к офицерам, как и прежде. Вы очень выросли. Вы будете у меня старшим мичманом, и я уверен, что вы оправдаете мою доверенность.
Я поклонился и через несколько времени сделал другой поклон, чтобы идти, когда капитан спросил:
— Здорова ли ваша матушка, мистер Кин?
— Она оставила торговлю и живет в деревне, — отвечал я печально, — здоровье ее так слабо, что… — здесь, я остановился, предоставляя ему обмануть самого себя.
— Очень жалею о ней, — отвечал он, — но для молодой женщины она всегда была очень слаба.
Здесь капитан остановился, вспоминая, что он сказал слишком много.
Через несколько минут он продолжал:
— Вы можете идти на фрегат, мистер Кин. Прикажите писарю написать просьбу о переводе вашем с брантвахты на «Маниллу». У вас будут еще двое прежних сослуживцев: мистер Смит — штурман и мистер Дотт. Надеюсь, что последний стал скромнее. Я думал взять также вашего старого знакомца, мистера Кольпеппера, но он недавно умер от удара.
«Слава Богу», — подумал я и, поклонясь почтительно, вышел из комнаты.
Я возвратился в свой трактир и стал думать об этом свидании. Я вспомнил все и увидел, что сделал хорошо, приготовляя его к известию о смерти матушки. Прием его был ласков и приветлив; но кровь кипела во мне, когда я вспомнил, что он случайно спросил о здоровье матушки. Я уверен был, что смерть матушки нисколько не опечалит его, и решился написать к ней.
Мне казалось, что в наружности капитана Дельмара произошла некоторая перемена. Странно сказать, он казался гораздо моложе, и когда я, стоя возле него, сравнивал наши лица в зеркале, сходство мое с ним казалось разительнее прежнего. Волосы его уже не были с проседью, и я догадался, что такую перемену произвел в нем парик.
С тою же почтою я написал к Бобу Кроссу, извещая его обо всем и прося его приехать из Портсмута на первом корабле и привезти с собою мои вещи.
Забрав с берега множество людей вооруженною рукою, мы не имели недостатка в матросах. Фрегат был скоро вооружен и готов к выходу в море. Я написал к матушке и послал ей содержание писем, которые она должна была отправить от себя к капитану Дельмару, и через два дня получил ответ с копиею с посланного ею письма. Она писала к капитану, что снова расставаясь со мною, она быть может никогда более не увидит ни меня, ни его; что она желает ему успеха и счастья и просит его в случае ее смерти не забывать своего обещания и того, что она для него перенесла.