Уильям скрипнул зубами, отогнав от себя неприятные мысли.
Как только они вошли во двор, Морган пошел на конюшню проведать Теннесси, выздоравливающего мула-вожака. Виола исчезла в спальне.
Уильям отдал шляпу Абрахаму, получил взамен чашку чая и прислонился к колонне, слушая, как его волшебная дева плещется в ванне, напевая какую-то мелодию. Он слышал ее в Лайонсгейте. Леди Ирен называла ее немецкой песенкой, в ней пелось что-то об утраченной любви.
Если Виола выйдет замуж за такого человека, которого он себе нафантазировал, ей никогда не будет грозить бедность. Ее дети никогда не будут бездомными и голодными. Она никогда не будет рожать в бурю в канаве…
Внезапно Уильям швырнул чашку через весь двор. Она громко зазвенела, ударившись о кирпичную стену и распугав кур. Испуганно заблеяли козы. Но глупые животные успокоились быстро, гораздо быстрее, чем Уильям.
Абрахам поклонился, унося из столовой последние тарелки после обеда, и оставил Виолу с Уильямом одних. В комнате воцарилось молчание.
Виола взбалтывала лимонад в своем стакане, все еще думая о красивых девушках из заведения миссис Смит. Сколько времени он проводил с ними? Научился ли он своему постельному искусству у подобных женщин? С охотой ли он пойдет к ним снова?
Не имеет значения, потому что Виола через три месяца собирается уехать в Сан-Франциско. И все-таки ее интересовало, где он обучался искусству любви.
– Уильям!
– Да, золотце?
– Где ты научился… э-э… – Голос ее замер – она пыталась найти слова. Порой предметы, которые она обсуждала с Уильямом Донованом, настолько необычны, что вежливые фразы, приемлемые в гостиной Цинциннати, просто не годились.
Он выгнул изящную бровь.
– Где я научился чему?
– Ублажать женщин, – закончила свою мысль Виола. – Вести их за собой своим голосом, приказывать им своими руками и губами, пока…
Она замолчала. Уильям ждал, и на лице его отразилось выражение любезности.
– …все не перестает иметь значения, кроме восторга подчиняться тебе и желания достичь высшей точки, – закончила она. – Ты учился здесь, в Америке, или в Ирландии?
– В Ирландии, золотце. – Она нахмурилась.
– Кто тебя научил?
Он лукаво наклонил голову, но ответил прямо:
– Одна английская леди, дочь и вдова графа. – Другая женщина? Неожиданно Виола ощутила укол ревности.
– Теперь она и ее муж – мои хорошие друзья, – продолжал Уильям. – Они обеспечили меня средствами, чтобы я мог начать свое дело в Калифорнии.
У Виолы точно гора с плеч свалилась. Значит, женщина замужем.
– А-а. – И она отпила чаю.
Он начал очищать орех от скорлупы.
– А чему еще она тебя научила? – Уильям заулыбался.
Он искоса посмотрел на Виолу, размышляя, что ей можно рассказать.
– Многому, золотце, – ответил Уильям. – Позициям, заимствованным из великих книг арабов, индийцев и китайцев. Применению веревок, чтобы связывать и украшать партнера.
Она слушала его, широко раскрыв глаза и облизнув губы.
– Как пользоваться поркой или кнутом, чтобы возбуждать. И прочими штуками, – продолжал он, вспомнив некоторые памятные фантазии, которые он там разыгрывал. – Все, что применяют для получения наслаждения.
– А что, если женщина связана веревками? – прошептала она, выразив словами свою давнишнюю фантазию. – Ее все равно можно удовлетворить?
– Господи, ну конечно.
– Может, как-нибудь испробуем такой способ?
Он усмехнулся. В его усмешке слышался мягкий рокот мужского предвкушения.
– Сегодня же, маленькая искусительница.
Виола встретилась с ним глазами. Она вспыхнула, но не отвернулась от его похотливого взгляда.
– Да, прошу тебя.
Уильям сгреб ее в охапку и поцеловал. Его поцелуй напоминал долгий сладкий танец губ, зубов и языка, от которого кровь бешено заструилась по ее жилам. Когда он оставил ее, она покачнулась и с трудом устояла. Он снова поцеловал ее.
Она заставила себя открыть глаза и посмотреть на него, когда он повернулся к кровати. Он вернулся с толстым кольцом мягкой бумажной веревки вроде той, которой мог бы пользоваться иллюзионист. Виола широко раскрыла глаза.
– Расслабься, золотце, – попросил он. – Веревка очень мягкая. Коже твоей она не повредит.
– Я не боюсь, – возразила Виола. – Я уверена, что ты никогда не причинишь мне вреда. Но для чего может понадобиться такое количество веревки?
Он усмехнулся.
– Чтобы одеть тебя как экзотическую жертву мужского голода.
Виола не смогла найти слов.
Уильям поцеловал ее в волосы и взъерошил их.
– Но для первого раза мы используем только одну короткую веревку, чтобы связать тебе запястья.
Она не показала виду, что огорчена, и послушно кивнула. Ему важно, чтобы она доверяла ему. Если связать не только запястья, женщина может испугаться, не имея предыдущего опыта и не зная, как мужчина будет с ней обращаться, когда она связана.
Виоле очень хотелось стать совершенно беспомощной, чтобы она не могла противиться его рукам и губам.
Груди у нее заныли при мысли оказаться в полной его власти.
Уильям положил веревку на стул и начал раздевать ее. Она не могла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Его руки расстегивали пуговки на ее куртке, ласкали тело. Он лизал ее шею и теребил ухо, пока у нее голова не закружилась от возбуждения.
Наконец Уильям обхватил ладонями ее лицо.
– Золотце, – протяжно произнес он.
В голове у нее мелькнула мысль – хорошо бы он весь вечер говорил со своим приятным ирландским акцентом, а не растягивал слова, как принято на западе.
– Да, Уильям? – отозвалась она.
– Положи руки за спину, одно запястье на другое. – Она опустила глаза, чтобы посмотреть, где ее руки, и удивилась, увидев, что совершенно раздета.
– Золотце, а руки? – напомнил ей Уильям.
– Прости, – пробормотала она и быстро положила руки, как он велел. Она закрыла глаза и задрожала.
– Ты уверена, что хочешь испробовать такой способ?
– Да, – ответила Виола.
Он поцеловал ее в плечо и дважды обмотал ей запястье, завязав узел.
– Так удобно?
Она попробовала. Веревка стягивала кожу, но далеко не так крепко, как завязывал в детстве Хэл. Он пробовал на ее запястьях и лодыжках все морские узлы, стремясь найти такое их сочетание, чтобы она не сумела высвободиться.
– Очень удобно, – честно ответила она.
– Хорошо. – Голос его стал глубже, и она почувствовала, как кровь пульсирует в ее жилах.
– Золотце, – мягко обратился он к ней. – Удержит ли тебя веревка?
Виола заморгала, глядя на него.
– Ты хочешь попробовать?
– Да, конечно. Будь осторожна.
Она подчинилась. Веревки вокруг ее запястий определенно давали ей больше свободы, чем она ожидала, хотя достать до концов и развязать себе руки она не могла.