Новое небольшое ответвление коридора и вовсе оказалось тупиком. Мы как можно скорее вернулись обратно к перекрёстку, но лишь для того, чтобы нырнуть обратно. Загонщики появились с обеих сторон. Крысолюды в грязных лохмотьях, поверх которых кое-как были закреплены части разномастных доспехов, вооружённые столь же пёстро, в основном тесаками и щитами, сколоченными из досок. Иные несли импровизированные копья – те же тесаки или обломки мечей, примотанные к длинным древкам.
За спинами тех, кто шёл справа, возвышалась фигура в обгоревшей одежде, поверх которой был наброшен просторный балахон. Капюшон скрывал лицо некроманта, но я был уверен, что это тот самый, кого я застрелил и оставил лежать среди занимающегося в комнате пожара. Очистительная сила пламени не прикончила его.
Он вскинул руку, указывая на нас с вором длинным, почерневшим от огня пальцем, и сопровождавшие его крысолюды тут же с воплями перешли на бег. Увидев это, их товарищи, шедшие с другой стороны коридора, последовали их примеру.
Даже не задумываясь о бессмысленности своего поступка, я выстрелил в некроманта. Тот лёгким движением руки отбросил летящую в него пулю, а после сжал почерневшие, почти лишённые плоти пальцы в кулак.
Превратившееся почти в лёгкую щекотку после первой встречи с ним неприятное ощущение вернулось сторицей. Теперь татуировки не огнём налились, меня словно жгла едкая кислота, с каждой секундой всё глубже проникая в кожу. Я отшатнулся обратно в коридор, и на сей раз почти обессиленный вор втащил меня обратно.
Видимо, удар силы некроманта был направлен только на меня, и спутника моего не зацепило даже краем. К тому же, чтобы давить во всю мощь, некроманту надо было видеть меня, и стоило мне скрыться от его взгляда, как татуировки перестали причинять мне боль.
Мы поспешили вглубь коридора, спотыкаясь обо все неровности пола и мелкие камни, что так и лезли под ноги. Мы помогали друг другу идти, но больше висли друг на друге. Добравшись до тупика, разом обернулись к началу короткого коридора. Здесь нам принимать последний бой.
Крысолюды толкались у самого входа – их подвела неорганизованность и природная кровожадность в сочетании с не самым далёким умом. Никто не желал уступить другому дорогу к вожделенной и столь уязвимой и слабой добыче, что тут же образовался затор. Задние напирали на передних, твари кусали друг друга, толкали локтями, злобно шипели. То и дело в ход шли короткие ножи – и пол уже успел окраситься кровью крысолюдов, прежде чем они добрались до нас. Некромант за их спинами пытался навести хоть какое-то подобие порядка, но его никто не слушал. Почуявшие кровь крысолюды превратились в неуправляемую орду, обуреваемую только одним желанием – убивать.
Вор вынул лук и наложил на тетиву стрелу с тяжёлым наконечником. Даже в полутьме на древке были видны три красных полоски.
- Одна такая у бездушных была, - сказал он, нацеливая её на толпу крысолюдов, - даже жаль эту мощь на мелких тварей тратить.
- А если не на них.
Мне в голову пришла идея, которую можно посчитать глупой, но с другой стороны – что мы теряем?
- Зачем тратить такую мощную стрелу на крысолюдов? Выстрели в стену за нашими спинами.
- Думаешь, одной стрелы хватит? – пожал плечами вор. – Взрывом нас может размазать по всему коридору.
- А что мы теряем? – пожал плечами я.
Крысолюды, наконец, сумели преодолеть созданный ими же затор, и первые твари устремились по коридору к нам, потрясая тесаками и импровизированными копьями. В самом деле, терять нам было уже нечего.
Мы с вором отошли от стены на несколько шагов. Он быстро развернулся, лишь до половины натянул тетиву и выстрелил, не целясь. Уж в стену-то не промахнётся.
Взрыв был такой силы, что нас швырнуло на пол. В ушах зазвонили церковные колокола. Коридор затянули клубы тёмно-серой пыли, через которые пробивались солнечные лучи. Оказывается, пока мы скитались по подземелью, наверху давно уже наступило утро, а может быть и день.
Я помог вору встать на ноги, и вместе мы заковыляли к устроенному нами обвалу. Вор на ходу обернулся, сильно навалившись мне на плечи, так что я едва сумел устоять на ногах. Он вынул из колчана несколько стрел и выпустил их одну за другой, не целясь во всё ещё затянутый пылью коридор.
- Давай быстрей выбираться, - буркнул он, натягивая на лицо полумаску, - это последние отравляющие были.
Изо всех оставшихся у нас сил мы поспешили к завалу, кое-как, обдирая локти и колени о камни, вскарабкались на него. И вылезли из проклятого, чумного тоннеля наружу. Не в силах подняться на ноги, поползли по земле прочь от проделанной нами дыры. Далеко не уползли, конечно, силы окончательно оставили нас обоих.
Я перевернулся на спину, и как смог огляделся вокруг, щурясь от яркого солнца. Судя по развалинам небольших домов – в один-два этажа высотой, – мы находились на самой окраине города скорби. Нам оставалось сделать какую-то сотню шагов, если не меньше, чтобы покинуть его, но сил на это уже не было.
Я услышал стук копыт, а вскоре увидел и лошадиные ноги. Нас с вором окружил небольшой отряд конников. И что-то мне подсказывало, что это вовсе не патруль бездушных.
Глава 11.
Большие проблемы с маленькой ведьмой.
Несколько следующих дней я помню урывками. Я не спал и не бодрствовал, постоянно проваливаясь в темноту тяжкого забытья. Приходил в себя, но лишь не больше чем на четверть часа, поэтому помню только отрывки, отдельные картинки, никак не складывающиеся в общую картину.
Скрипят колёса телеги. Колется солома, на которой я лежу. От меня пахнет, и сильно, даже я уже чувствую это. Подняться не в силах и всякий раз, когда надо выбраться, мне помогают. Здоровяк с широким, некрасивым лицом, тяжёлые надбровные дуги почти скрывают глаза. Он то и дело фальшиво улыбается, но что скрывается за его частыми улыбками? Приземистый крепыш с широкими плечами, лицо у него плоское с не раз перебитым в драках носом. Силой он почти не уступает здоровяку, легко поднимая меня, будто я ничего не вешу. Его зовут Скрипачом. Есть и ещё люди. Священник, который тщательно осмотрел меня, проверив все татуировки, прошёлся в считанных дюймах от кожи с чёрной свечой. К нему обращаются с видимым уважением, обращаются исключительно: «преподобный де Бельзак». Есть ещё командир отряда, я видел его лишь мельком, скорее всего, бывший капитан кондотьеров – загорелое лицо, широкие плечи под потрёпанным кафтаном хорошего сукна. В ножнах, прикреплённых к седлу, длинный меч. Есть некий рыцарь с глазами святого великомученика с иконы на ничем больше не примечательном лице. Он редко с кем-то разговаривает, кроме здоровяка с тяжёлым лицом. Несколько раз мелькал совсем ещё мальчишка с курчавыми волосами, и щеками, не знающими бритвы, но он редко ездит в седле, чаще я любовался на его спину, когда он правил лошадьми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});