Читать интересную книгу Баффер - Михаил Дулепа

Мне тоже.

Поэтому старательно, каждый день, прыгал.

Сейчас я уже вполне мог прочувствовать достаточно большой участок или объект, кажется, постепенно удавалось снизить остроту ощущений и количество поступаемой информации. Вроде бы уже мог, или мне так казалось, определить что именно Эта Хрень будет считать «игровой зоной», во всяком случае, я спокойно при желании ощущал пустой хутор и лес вокруг. Но все равно рисковать выжечь себе мозги чересчур сильным пониманием «зоны» я не хотел и не собирался.

Вопрос с осознанием слишком больших зон решился очень просто — внешние признаки! Понятно, что если я в большом доме, то зона, скорее всего, будет «большой дом». Если встать на крыльце, то уже сложнее — может быть дом, может вся улица, а может и весь город. Если прыгнуть с проезжей части трассы «Дон», не так далеко от моего хутора проходящей, то кидает все больше на юго-восток, вплоть до Каспия, а если с обочины той же трассы — закидывает куда угодно. Думаю, что если подобраться к нефтегазопроводу, то можно и в Европу махнуть, правда, по моим расчетам, с вероятностью один к пяти. Прыжок штука коварная, никогда не знаешь, куда занесет.

Но сегодня я планировал простое перемещение, а значит — поле. Заснеженное поле, очищенный участок чернозема. Воронежская или Курская область должна получиться.

Ноут закрыть и положить в сундук, выменянный у старухи в деревне. Вещь! Тяжеленный, окованый железными полосами, на внутрененней стороне крышки всякие наклеечки, в том числе и дореволюционные. Если свернуться, то на нем спать можно! Я проверял.

Ну и на замок закрывается. Ноут, конечно, невидимый, но все равно, если каждый день уходишь, не зная, когда вернешься, то надо самое ценное прибрать. Мало ли?

Снег во дворе я не чистил. Он мне не мешал, я просто не проваливался в него больше, чем на два-три сантиметра, каким бы рыхлым и глубоким он не был. «Полет» на мне постоянно, как и все эффекты «малого набора», так что даже с коромыслом на плечах хожу аки Леголас. Очень удобно, и не поскользнешься, нога до льда просто не достает.

В деревне дымились несколько труб, топили с утра.

Для возрождения села потребовался катаклизм планетарных масштабов. Родня повезла сюда кто детей, кто жен — тут и картошка по подвалам, зерно, рядом лес, как кажется городским — набитый едой.

Но это конкретное село, а точнее оба сельских поселения бывшего колхоза, процветали за счет разобранного по домам стада. Что там вышло, кто сгорел, кого разорил хитрый председатель — не знаю, но были у селян коровы, нетипично много по нынешним временам, и корма для них готовились, и сад колхозный, вроде-бы убыточный, давал жизнь небольшому производству. Плюс земля, все так же плодородная и не слишком отравленная «прогрессивными методами обработки». Раньше неплохо жили, теперь и вовсе роскошно. Председатель и сам понимал, что слишком роскошно, и уже дважды Иван Степаныч начинал разговоры о том, что порядок должен быть, что вместе всегда были, и родня нам председатель… Я кивал, но молча.

Хочет помощи — пусть придет и скажет. Уж эту тонкость деревенского этикета я знаю.

Впрочем, а где иначе-то?

Третий дом от околицы, большой, во дворе уже бегают двое ребят, лает собачонка, гоняясь за детьми. Каникулы закончились, но школу вторую неделю не открывают, что-то с отоплением. Матери их не видно.

С Ниной мы сошлись как-то вдруг, в январе. Вот мы только киваем друг-другу, встретившись на улице, а вот я уже у нее в гостях и остаюсь на ночь. Как-то само получилось. Месяц бегал, невидимый, чтобы слухов не пошло, а потом все точно так же оборвалось. Примерно тогда же, когда Иван Степаныч увидел, как я от бреха его дворового кабыздоха с места двухметровый сугроб перепрыгиваю.

Спалила меня собака страшная!

Тут же начали приглашать на семейные посиделки с угощениями, напоминать о родстве (специально прикинул, всего-то шестая ступень). А Нина попросила больше к ней не приходить, мол дети у нее, старики волнуются, да и нехорошо это. Ну да, как же. Пришлось сворачивать все отношения с деревенскими, кроме стариков, иначе живенько оженили бы. Больной-больной, а колдун сейчас всем в хозяйстве пригодится, отдавать его городской разведенке жирно будет. Лезть в бабские дела и разбираться, чем там Нине угрожали и что обещали я не стал, все равно толку нет.

Так что общался я только с теткой Мариной да ее братом, отдариваясь от остальной вновь обретенной родни световыми шариками. Кстати, выяснился интересный момент — они существовали ровно пятнадцать суток. Словно игровой таймер отсчитывал время. Разумеется, я наблюдал за процессом «старения» — шарик пятнадцать суток спустя ничем не отличался от новенького, но в какой-то момент просто рассыпался прахом, тут же подхваченным и унесенным ветром, строго в соответствии с игровым описанием.

Уж не знаю, откуда мог взяться ветер в наглухо закрытой трехлитровой банке.

Рядом с конторой стояли две тетки, одна другой что-то рассказывала, охая. Встав за спиной услышал, что у охающей постоянно давление повышенное, и голова ноет, словно гвоздь вбили.

Хмыкнув, пошел дальше. Вот еще один мой прокол — ходил вот так по деревне невидимкой, смотрел, слушал, а потом и сболтнул что-то. Народец тут же додумал, чего не было. Теперь приходится поддерживать репутацию, раз уж начал. Черт его знает, куда это заведет. Если бросит в обитаемые места попробую чего-нибудь от давления прикупить, потом ей отдам через Степаныча, а то фельдшерский пункт в соседней деревне, где главная усадьба колхоза, вроде бы есть, и там теперь даже сразу две врачихи, но лечить им нечем. Так, психотерапией пробавляются, да постановкой градусников. Хотя скорая из райцентра еще ездит. Но только если за ними машину с охраной прислать — грабят часто.

Вот и большое поле. Время? Семь сорок два. Еще десять минут, вовремя пришел.

Тщательно разобрав снег до твердой земли поскреб, чтобы уместиться ступнями целиком. Есть контакт!

Стартовая подготовка!

Эффекты?

Полет, невидимость, мигание, видеть невидимое, видеть магию, определение наклонностей.

Добавляем «защиту», «затуманивание», «защиту от тьмы».

Семь сорок пять.

Список запоминания на час. Это ничего, все равно в бою мем не успевает восстановиться, жизнь не игра, где «оцепенение» при хорошей экипировке можно было спамить практически без остановки.

К тому же все равно надо добавлять «защиту богов», а это еще час восстановления.

Семь сорок девять.

Еще немного подождал, перебирая бусины четок. Без них больше из дома не выхожу. Смешно, но мне до сих пор кажется, что не оставь я их тогда в кармане бушлата и в городе все обошлось бы.

Пора.

— Благословен буде Грядый во имя Господне!

Сияющий кокон наверняка можно заметить, если сейчас смотреть на поле, но я стою в углу, там, где дорога идет вдоль леса, и насколько я вижу, дорога пуста. Да и пусть замечают, сейчас народ не кидается к непонятному, сейчас непонятного научились бояться. А может всегда умели, и только насмотревшись фильмов стали спускаться в темные подвалы без света и в одиночку.

Семь пятьдесят две. Эффекты?

Время «защиты богов» — 9 минут.

— И дух поднял меня и перенес меня!

Мигнуло.

Поле. Почти такое же, как и рядом с деревней. И я на снегу, почти посередине.

Оглядеться!

Чисто. На юге холмы, север и восток — лес, запад — узкая речка, судя по торчащим из-под снега зарослям тростника, на той стороне тоже поле, поуже…

Ну, по крайней мере это Земля, северное полушарие. Кажется.

Ох-хо, не люблю я этого, а что делать?

— «Где я?»

Действительно, постепенно учусь контролировать эту странную штуку. Во всяком случае теперь знаю, что до ближайшей деревни три километра, что вон там дорога, которую чистили два дня назад.

А вон там, в пяти метрах от дороги — труп. Мужик, давно лежит, с прошлого года.

Не пойду смотреть, зачем он мне?

Никакой опасности рядом, значит. Прыжок!

Взлетев и медленно опускаясь я осмотрелся, а приземлившись побежал к лесополосе, выбрав красивое большое дерево. Длинными прыжками, оставляя следы в десятке метров друг от друга допрыгал до него. Как оказалось, прыгать выгоднее по затратам энергии, чем просто бежать. С другой стороны пока летишь хрен свернешь, так что в лесу прыжками передвигаться глупо, на сук налететь легко, прыгать можно только по полю, как сейчас.

Прыжок!

Ухватиться за ветку. Странная штука — вишу я на ветке весь, и на руки приходится полный вес, но если вот так чуть-чуть толкнуть ногой ствол… хек!.. то резко теряю в весе и можно в момент толчка еще немного направить себя руками, прыгнув еще выше.

Метров пятнадцать высоты уже? Снова оглядеться, благо ветки голые и ничего не мешает.

Деревня. Заброшенная? А, нет, живет кто-то, на двух крышах у труб проплешины растаявшего снега. Нужна она мне? Нафиг.