Читать интересную книгу Край навылет - Томас Пинчон

– Жалкая, упрямая Макси, почему бы не вложиться в вибратор, мне говорили, на рынке уже есть такие, что даже на тебя подействуют.

– Зажатая, оценочная Хайди, почему бы самой как-нибудь вечером не сходить и не попробовать с этим шестом, может, заново откроешь в себе оттяжную девчонку.

План Максин – сымпровизировать номер для вечера мамашек, а по ходу отсканировать лица, вдруг какое совпадет с водительского фото Эрика. По словам Реджа, ввиду разнообразных проблем заговора-против-Эрика – это у гиков тема, – компьютерный вундеркинд сбрил усы, присутствующие на официальной иконе, но пока оставил тот же цвет волос.

Она подчеркнуто вынимает из сумочки дозатор «Ручных протирок» и медленно, с домохозяйкиной тщательностью дезинфицирует шест, оглаживая его вверх и вниз, а меж тем окидывая застенчивым взглядом бар. Кожа у них в разливах этого флуоресцентного индигового освещения передает одинаковый мертвенный оттенок, словно перманентно заляпана слишком сильной катодной радиацией.

Заботливо Стю Гоц, или еще кто, поставил кассету для мамашкиного вечера, на которой намешано много классического диско, плюс треки от «У2», «Пушек-с-Розами», «Путешествия». И, дабы подольститься к этой публике, – слишком много Моби, на вкус Максин, разве что кроме «Вот когда я тянусь к револьверу».

У Максин никогда не было того, что можно назвать Громадными Сиськами, хотя здешние знатоки, похоже, не против, лишь бы Сиськи Голые. Единственная часть тела, куда они не станут пялиться, – ее глаза. Этот Мужской Взгляд, о котором она слышит со старших классов, не скоро пересечется со своим женским аналогом.

По ходу танцевального номера, где-то между ванильной и вишневой рябью, включая захваты ног в коробочку, спиральный спуск, сношение пилона вверх тормашками, тип-того, Максин замечает этого субъекта на отдаленном изгибе барной стойки, пьет, можно сказать, непреклонно то, что впоследствии окажется «Ягермайстером» и «151» через соломинку цвета «Дей-Гло» из кружки дежурного магазина, которую принес с собой, и не являет при этом никаких признаков алкогольного отравления, что может означать либо неестественный иммунитет, либо недостижимое отчаяние. Она волнообразно придвигается поближе, чтобы лучше рассмотреть, и поди ж ты, это он и есть, Эрик Джеффри Дальполь, юбер-гик, похожий, за исключением голой верхней губы и новоприобретенной душевной кляксы под нижней, на собственную удостоверительную фотографию. На нем погрузочные штаны с камуфляжной набивкой, чье цветовое решение предназначено для зоны боевых действий где-то очень далеко, если вообще не на другой планете, и футболка, объявляющая гельветикой «<P>РЕАЛЬНЫЕ ГИКИ ПОЛЬЗУЮТСЯ КОМАНДНОЙ СТРОКОЙ</P>», а аксессуаризован он Бэт-поясом, позвякивающим, как браслет с амулетами, пультами для телевизора, стерео и воздушного кондиционера, плюс лазерной указкой, пейджером, бутылочной открывашкой, устройством для зачистки проводов, вольтметром, фокусировочной лупой, все до того крошечное, что законно задумаешься, насколько оно функционально.

Примерно тут начинается «Баночный жар» «Джэмирокуэя», чьей басовой партии Максин так и не нашла способа противиться, и, впав в некий пост-дисковый обморок, она временно забывает, зачем она тут, презревает шест и сдается чистому танцу, а к тому времени, когда музыка плавно перетекает в «Космическую девушку», она уже сидит на корточках на барной стойке перед Эриком, которого, судя по всему, больше завораживают ее поблескивающие аква-туфли, нежели что-то иное, и не сходит с места, покуда пленка не заканчивается и все не делают себе перерыв, после чего соскальзывает по стойке на барный табурет с ним рядом.

– У меня однерки кончились, – начинает он.

– Миленький, это у тебя хандра НАСДАК[87], мы все приняли ванну, отстой это, но, может, ты мне окажешь услугу, я тут новенькая, а ты, похоже, полупостоянщик, так не подскажешь мне, где в этом заведении Шампанский Салон?

– Двадцатки у меня тоже кончились.

– Никаких обязательств.

– Дальше вы скажете: «Но постой-ка!» – Он недоуменно смотрит какое-то время в свой смертоносный напиток, как будто ждет, что решение его личной проблемы всплывет к нему отпечатанным на одной грани додекаэдра, затем, медленно качнувшись, осторожно поднимается. – Я в туалет, пошли, это по пути.

Он ведет ее вглубь и вниз лестничного пролета. Освещение все дальше и дальше дрейфует к красному концу спектра. Снизу сочатся романтические струнные аранжировки, которые, как считала Максин, отправили на пенсию еще в семидесятых, сегодня вечером они заманчивы не больше, чем тогда.

– Я буду внутри, если захочешь поговорить. Безгонорарно. Честно.

Шампанский Салон уютен в масштабе, скорее – Подсобка Безумного Пса. Видеоэкраны, некоторые показывают только шум, на других мелькают порнопленки на винтажном «Кодахроме» с низким разрешением, там и сям установлены по стенам на кронштейнах. За столиками в одиночестве сидят девушки, у них перекуры. Другие оседлали клиентов в испакощенных велюровых тенях «кабинок уединения» в глубине. Здесь миниатюрный бар с парой полок бутылок, чьи этикетки Максин с ходу не распознаёт.

– Ты новенькая, – замечает бармен с личиком модной куклы, бойким голосом, что как-то противоречит напученному комплекту усовершенствованных губ, из коих он раздается. – Добро пожаловать в небеса гиков. Один мохито за счет заведения, а дальше сама.

– Полное разоблачение, – грит Максин, – я гражданская, думала сегодня вечер МЯБВ, наверно, перепутала.

– Клиента привела?

– Да племянник соседки, попросила за ним приглядеть. Приличный парнишка, по сути, может, только слишком подолгу в интернете.

В который момент Эрик просовывает голову сквозь бисерный полог.

– Ох нет, только не этот, не-а, этого на пинках вынесли, эй, уродоид, мне опять сюда вызвать Порфирио, чтоб показал тебе, где тут тротуар?

– Все ништяк, – Максин с улыбкой, пожимая плечами и выскальзывая за дверь. – Все хорошо.

– Мудачье, – бормочет Эрик, – что я могу сделать, если мне ноги нравятся?

– Ты где живешь? Я тебя провожу.

– На Манхэттене, в центре.

– Пойдем, за тачку раскошелюсь. Давай только сбегаю переоденусь.

– Я снаружи подожду.

– Что это у вас с Ножничком, – желает знать Стю Гоц, когда она снова годна к эксплуатации на дорогах общего пользования. – Приятную же вы компанию водите.

– О, это по делу.

– Кстати, о деле – по состоянию на сейчас мы с радостью предложим вам контракт на месяц, при одном условии, что вы прослушаете наш Семинар по Вводному Профилированию, где вас познакомят с различными видами техно-подонков и психосоциальных отщепенцев, которые, как ни печально это признавать, имеют склонность быть представленными среди нашей клиентуры в чрезмерном изобилии.

Она берет его визитку, которая может однажды пригодиться, хотя ни он, ни она пока ясно не видят, как именно.

Эрик живет в студии на пятом этаже, без лифта, в Лоисайде, бездверная ванная втиснута в один угол, в другом – микроволновка, кофеварка и миниатюрная раковина. Повсюду беспорядочно расставлены картонные коробки из-под вина с личными пожитками, а бо́льшая часть ограниченного полового пространства замусорена нестираным бельем, контейнерами из-под выносной китайской еды и картонками от пиццы, пустыми бутылками от «Смирнофф-Лед», старыми номерами «Тяжелого металла», «Максима» и «Ежеквартальника анальных нимфеток», каталогами женской обуви, дисками с пакетами для разработки ПО, игровыми контроллерами и картриджами для «Волкенштейна», «ДУМА» и прочих. С избранных участков потолка слущивается краска, а окна обработаны преимущественно уличной копотью. Эрик отыскивает сигаретный окурок чуть длиннее других в кроссовке, что у него за пепельницу, и зажигает его, затем его мотает в сторону электрической кофераздачи, где он начисляет себе немного холодной жижи дневной выдержки в кружку с каким-то прямоугольным силуэтом на ней и словами «СТИЛИ ОФИГЕННЫ», выбегающими за рамку.

– Ой. Хотите?

Они взрывают косяк, Эрику на полу хорошо.

– Теперь, – голосом, как она надеется, достаточной твердости, – про эту ситуацию с ногами.

– Вот, давайте вам только туфли снимем, не беспокойтесь. С полом вам взаимодействовать не надо, можете на меня их поставить.

– И я так думаю.

Давненько уже, от слова никогда, стопы ее не удостаивались такого внимания. Ее на миг захлестывает паника, непонимание, это со мной что-то не так, если я это позволяю? Эрик, со сверхчувственной ухмылкой, смотрит на нее снизу и кивает.

– Ну да, точно.

Ноги ее, похоже, отдыхают у него в подоле, и она не может не заметить, что у него этот, ну, в общем, стояк. Вынут из штанов и меж ее стоп вообще-то, и как бы движется туда-сюда… Не то чтоб такое с нею бывало часто, отчего, быть может, она и начинает теперь робко исследовать, какой там есть ножной эквивалент у слова ласкать, «носкать», наверное, возбужденный орган, пальцы у нее всегда были до того хваткими, что она могла подбирать ногой чулки, ключи и разбросанную мелочь, а подошвы сейчас, из-за каннабиса, что ли? вдруг необъяснимо сенсибилизированы, особенно пятки изнутри, что, как ей говорили рефлексологи, напрямую соединено с ее маткой… она проскальзывает полированными пальцами одной ноги ему под яйца, а подушечками пальцев на другой принимается оглаживать ему пенис, меняет ноги через некоторое время, просто посмотреть, что получится, все чисто из экспериментального любопытства, конечно…