Читать интересную книгу Изнаночные швы времени - Иван Слепцов

Норман, с интересом разглядывавший происходящее на берегу, попросил Квиру сбавить ход.

– Что тебя там заинтересовало? – удивилась она.

– Когда еще с интервалом в тысячу лет можешь увидеть одно и то же место, где люди занимаются одним и тем же, – ответил Норман.

– Это же просто порт! – Квира даже всплеснула руками, и вырвавшийся на секунду из-под ее контроля глиссер вильнул.

Нет, это был не просто порт, ответил Норман. Вернее, порт не был лишь только портом. В городе с долгой историей это не причальные стенки и техника переправки грузов с корабля на берег или обратно – руками людей, кранами или манипуляторами роботов. Это проекция городской жизни, позволяющая делать вывод о том, что ожидает его в обозримом будущем.

В 1252 году монгольские прихвостни еще не пришли в Новгород, но грозу многие чувствовали именно по состоянию порта. Сюда свозили оставшееся после грабежа и поджогов имущество жители Бежецкого Верха, Волока-на-Ламе и Торжка. Наблюдая переселенцев, новгородцы беспокоились. Прозорливые начинали учиться немецкому и думать, как переводить торговлю на Готланд. Дальновидные отправляли экспедиции в Заволочье – будущее Поморье – и создавали там свои фактории. А осторожные нанимали бедняков в ратники и строили частные крепости в окрестностях Ладоги на берегах рек и озера, чтобы укрывать добротный корабль, на котором в случае беды можно уйти водой от нашествия.

Все, кто осознавал, что грозит республике, поступали так или примерно так. Но их в Новгороде было не больше сотни, а уделом большинства становились лишь проповеди архиепископа: «Святая София убережет от безбожных…» И вряд ли в городе кто-то мог себе представить, что это не формула спасения, а всего лишь маскировка: церковь в лице митрополита Кирилла уже решила разменять сохранность своего имущества и освобождение от дани на обязанность молиться за благополучие ордынских ханов. Получить от нее благословение на борьбу против захватчиков надолго станет почти невозможно.

– Ну, а по нынешнему порту что ты видишь? – спросила Квира, положив глиссер в дрейф.

– Надо будет сходить, потереться среди роботов, тогда скажу, – ответил Норман.

Квира больно ткнула его локтем в ребро: нечего издеваться. Он запротестовал:

– Нет, я серьезно. Издали сложно судить. Но вот я могу точно сказать, что скоро тебе сложнее по реке гонять будет.

– Почему же?

– Видишь самый большой корабль? Это сорокатысячник. Он первый или один из первых, но раз пришел, то скоро таких много здесь будет.

Квира посмотрела не дальний конец причала, куда показывал Норман. Она действительно раньше не видела таких больших кораблей на Волхове.

– Почему ты решил, что он из первых?

– Роботы неуверенно его разгружают. На небольшие корабли они стаей налетают, а здесь один забрался наверх, а остальные стоят, наблюдают, учатся. Не привыкли еще.

Квира взяла бинокль. Да, все было именно так.

– Ладно, потом сходим, – согласилась она. – Может, еще что увидишь интересное. Ну а пока погоняем!

Квира резко довела мощность двигателя до максимума, глиссер выпрыгнул из воды и понесся вперед, ежесекундно подскакивая вверх. Волны стучали в днище в ритме скорострельной пушки, брызги поднялись выше антенн, а автопилот надрывно сигналил из-за превышения скорости.

– Долго нам еще? – крикнул через пару минут такой гонки Норман, изо всех сил стараясь не прикусить язык.

– Видишь здание, на котором фиолетовый ангел-попрыгун? Там пристань, от которой ближе всего к аэропорту.

Норман ангела рассмотреть не сумел. Дома на набережной появлялись в ветровом стекле рубки глиссера лишь на мгновение, потом как будто смывались каскадом брызг, и в следующую пару длинных секунд, пока суденышко летело над водой, видеть можно было только ярко-голубое небо с небольшими облаками.

Впрочем, скорость стала падать – это вмешался автопилот, отстранивший Квиру от управления. Двигатель перестал рычать, прыжки над водой постепенно прекратились, линия домов на набережной обрела присущее архитектурным сооружениям спокойствие.

– Где же попрыгун? – спросил Норман, покрутив головой, после того как автопилот пришвартовал глиссер к небольшой пристани и распрощался, не забыв напомнить про штраф за превышение скорости.

– Не видно его отсюда, – ответила Квира. – Пошли. Все потом.

Между набережной и аэропортом был большой парк, сплошь уставленный разными памятниками. Ни авторам, ни заказчикам не хватило поклонников, чтобы разместить эти монументы на каком-нибудь почетном месте вроде площади напротив Княжьей башни кремля, но искусство есть искусство, и потому муниципалитет разрешил свозить их сюда. Здесь можно было увидеть скульптурную композицию «На вражьих костях после Раковорской битвы133», друг против друга стояли Григорий Распутин134 и Феликс Юсупов135, пара дюжин Лениных, Сталиных и Троцких136, а также памятники «Столп империи» (здоровенный лавочник с кистенем), «Бдительность» (человек в полувоенной одежде, перезаряжающий револьвер) и «Правда – в силе» (три застреленных слона и оглушенная взрывом черепаха, тонущие под плоской землей).

Тут было чему удивляться. Норман остановился у чугунного триптиха «Космос убивает», чтобы разглядеть сцену охоты громадных инопланетян за человечками в скафандрах землян, но Квира продолжала быстро идти вперед, и он, пробормотав: «Дела, одни дела», бросился ее догонять.

В аэропорту у стойки под табло «Индивидуальные маршруты» их встретил Феликс.

– Вот вы все говорите, что у Феликса маленький мозг, – заявил он, едва поздоровавшись. – Феликс не будет спорить. Феликс скажет больше: это его конкурентное преимущество, потому что в маленький мозг не так легко попасть. Пулей, например. Потому-то Феликс непревзойденный проводник. Но, несмотря на маленький мозг, Феликс не дурак. Феликс дальновиден и заботлив. Никто не подумал, что Квире будет интересно пролететь нашим маршрутом от Новгорода до клада. А Феликс подумал.

Более того, Феликс еще и успел превратить свою мемограмму в небольшой документальный фильм об их путешествии. И пока девушка-андроид за стройкой оформляла билеты на самолет, он показал первую серию. Началась она с того, как на новгородской пристани, от которой совсем недавно отчалила посольская шнека, увозившая в Швецию великого князя Владимирского Андрея Ярославича, появился сильно изуродованный всадник в плаще крестоносца в сопровождении троих верховых слуг и двух вьючных лошадей. Это был новый образ Андрея. На базе Центра его превратили из купца Хилого в викинга: обрили наголо, убрали бороду, устроили на лбу шрам и спрятали веко над левым глазом.

Один из слуг, новгородец, приблизился к Олегу и объявил, что его господин – Эрик Брос, внук ярла из старшей ветви Фолькунгов137, – просит разрешения присоединиться к отряду, который идет «супротив царя». Удивленный Олег только и мог, что кивнуть, и тогда к нему подъехал сам Эрик. Перемежая шведские, польские и латинские слова, он рассказал, что дал обет войти в число воинов, сражающихся за христианскую веру против татар, был в Галиции у князя Даниила и по его совету хотел присоединиться к Андрею Ярославичу.

– Борьба князя Андрея окончена, – ответил ему Олег.

– Да, – кивнул Эрик, – но без битвы обет не снять, а Андрей Ярославич говорил, что боярин Олег Волынский, храбрейший муж, идет в опасный поход, где не избежать встречи с врагом христианским. Я хотел бы следовать с вами и готов подчиняться беспрекословно.

Тут Феликс остановил фильм и сказал, что, по его мнению, Олег был очень недоволен планами Андрея, но спорить не стал, да и слова «подчиняться беспрекословно» свою роль сыграли.

– Ну да, – согласилась Квира, – он при всех обещал, что в приказы Олега вмешиваться не будет.

Феликс кивнул, соглашаясь, и хотел было уже снова запустить воспроизведение, но стюардесса пригласила на посадку. Вторую серию смотрели уже в самолете, привыкнув к необычному салону: здесь нужно был не сидеть, а лежать в специальных коконах, разглядывая землю через нижнюю – стеклянную – часть фюзеляжа. А когда снова начался фильм, создалась полная иллюзия, что самолет исчез, а пассажиры просто-напросто парят, невидимые, над колонной из полусотни всадников, которых для сопровождения Олега и его спутников отобрал Сребра.

Самолет неспешно летел в общем направлении на восток, следуя поворотам Мсты, – тем же путем, что и шел от Новгорода в 1252 году отряд Олега. Маршрут выбрали, надеясь обнаружить следы отряда, что устроил засаду в Опеченках. Да и в целом он был безопаснее, так как гонцы из Торопца говорили, что в окрестностях города появлялись монголы, и, значит, с запада, через Тверь, к Оршинскому мху двигаться было не с руки.