и детей надо эвакуийовать, – ярился дядюшка Жак.
– Жак, побойся бога! Зима на дворе, минус двадцать, какой лес? Какие охотничьи домики? Какое, к чертям, вторжение? – гудел папА, звеня посудой.
– Дядюшка, почему инопланетяне-то? С чего ты взял? – недоумевал Поль. Сто процентов он в этот момент чесал затылок.
– Элементайно, мон ами! Дядюшку Жака не обмануть этими личинами. Я считаю, что это пейедовой йазведывательный отйяд, высадившийся в наших глухих лесах, чтобы выяснить обстановку на местности. Пйовести, так сказать, йекогносцийовку!
– А зачем им наша Мари? – ехидненько так уточнил Николя. – На опыты? У них на планете нет рыжих, что ли?
– Боже! Боже! Антуан, а ведь вейно! Может, пейвой был подселенец в теле нашей кйасавицы? Ты увейен, что это твоя дочь? – возопил дядюшка.
– Жак, поверь, рецепт мадам Арно, который она передала только нашей Мари, не смог бы повторить никакой подселенец в тело землянки, – успокаивающе похлопал по плечу друга папА. – Это точно наша Мари. И приезжие точно не инопланетяне. Не стали бы инопланетяне пить кукурузное пойло Жозефины и нахваливать его. На это способны только настоящие канадские лесорубы.
– Но они не лесорубы. И точно не канадцы. Это американцы, и, боюсь, дядюшка Жак, ты уже успел подхватить от них этот ужасный вирус, – укорил посетителя Поль.
– Какой вийус? – всполошился наш инспектор полиции.
– Вирус агрессии, мой друг. Мы, канадцы, дружелюбный и приветливый народ, помнишь? Не то что соседи с юга, готовые посылать свои войска во все стороны света, – поучительно проворчал папА. – И я считаю, что прежде чем говорить о вторжении инопланетян и предлагать вызывать Конную полицию и эвакуировать женщин и детей, с ними надо просто поговорить. Я не узнаю тебя, дружище. Ты всегда славился способностью разговорить любого и выяснить все его секреты. Что с тобой такое?
– Антуан! Я не помню такого, чтобы в наш Шейвуд в течение двух дней пйиехало сйазу столько найоду! Считай сам: спейва это здойовенный дылда, мйачный и угйюмый, котойый даже не сказал спасибо Жозефине за двойной виски, а всего лишь кивнул и кинул ей на стойку двадцатку! На следующий день с интейвалом в несколько часов начали пйибывать: восемь молодых мужчин, все йазной национальности, потом стйанное существо с йозовым зонтиком, потом чудаковатая пайочка с йебенком. И они все поселились у Жозефины. Бедная женщина не знает, что и думать. Нет, она, конечно, счастлива за сутки зайаботать как за тйи месяца, но ей стйашно.
Дядюшка Жак, будучи в неконтролируемом волнении, почему-то терял присущие ему в нормальном состоянии хорошие манеры. Поэтому следующие пару минут я слушала, как он громко чавкает и так же громко прихлебывает, надеюсь, чай, а не домашний высокогорючий продукт нашей местной содержательницы притона, то бишь любимого бара папА и самого инспектора «Енот под мухой».
– И все же, Антуан, я бы не сбйасывал со счетов вейсию с инопланетянами. Потому что моя Аннет давеча в йазговойе с мадам Кюло выяснила, что дочки самой мадам – Лизетт и Софи – весь вечей пйожужжали ей уши пйо пйиезжих кйасавчиков. И что они все с подйужками собийаются сегодня в «Еноте», чтобы познакомиться с ними поближе. Поближе! Они, вейно, обладают какими-то пайаноймальными способностями, пйивлекающими самок, ой, то есть женщин! Это надо остановить! Пйекйатить! На всякий случай телефон отделения Конной полиции в Виннипеге я записал, вот он! Ты тоже сохйани его в своем мобильном.
– Анри, что скажешь? – обратился папА к нашему общесемейному мозгу.
– Ну, исходя из имеющихся вводных, а также учитывая эмоциональное состояние сестры по приезде, я бы рискнул предположить, что в Шервуд приехал возмутитель ее спокойствия и, собственно, имбирно-печеньковый триггер.
– Анйи, малыш, последнее не понял. Какой такой тигй? – уточнил дядюшка.
– И как узнать, кого из этой толпы надо по-быстрому закопать? – напрягся Поль.
– Полагаю, что того, кто приехал первым.
Зуб даю, Анри сейчас беспечно пожимает плечами, удивляясь, как можно не понять очевидного.
– Откуда такие выводы, сынок?
А вот папА наверняка ухмыляется в бороду.
– Сразу исключаем парочку с ребенком и странное существо с зонтиком. Это, уверяю, точно не ее типажи. Ей нравятся высокие, мрачные, неразговорчивые мужики. И Мэттью Гуд в роли Деклана тому ярчайший пример. Плюс к этому она органически не переваривает трусов. Значит, это явно не один из приехавших толпой. Вывод – самый первый.
– А на фига не трусу такая команда поддержки? Значит, все-таки бздит! – запальчиво возразил Поль.
– Не обязательно быть трусом, чтобы иметь замечательную семью или отличных друзей. Если бы кто-то из нас поехал в другую страну на разборки в одиночку, то мы все наверняка поперлись бы следом. Разве не так?
Так.
Но позвольте.
За всеми этими бреднями о вторжении, эвакуации и моем излюбленном типаже мужчин я что, упустила самое главное?
Кевин, мать его, Доэрти в городе? Здесь? В Шервуде?
И вся банда «Адских механиков»? Включая Алеену и крошку Рози? И даже Ронни?
С этим надо срочно что-то делать!
Это же… Это же будут Монтекки и Капулетти! Вельфы и Гогенштаунфены! Ланкастеры и Йоркширы! Рокфеллеры и Ротшильды!
Господи прости! Я не хочу стать причиной новой столетней войны, на этот раз между любимой Канадой и ставшими родными Штатами!
Пора немедленно опять из забившейся в поисках тишины и покоя мышки превращаться в дракониху, а то не избежать серьезных последствий с тяжелыми увечьями вкупе.
– Так, стоп! – рявкнула я своим «директорским» голосом, быстро слетев вниз по лестнице. – Никакой конной полиции, национальной гвардии, людей в черном и лесорубов с дробовиками! Я разберусь сама!
Глава 24
В этом городке все реально бесят. Чокнутые какие-то. Помешанные сами и явно сговорились свести с ума и меня. Начиная с этой их аж вязнущей на зубах чрезмерной вежливости и общительности и заканчивая тем, что они меня откровенно дурят. Все! От картавого шерифа, или как там он у них в Канаде обзывается, подкатившего ко мне с тактичным, но все же допросом, зачем я сюда приперся, а потом с невозмутимым видом сбрехавшего мне, что понятия не имеет ни о какой Мари Дюпре. Я ему даже поверил поначалу. Ну мало ли, вдруг Алеена чего перепутала – она же у нас слегка того…
Но потом окружающие стали вести себя еще более странно. Мало того, что пялились на меня как на двухголового, так еще через одного доставали расспросами и своей жизнерадостной болтовней. Причем с моих ответных вопросов соскакивали, утверждая, что о моей рыжей знать не знают и вообще у них тут рыжих отродясь не