«Нет, — размышлял Мур, — какие бы ни были непредсказуемые или же нелогичные в своих поступках русские, делать сейчас такой большой крюк, обходя Исландию с южной стороны с сомнительной перспективой выгадать себе лучшие шансы, они не станут. Не должны. Поскольку должны понимать — Флот метрополии в море, и что за ними идёт полноценная охота, в масштабах сравнимых с операциями по нейтрализации тяжёлых германских рейдеров. И все пути-отходы перекрыты».
— То есть, — с долей цинизма констатировал адмирал, — говорить здесь о каком-то оперативном искусстве, к сожалению, не приходится. Все наши действия и ходы укладываются в классическую доктрину «больших кулаков» и грубой силы. Того же «Бисмарка» в итоге затоптали массой и весь сказ.
Усевшись в кресло, в который уж раз, перелистав справочник иностранных флотов последнего издания в разделе «Россия», он вновь пробегал глазами по официально заявленным тактико-техническим характеристикам линейных кораблей проекта 23 (как их обозначали в Советской России).
На бумаге это были очень серьёзные корабли, претендующие на звание «супердредноут» — более шестидесяти тысяч тонн водоизмещения. К примеру, полное водоизмещение «Кинг Джорджей» тянуло лишь на 43 768 тонн.
— Делает ли это линкоры противника более живучими? По логике? По логике — да.
Огневая мощь? Да. Тут тоже не всё однозначно. Общий вес залпа ГК трёх британских линкоров не намного больше того, что могут выдать пара «Советских Союзов». Практически сравнимо.
'Но ведь не всё определялось номинальными цифрами, — снова возвращался к своим упрямым позициям озадачившийся англичанин, перечисляя в уме доводы, — во-первых, выучка британских экипажей неоспоримо лучшая, я в этом уверен!
Далее… у нас более совершенные системы наведения огня и другие технические нюансы: мы можем стрелять чаще, корректирно, держа противника в постоянном напряжении, имея тридцать стволов главного калибра против восемнадцати'.
Тут же делая себе отступ:
«Однако с весом 16-дюймогого снаряда — более двух тысяч [131], не поспоришь! Одного, двух метких попаданий будет, наверное, вполне достаточно, чтобы вывести из строя любой из моих кораблей. А уж если…».
…сэр Генри Мур резко переменился в лице — факт исключительной гибели линейного корабля Его Величества «Худ» всплыл сам собой, породив неуютное признание: «Призрак „Бисмарка“ будет ещё долго преследовать Королевский флот».
Адмирал даже поднялся с кресла, якобы размять затёкшие ноги. Попросил у кого-то из вахтенных бинокль, долго и внимательно всматривался в горизонт — напряжённая атмосфера, царящая в ходовой рубке, сказалась и на его выдержке:
— И всё же. Невзирая на все наши обоснованные и стройные расчёты — где они? Где эти треклятые корабли треклятых русских⁈
На тот момент командующий оперативным соединением Флота метрополии не знал, что именно сейчас собирался совершенно трагично потонуть канадский фрегат. И что его линкорам придётся совершить полный разворот на 180 градусов. Вновь ложась на курс перехвата. Только уже в роли догоняющих.
Радиограмма «Ланарка» обрывалась на полуслове, едва начавшись, но две кодовые буквы, обозначавшие контакт с искомым противником успели уйти в эфир.
Потом, позже поступит дополнительная информация, в этот раз от береговых служб — ни одна из американских подводных лодок, занимавших позицию в Датском проливе, не вышла на связь в контрольное время.
«Точно метла, — тихо бесился адмирал, — идут, подметая за собой всё что попадётся, топя надводное, топя подводное, сбивая воздушное…».
Мур прочертил на карте линию движения советской эскадры, где уже были обозначены крестиками достоверно известно погибшие корабли и суда, пропавшие самолёты. В том числе и без вести… исчезнувший «Суссекс» он, кстати, тоже списывал на счёт советской эскадры.
«Да уж… разыскивая чёрную кошку в тёмной комнате, будьте готовы набить шишки об углы мебели».
— Биться будем ночью, джентльмены, — весомо объявил адмирал, обведя свирепым взглядом подчинённых, — догоним и навяжем им бой. 30 узлов максимального хода кораблей типа «Советский Союз», что указаны в справочнике Джейн, это дезинформация большевиков. Несложный расчёт специалистов, сопоставивших водоизмещение и мощность силовой установки, указанные в официальных таблицах, вывели не более двадцати восьми форсированного хода. И скорей всего непродолжительного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С их авианосцем, перестроенным, полагаю, из лёгкого крейсера, разделается быстроходное соединение контр-адмирала Гонта. Свяжитесь с ним. Ему надлежит, в том числе, обойти линейные силы врага траверзом с последующей торпедной атакой с подбойного с нами борта. Эсминцами и крейсерами: тяжёлый «Норфолк» выступит в роли в лидера, с задачей отвлекать огонь артиллерии неприятеля на себя.
Оговорив ещё ряд моментов, сам Мур вдруг представил себе эту торпедную атаку на огрызающиеся огнём супер-линкоры, несущие помимо девяти 16-дюймовых орудий ещё и по дюжине 100 и 152-миллиметровок.
Начавшие уж поглядывать несколько свысока после своих побед на Тихом океане американцы, не постыдились поделиться тем, как один из этих монстров, занимаясь методичным уничтожением бездарно подставившегося «Беннингтона», залпами вспомогательного и универсального калибров разогнал лёгкие силы эскорта, не дав тем прицельно пустить торпеды. А затем походя в несколько залпов растерзал лёгкий крейсер. На закуску.
«Экипажам соединения Гонта, рядовым матросам и офицерам Его Величества придётся выложиться в полной мере, чтобы достать торпедой ватерлинию хотя бы одного, — и адмирала принуждённо передёрнуло, — кому-то из них ещё придётся отдать последние распоряжения в боевых рубках своих гибнущих кораблей».
Неидеальные реализации
В 22:0 °Cкопин ушёл с мостика, передав вахту — «командирить» заступил старпом.
Озвучив все положенные текущие распоряжения, указав, когда следует его поднять по расписанию, а когда непременно, каперанг спустился в БИЦ. Там тоже наговорил всякого нужного ЦУ-шного. И только тогда отправился к себе в каюту. По пути ещё обратив внимание — корабль точно вымер… что, в общем-то, обоснованно и правильно: все кто при деле — на постах, все кто сменился, рассосались по кубрикам и каютам. Личный состав был предупреждён — ночью, после середины, ближе к рассвету ожидается огневое соприкосновение с противником и… все, без дураков, понимали: колокола громкого боя отыграют для всех, будь ты в подвахте или положено дрыхнешь перед заступлением.
В «офицерском» коридоре (простому рядовому составу тут ходить заказано, разве что «пролететь» и то очень-очень быстро), увидел, как из каюты особиста украдкой высунулся матрос, быстро прошмыгнув к сходящему трапу.
«Ага, — догадался, — очередной агент-стукачок нашего недремлющего товарища чекиста. Ну-ну».
Как вдруг узнал ушастую черепушку своего постоянно приставленного вестового:
— Вот же сукин сын!
Вслед в дверной щели появилась голова особиста…
…которого немедленно захотелось подковырнуть, заскрипев делано вкрадчивым голосом:
— Здра-авствуйте товарищ полковник. Что-то вы в последнее время редки на мостике и вообще. Совсем исчезли с радаров. Вижу, работаете не покладая рук.
— Работаем, — туманно и кисло отреагировал «комитетчик», поняв, что попался на щекотливом моменте, тут же начав «вилять», — ничего стоящего, Геннадий Андреевич. Уж извините — формальности. Таковы приказы, которые никто не отменял, между прочим… а вдруг вернёмся. Галочки в «дело» ставить по-прежнему надо.
Скопин супился, кивая всё с тем же «ну-ну».
В итоге, стремясь загладить свой профессиональный конфуз, особист выставил пол-литру.
— Только без фанатизма [132], — милостиво согласился кэп… странно, но негодование, как быстро вспыхнуло, так быстро и улеглось.
Однако, уже расположившись в командирской каюте, не отказал себе в маленькой гадистой выволочке, вытащив зашкерившегося в баталерке вестового: