— Знаешь что? Мне нравится эта идея.
Отбросив в сторону жилет, я притянула её к себе колени. Её одежда пахла пылью, щекоча мой нос. Она долго здесь просидела.
Лестница скрипнула. Голова и плечи Оуэна появились в проеме.
— Мэри проснулась, — сказал он мне. — Она спрашивает тебя.
— Хорошо. Сейчас спущусь.
Я подняла Кэсси на ноги.
— Ты в порядке?
Она кивнула, и я поцеловала её в щеку.
— Я люблю тебя, Русалочка.
— И я люблю тебя. — Она обняла меня.
— Хэй, Кэсс, — позвал Оуэн. — Пойдем вниз, и я приготовлю тебе ужин.
Кэсси начала идти.
— Не хочешь позвонить Грейс после ужина? — Прошло уже пару дней, и думаю, что Кэсси хотела бы услышать прямо от её подруги. Кэсси помогла ей.
Она энергично закивала и снова обняла меня.
***
Оуэн отвел Кэсси вниз, чтобы раздобыть еды на ужин, в то время как я пошла навестить бабулю.
Румянец вернулся к её щекам, и она ровно сидела на кровати. Она переоделась в свою пижаму. Одеяло было аккуратно подоткнуто вокруг её хрупкой фигуры. Она отложила в сторону книгу, которую читала, когда я вошла в комнату.
— Наконец-то нашла Кэсси? — Легкая улыбка коснулась её губ, разглаживая морщинки вокруг рта.
— Да, слава Богу. — Я подтащила любимое кресло-качалку бабули к кровати. Сиденье скрипнуло от старости, когда я села. Это заставило меня подумать о маме.
Мы провели много поздних ночей в этом кресле, раскачиваясь в старой комнате бабули. Мягкое покачивание кресла и тихое напевание мамы убаюкивали меня.
В глазах бабули были смешинки. Её плечи задрожали.
— Она заставила тебя пойти туда на время. — Она нашла забавным исчезновение Кэсси.
— Чердак — это первое место, где мне стоило посмотреть, — сказала я, оглядываясь назад.
— Мы веселились там утром. Ей нравится рассматривать фотографии, особенно те, где ты была её возраста.
— У меня дома нет альбомов.
— Тогда тебе нужно спустить эти вниз, чтобы она наслаждалась. Там полно места на полках, которые Оуэн соорудил в гостиной.
Она сняла свои очки для чтения и потерла переносицу большим и указательным пальцами. Тяжелый вздох расширил и сдул её легкие.
Слишком много лет прошло с тех пор, как мы с бабулей открывали друг другу свои мысли. Инстинктивно, мне захотелось покинуть комнату и притвориться, что она здорова, но время имело огромное значение, для нас обоих.
— Как ты … учитывая… ты знаешь? — Слова вышли натянутыми, как будто их выжали со скрученного мокрого полотенца.
Её глаза на мгновение закрылись.
— Я устала. — Она сложила очки и положила их на книгу. — Слишком много волнений на этой неделе.
Это было еще мягко сказано.
Она пошевелилась, и села ровнее в постели. Её движения были медленными, когда она меняла положение.
— Позволь мне помочь. — Я начала подниматься.
— Сиди, сиди. — Она жестом велела мне отойти.
— Ты голодна? Могу ли я принести тебе что-то поесть?
— Оуэн принесет ужин. — Она натянула одеяло, подоткнув его под грудью.
— Что насчет воды? — Её стакан был наполовину пуст. — Я налью тебе еще. — Я оттолкнулась от кресла-качалки.
— Молли. Сядь.
Я послушно плюхнулась обратно в кресло.
Она всмотрелась в моё лицо.
— Единственное, что мне сейчас нужно — это твоя компания.
— Хорошо, — сказала я, сжимая руки.
Она смотрела, как я выкручивала пальцы, нервная привычка, которую Кэсси переняла от меня. Я позаимствовала её от матери.
— Встреча с Офелией прошла хорошо? — спросила бабуля.
Я кивнула, воздерживаясь от подробностей, чтобы она не беспокоилась обо мне. Я рассеяно покачивалась в кресле, пол из твердой древесины постанывал под полозьями кресла. Тысячи вопросов крутились в моей голове, как морское стекло, беспорядочно вращающееся во время прибоя. Сколько времени осталось бабушке? Сколько она уже болеет? Почему она не сказала мне раньше? И почему она решила не принимать лечение?
Мне стоило вернуться домой раньше. Мне следовало приезжать чаще. Мне никогда не стоило покидать дом.
— Прости меня, — просто сказала я.
— За что, Молли, дорогая?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— За всё. — У меня перехватило дыхание, а желудок перевернулся. — За всё.
Бабуля смотрела на меня длительное время, её глаза были грустными и уставшими.
— Ты не должна передо мной извиняться.
Я энергично закивала.
— Должна. — Я повернулась к окну, где раньше Оуэн, должо быть, раздвинул шторы. Я уставилась сквозь стекло в вечернее небо. — С чего мне начать? — проборматала я.
Бабушка вздохнула.
— Как насчет начала?
— Начало, — повторила я шепотом. Я проглотила внезапный приступ эмоций и глубоко вздохнула. — Тем днем, когда папа убил маму, я училась у Оуэна дома. Я вдруг подумала о маме. Я почувствовала прикосновение к своей коже и поцелуй. И затем я ничего не почувствовала. Только огромную пустоту, которая ужаснула меня настолько, что я побежала домой. Тогда я и заметила тебя у подножия лестницы. Я побежала в мамину комнату, и она была там, лежала на коленях папы с пурпурными отметинами от пальцев на её шее. Он только что убил её, бабуля. Я просто пропустила это. Я всегда думала, что, если бы я не была у Оуэна, он бы никогда не убил маму. Или возможно я бы смогла остановить его. Мама была бы всё ещё с нами.
— Молли, Молли, Молли. — Бабуля покачала головой со стороны в сторону на подушке. — Смерть Шейлы это не твоя вина. Я тоже была дома, помнишь? Он всё же убил мою дочь, — её голос надломился.
— Но это еще не все, — продолжила я, прежде чем я бы потеряла храбрость. — Я удивила отца, когда показалась. Он уронил маму. Буквально. Он позволил ей упасть на пол, подобно выброшенной кукле. — Я протянула руки к полу. — Он переступил через неё, как будто бы она ничего не значила для него, и пошёл за мной. Он начал извиняться, что это был несчастный случай, что он не хотел этого. Затем в его глазах появился сумасшедший огонёк. Он был весь потный, обвиняя меня. Он сказал, что в смерти мамы была виновата я. Что я убедила его сделать это.
— Я так испугалась, бабуля, что я именно это и сделала. Я послала убеждение прежде чем поняла, что делаю. Я сказала ему, чтобы он оставил нас.
— Так вот почему он так внезапно ушел, — прошептала бабушка в понимании.
Я подошла к кровати, и села рядом с ней.
— Да. И именно тогда его сбила машина. Та машина сбила его из-за меня. Я убила своего отца.
Бабуля потянулась через простыну, ища мою руку. Я крепко сжала её руку.
— Твое убеждение уже бы спало к тому времени, Молли. Ты не убивала его.
— Так сказал и Оуэн, и я хочу верить в это. Но его бы там не было, если бы я его не отослала прочь.
Бабушка наклонила голову.
— Оуэн об этом знает?
— Я рассказала ему прошлой ночью. Мне было так стыдно.
— Ты держала это всё время в себе. Поэтому ты уехала, не так ли?
Я кивнула.
— Это и дом беспокоили меня. Каждый раз, когда я проходила мимо их спальни, этой комнаты, — я оглянулась вокруг, — я видела изображение мамы на коленях у отца. Прости, что я уехала, и мне жаль, что я закрылась от тебя.
— Бедная девочка. — Она погладила мою руку. — Я первой закрылась от тебя. Разве ты не помнишь?
Я медленно кивнула. Мы закрыли свои мысли друг от друга. Вина закрыла мой, но я не понимала причин бабушки.
— Почему ты закрылась от меня?
Она убрала свою руку с моей и откинула одеяло.
— В ту ночь мы все сделали то, о чем сожалеем.
— Что ты сделала? — Меня пробрало холодом. Что-то в её тоне.
Её горло дернулось. Она покачала головой.
— Ужин подан, — огласил Оуэн, входя в комнату. Он нёс поднос с едой.
— Вовремя. Я жутко голодная. — Бабушка расправила простынь, которую сжимала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Оуэн поставил поднос на колени бабушке, и она всплеснула руками.
— Мне не приносил красивый мужчина ужин в постель уже с… никогда, — пошутила она, и подмигнула Оуэну.
Он хохотнул, и я заметила, как румянец на его щеках усилился.