– Вы уже знаете, кто родится?
– Нет, ещё рано, – оборотница улыбнулась. – Но мне почему-то кажется, что будет мальчик.
Я знала, какая это тяжёлая тема для женщины, и изо всех сил старалась подавить своё любопытство и не наседать с расспросами. Калина только-только успокоилась: когда начался четвёртый месяц и остался позади срок, на котором она раньше теряла котят.
– Мальчик – это же круто! Будет защитник, – и я, захлёбываясь от восторга, призналась. – Всегда тащусь, когда вижу мам с взрослыми сыновьями. Это та-ак мило!!!
Кошка повеселела.
– А как у вас с Артёмом дела? Ты мало рассказываешь о нём.
– Всё очень хорошо! Иногда так хорошо, что даже боязно, – я вздохнула. – А говорю мало, потому что в последние дни почти не вижу его.
Женщина понимающе кивнула.
– Виджей тоже пропадает в пустыне у Беренгара Арлага. Раньше Совет оборотней собирался несколько раз в год. А за эти четыре месяца уже было пять встреч.
Мы притихли, переживая за любимых мужчин и боясь вслух озвучить свои страхи. Молча пили чай, избегая смотреть в глаза друг другу. Кошка была сильнее, выдержаннее, чем я.
– Наш ангелочек сильно изменился… Посмотри, какая она стала живая! – оборотница залюбовалась моей девочкой. – Ты уже решила, где Лина будет учиться? Ведь ей придётся идти в обычную школу для людей.
Кошка была права. И это ещё одна моя головная боль! Образование обычных людей отличалось от образования магических рас. Начать хотя бы с того, что простые люди в школу шли на несколько лет раньше. Ведь их жизнь короче, и за скромное столетие хотелось успеть многое. К тому же людям не требовалось время, чтобы обучиться основам колдовства. Первый всплеск магии у маленьких волшебников случался обычно лет в семь-восемь. И после этого их усиленно учили контролировать собственную силу, чтобы не навредить окружающим и себе. Даже мне в своё время приходилось часами просиживать над заклинаниями, чтобы не снести воздушным вихрем какую-нибудь вазочку или чашку. Кажется, мелочь, но помимо уборки и испорченного настроения, битой посудой тоже можно покалечить кого-нибудь. Теперь же мне в спешном порядке пришлось искать информацию об обычных, не магических школах.
– Посмотрим, что скажет психотерапевт: готова ли Лина к обучению и общению с другими людьми? – я посмотрела на оборотницу. – Пока наш лекарь склоняется к мысли отложить учёбу на год, добиться большей социализации девочки.
Калина задумалась.
– Может быть, она права. Всё-таки школа – это другие отношения и другие требования к ребёнку. К тому же тебя рядом не будет.
Я согласно кивнула:
– Поэтому мы и медлим с выбором школы. Я побродила по родительским форумам, почитала отзывы – и пока всё. Ведь если у нас с Тёмой что-то получится, придётся переезжать в другой район. Тогда и буду узнавать адреса местных школ.
Калина оживилась:
– У вас с Воронцовым всё так серьёзно?
– Иногда проскальзывают намёки, – призналась я. – Он говорит, что не представляет без меня свою жизнь. Недавно заикнулся о том, что хочет продать квартиру и купить другую: побольше, чтобы всем нам хватило места…
Женщина захлопала в ладоши.
– Даша, я так рада за вас!
Я и сама была рада! Какой-то абсолютной, незамутнённой радостью, даже не допуская мысли, что что-то может измениться или быть не таким, как говорят…
После праздника оборотни вернулись в Степь, а мы – в свою квартиру. Линочка, нагулявшись, быстро уснула, и я спокойно уселась перед телевизором. Сегодня Артём не был с нами по очень уважительной причине. Во дворце по случаю столетия короля Кейдна ІІ проходило внеочередное вручение наград, и мой Ворон был в числе награждённых. Я любовалась высоким черноволосым мужчиной в форме. Как зачарованная, ловила его взгляд и улыбку. После торжественной церемонии представители СМИ смогли побеседовать с гостями. И я с особым нетерпением ждала выступления Артёма. Молодой репортёр подскочил к Воронцову.
– Поздравляю с заслуженной наградой.
– Благодарю.
– Вы удостоены нового звания за спасение молодых магов, попавших в мир Сезиз. Правда ли, что их родители – довольно влиятельные люди нашего королевства – выдвинули претензию временному правительству соседнего мира и потребовали компенсацию?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Такой информации у меня нет, – Воронцов прищурился (значит, раздражён!). – Прежде всего, надо помнить, что мы говорим о детях, оказавшихся в сложной ситуации. Ведь Блуждающие порталы не стабильны. А порталы между мирами – вдвойне опасны. Не имеет значения происхождение и положение пострадавших, служащие Управления межмирового контроля окажут помощь каждому.
Я фыркнула: лихо вывернулся мой Тёмочка! Ещё и родное Управление разрекламировал!
Репортёр понятливо кивнул.
– Сегодня вас сопровождает отец?
Камера поймала высокого мужчину, чьи виски уже посеребрила первая седина, – Илья Воронцов.
– Нет, он присутствует здесь вместе с остальными советниками его величества, – ответил Артём и коротко кивнул, собираясь уходить.
Но репортёр не унимался:
– В последнее время появились слухи о том, что у вас новая спутница? Не хотите приоткрыть завесу тайны? Кто это?
Воронцов лишь загадочно улыбнулся. А у меня сердце птицей забилось в груди: это же я!
ВОРОНЦОВ
От приклеенной улыбки уже сводило мышцы. СМИ – неизбежное зло каждого, кто хоть как-то интересен зрителям. Я не исключение, из-за своей фамилии и высокого положения отца. Сколько себя помню, папарацци всегда были рядом: вынюхивали, выискивали. Попробуй влипнуть в какую-нибудь историю – и спуску не будет! Это другим можно покутить и поразвлекаться насколько фантазии хватит. А таким, как я, сначала надо позаботиться о безопасности, а потом уже отдыхать. Со студенческих времён привык скрываться от проныр-журналистов, которые готовы были под одеяло залезть, чтобы узнать, с кем я сплю и в каких позах. Защитные пологи и иллюзии научился создавать чуть ли не самыми первыми! В итоге о Воронцовых СМИ знали только то, что хотели сами Воронцовы.
На последний вопрос журналиста изобразил вежливую, заученную улыбку.
– Без комментариев!
И, попрощавшись, направился к отцу.
– Останешься на фуршет?
Он кивнул.
– Ненадолго.
Мы не спеша прохаживались среди приглашённых гостей, вежливо раскланиваясь со знакомыми. В последнее время нам редко удавалось поговорить. Отец целыми днями пропадал в Совете. А я из Управления не вылезал, домой приходил только переодеться. Ну и к Даше иногда заглядывал. О ней родители не знали. Они уважали мою личную жизнь и не лезли без необходимости. Понимали, что мелкие проблемы я в состоянии решить сам, а по серьёзным вопросам всегда посоветуюсь с ними. Тем более мой младший братец не давал им расслабиться! Этот шалопай опять влез в историю! Что за характер?
– Теперь понимаю, почему он мне столько дней не звонил! – я тряхнул головой и тихо спросил у отца: – Ты вмешался и на этот раз?
– Нет, – Илья Воронцов скупо улыбнулся. – Порой карцер бывает красноречивее родительских наставлений, а кулаки старшекурсников убедительнее материнских слёз и просьб.
Но я всё-таки переживал за этого балбеса.
– Кита не сильно помяли?
– Ничего серьёзного, – успокоил отец. – Разве что чувство собственного достоинства малость потрепали. Зато теперь наш мажор боёвку не прогуливает. Ещё и на допзанятия записался.
– Сессия скоро, – напомнил я.
– Ты недооцениваешь брата, Артемий. Он не так слаб, как кажется, – возразил отец и не выдержал: – Это всё мать виновата! С детства ему в ж. пу дула. Маленький да маленький!.. Вырос охламон!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я с улыбкой слушал отца, прекрасно зная, как он на самом деле переживает за близких. И маму ценит, несмотря на редкие походы налево. Как сыну мне, конечно, было обидно за мать, но как мужчина я понимал отца: нельзя всю жизнь довольствоваться одной женщиной. И то, что он тщательно скрывал свои загулы, было не только ради собственной репутации, но и ради спокойствия жены. Насколько мне известно, за последний год у отца вообще любовниц не было. Может, остепенился?.. Или проблемы с потенцией? Окинул родителя внимательным взглядом. Нет, выглядит бодро! Да и за здоровьем он всегда следил. Наверное, умерил аппетиты, и теперь хватает жены. Вот и славно!