Ну, вот. Что делать? Изображать из себя княжну Юсупову, бледнеть лицом и падать в обморок при слове «панталоны»?
Но это же будет не она!
Она — вот такая, немного грубоватая, не всегда порядочная, не то чтобы корыстная, но и не преуменьшающая значение денег, эгоистичная, да, даже эгоцентричная… но это ведь не уменьшает ее достоинств!
Чего вообще всем им надо?
Стоит тебе признаться, что джинсы куплены за пятьдесят долларов на парижской барахолке, — следует тяжелый вздох разочарования! Хотят, чтобы знаменитость носила платья по десять тысяч долларов, но при этом весь Интернет, наверное, перерыли, выискивая «Смертный ужас! Звезды без косметики!»…
И почему, черт побери, умный Максим оказался одним из этих питекантропов, которые видят в ней лишь картинку из «Вога» в мехах и перьях и отказываются понимать, что она — тоже человек?
Настя, конечно, обучилась так преподносить свои… не то чтобы недостатки, но не самые приглядные стороны натуры, чтобы это было увлекательно, скандально, захватывающе…
Но он же ее любовник. Близкий человек. Он-то почему не хочет ничего знать о том, что есть и другая сторона жизни? Другая сторона Насти…
Даже в Гале он разглядел человека, а в ней — не хочет…
А ведь с Пашей ей проще, чем с Максимом. С Пашей она настоящая. Безалаберная, немного циничная, с замашками поручика Ржевского и без всяких этих «ути-пути» — «фафа-ляля». Хотя, конечно, «ути-пути» тоже приятно, но разве стоят они того, чтобы выдолбить на чугуне законы чести, свернуть в трубочку, засунуть в задницу — и так и ходить, делая вид, что это и удобно тебе, и приятно?
Глава 19
Гале она сумку все-таки продала. За тринадцать. Эти две упущенные тысячи Настя позже горько оплакала, но смирилась с жертвой, принесенной на алтарь любви.
Спровадив Галю, запихнув в сумку тринадцать тысяч долларов, Настя вышла из офиса и вдруг словно впала в транс. Мир перевернулся, она очутилась по ту сторону реальности, которая неожиданно оказалась «этой», нужной, настоящей стороной.
О, боже…
Сколько лет она ныла, страдала, жаловалась психотерапевтам и подругам, превозносила себя как мученицу, и вдруг — вот прямо сейчас, поняла — все, что она делает, доставляет ей немыслимую радость!
Студия, сделки, торг, всякие мелкие хитрости — все это ей нравилось! А она так долго все это презирала, считала вынужденной мерой и непосильной ношей…
Что бы она делала без студии? Ну, допустим, хорошо зарабатывала бы как актриса. Но в любом случае зависимость от благосклонности режиссеров, от возраста, от героического типажа не преминула бы сказаться на нервах — и она бы гордо несла фасад успешной дивы, за которым скрывалась бы издерганная женщина с полным набором комплексов периода кризиса среднего возраста.
Надо признать — она умная, талантливая и крайне эгоцентричная особа, и с этим надо просто жить, а не изображать из себя трепетную незабудку.
Максим?
Ну, да, Максим классный. Она была такой, какой нужно быть, чтобы завоевать его сердце. И она, Афина Зевсовна Устинова, завоевала. Мужчинам ведь разрешаются подобные выкрутасы — цветы, слова любви, обещания, а женщины потом еще и сами себя умудряются обвинить в легкомыслии и доверчивости.
Чем же она хуже?
Любит она его?
Ох, сложный вопрос…
Скорее да.
При мысли о том, что его не будет рядом, ей становится грустно. Она привыкла к его телу, которое ночью можно обнять ногами и почувствовать легкий запах его кожи. Цветочный запах — он пах медом, полынью и землей.
Настя вытащила телефон из сумочки.
— Алло? Галя, привет, это Настя Устинова. Как сумка? Ну, я рада. Я могу сняться в вашем фильме. Только лучше бы нам встретиться. Если хочешь, прямо сейчас. Заодно сумку выгуляешь. Давай в «Полисаде».
Галю пришлось подождать. Та приехала, нагруженная пакетами.
— Галя, скажи, ты хочешь денег и славы? — поинтересовалась Настя.
Та захихикала.
— А кто не хочет? — жеманно ответила она.
— Ну, все хотят, но не все могут. Я не о тебе! — предупредила Настя Галю, которая уже готова была кусаться. — Я к тому, что сценарий — говно и он воняет.
— Настя, знаешь что… — лихо начала Галя, но Настя не дала ей и слова сказать.
— Галь, из нас двоих профессионал — я. Так что давай сразу договоримся — либо мы с тобой две женщины, не поделившие мужчину, — тогда спасибо за компанию, до свидания — либо мы с тобой тут по делу разговариваем. То есть либо ты хочешь, чтобы твой друг потратил очень много денег, а тебя бы потом облили в прессе помоями, либо ты хочешь всемирной славы — и слушаешь меня.
Галя задумалась. И думала, на удивление, долго. Настя успела выкурить сигарету.
— Ну… — нерешительно произнесла Галя. — Ладно. Только не забывай, что я тебя ненавижу.
— Ненависть возбуждает, детка… — низким голосом, склонившись к ней, проговорила Настя. — Цитата! — расхохоталась она, убедившись, что Галя эпатирована. — Старый фильм, забыла название… Слушай. У тебя есть одно преимущество — Антон и его деньги. Кроме того, у тебя есть Маша, юная предпринимательница, которая просто хочет заработать много бабок. У нее есть определенные навыки, но она пойдет на что угодно, лишь бы тебя не злить.
— Этим она мне и нравится, — усмехнулась Галя.
— Возможно. Но ей плевать, останешься ли ты с этим фильмом в истории или о нем забудут еще до выхода на экран.
— И что ты предлагаешь? Порвать контракт с Машей?
— Ни в коем случае! — Настя покачала головой. — Нужно просто понимать, что фильм этот стоит примерно лимона полтора.
— Так дешево? — ахнула Галя.
— Га-аль… С каких пор полтора миллиона для тебя — дешево?
— С тех пор, как у меня есть Антон! — отрезала та.
— Так вот, фильм стоит полтора, и мне еще обещали миллион плюс я хочу двадцать процентов за общий контроль над ситуацией. В общем, вы объявляете Маше новый бюджет. Это раз. Сценарий мы переписываем — здесь двух мнений быть не может. Ну, и пожелания ты высказываешь в письменной форме — и я имею полное право отказать тебе без вразумительных пояснений. Галя! — одернула собеседницу Настя, когда та снова открыла рот. — Это не вопрос наших с тобой отношений, просто поверь мне!
— Не верю, — Галя вдруг широко улыбнулась.
— И еще тебе надо сменить имидж, — не без сарказма произнесла Настя.
— Почему это? — побагровела Галя.
— Давай попробуем, и ты сама поймешь почему, — мягко убеждала ее Настя.
— Я что, плохо выгляжу? — ерепенилась та.
Настя наклонилась поближе и гаркнула ей в самое ухо:
— Да!