Читать интересную книгу Тени - Андрей Федорив

– Как это?

– А так. Правый твой глаз смотрит вперед в Вечность. Левый – назад, во Время. И если ты позволишь себе смотреть на природу и на вещи Времени, тебе невозможно будет когда-либо достигнуть Единства. Не разрешай твоему уму совращать тебя, наполнять иллюзиями, и смотреть назад на себя. Не позволяй твоему левому глазу обманывать тебя, постоянно подкидывая тебе то одно, то другое, возбуждая в тебе жажду ложную. Пускай твой правый глаз управляет левым. Подчини глаз Времени глазу Вечности.

– А если у меня не получится? Я попаду в ад?

– Опять ты, Кирка, паясничаешь. Ад и рай у тебя внутри. Что в тебе проявляется, в том ты и находишься. Ты и так в аду. Так что не волнуйся, хуже не будет. Думаешь, я ничего не понимаю? Все понимаю. И представляю, что ты чувствуешь, когда смотришь в себя, через себя, посредством себя на мир, и начинаешь ощущать бесконечность во всем; всякая мысль, любая идея, каждое желание приводят тебя к ощущению бесконечности. И пустоты. Это непременно происходит с человеком, переходящим к пониманию других реальностей, а тем более реальностей высшего порядка. Чувствуешь бездну и пропасть везде, куда ни обратишь свой взгляд. Тебя душит невероятный страх, окутывает бездна и тоска. Я сам нечто похожее испытывал под действием синтетических стимуляторов, и надо признать, чуть не умер. А ты в этом живешь… Постоянно. Но пойми. Ты так сделана. Так случилось, так получились. И ты не можешь позволить себе делать вид, что ничего не происходит. Ты должна принять свою необычность…

– Свою болезнь…

– Да называй, как хочешь. Это все равно ничего не изменит. Ты не сможешь вечно сидеть на двух стульях…

– Смогу. Вы же говорите, что я сильная и все могу. А на двух стульях не усижу?

– Да пойми, неудобно на двух… И ни к чему…

– А кто сказал, что должно быть удобно? Вы же сами и призываете работать над собой и денно и нощно, вот я и буду… Чтобы усидеть.

– Ну, тогда все твои силы уйдут не на то.

– Ну и пусть. Я этих сил не просила, а коли они есть, буду тратить их по своему усмотрению.

– Ты, Кира, стала невыносимой… Твой переходный возраст меня убьет. Ты же всегда меня слушалась и училась всему с охотой. Что же с тобой происходит?

– Устала. Я слушалась, училась… Но ничего не меняется…

– А каких изменений ты ждешь?

– Я хочу, чтоб меня перестало рвать на части, перестало бурлить внутри, я не хочу, чтобы мои мысли становились реальностью. Я не могу все время их контролировать. Не могу! – Кира посмотрела на деда полными отчаяния глазами. – Дедушка Георгий, ну можно я пока поживу, как все, я не готова принять новый мир… Мне еще интересен старый. Вокруг так много всего интересного, красивого, завораживающего. Я рисовать люблю, стихи писать. Люблю играть в теннис, кататься на сноуборде. Музыку люблю. Мне нравиться встречаться с друзьями…

– Ладно, ладно, Кирка, – он как можно нежнее обнял ее и прижал к себе. – Не переживай ты так. Живи, играйся, люби. Только когда придет время терять старый мир, вспомни все, чему я тебя учил. Я, собственно, что хочу тебя сказать, – он освободил Киру и посадил ее в кресло. – Обстоятельства складываются таким образом, что я должен буду уехать.

– Ну и хорошо – Кира сбросила с себя остатки предыдущего разговора и уже пыталась веселиться. – Отдохнете от меня и от Сандрика, – она оглянулась и перешла на шепот, – и от своей вредной Зинаиды. Представляю, как она вам уже надоела. Кстати, а может вам стоит подумать о новой кухарке? О молоденькой. И хорошенькой. И немой. Непременно немой! – Кира засмеялась таким раскатистым и невинным смехом, каким смеются только маленькие дети.

– Нет, Кирочка. Меня вполне устраивает Зинаида. Я не представляю свою жизнь без ее упреков и указаний. Так что Зинаиду я забираю с собой.

– Как? – Кира округлила глаза и открыла рот.

– Мы уезжаем вместе. 

– И куда же вместе с этим чудовищем можно ехать?

– Ты, Кирочка, видимо, меня не совсем поняла. Я вообще уезжаю. Насовсем. Буду жить в другом месте. Точно еще не знаю где. Скорее всего, в Англии. Это выяснится в ближайшее время.

Кира превратилась в печальный знак вопроса, который молчал, потому что не мог найти нужных слов. Все слова разбежались, обнажив немое удивление.

– Но ты не волнуйся. Это случится не скоро. Пока документы будут оформляться, пока то да се. Но я хочу, чтобы ты знала. И была готова к тому, что я буду далеко, а еще ко всему, что из этого вытекает.

– А Сандро? Он с вами уедет?

– Да. Он к нам приедет, когда закончит школу. Кира заплакала. Так же раскатисто и звонко, как  только что смеялась. Как плачут только маленькие дети.

Глава 12

Пусть оно войдет в меня,

И я буду им,

Я буду всем,

Потому, что все —

Это я;

И я дарю себя тебе,

Все – тебе.

Перед поездкой в Америку Кирилл улетел в Самару, навестить родителей. Кира осталась одна. Всего на несколько дней. Но эти несколько дней дались ей тяжело. Было впечатление, что с нее сбросили теплое одеяло. Ей стало зябко, а потом и совсем плохо. Она понимала, что на нее влияют, а Кириллу, вероятно, не до нее. У него мамины блины, пирожки, вареники… А может, и не мамины… Об этом она старалась не думать. Очевидно было, что без «покрывала» Кирилла она долго не продержится. Сначала делала вид, что ничего не происходит, надеясь, что уляжется само. Само не улеглось. Но с каждым мгновением состояние ухудшалось. Она терпела. Терпела несколько дней, пока холодный страх не заполнил ее до отказа. А страх переживать она не умела… Сами виноваты… Пространство дернулось, злобно блеснуло, сдвинулось по невидимым линиям Кириного напряжения и страха и растерянно замерло. Сразу стало легче. И тут же в голове возник ненавистный горбатый вопрос. За счет чего? Вопрос. Она позвонила Кириллу. – У тебя все нормально?

– Да, я хорошо. А как ты?

– Более-менее. Мне намного лучше.

– Великолепно. Чем занимаешься?

– Да так, ничем. А ты?

– А я вот деруны ем. Очень вкусно. Сто лет не ел…

– А вареники?

– Вареники были на завтрак. Завидуешь?

– А то…

– Я тебе привезу в баночке.

– Деруны или вареники?

– И то и другое. И еще борщ в термосе. Хочешь борща?

– Хочу.

– Заметано.

Вот и хорошо. Рука опять потянулась к телефону.

– Привет, сынулька. Как дела?

У сынульки все тоже было хорошо. И у Олега. Кира до поры облегченно вздохнула. Может, и обойдется.

Она чувствовала расставание с Кириллом каждой клеточкой. Было впечатление, что она лишилась какой-то части себя. На эти несколько дней она впала в бесконечную тоску. Любовь показывала ей свою изнанку. Кира изнанку не хотела. Она думала, любовь – это праздник. А праздника пока никак не получалось. Праздник не настал даже тогда, когда Кирилл вернулся. Они встретились в день его приезда в «Сбарро», потом заехали в магазин, купили продуктов, и уже дома, когда Кира стала убирать все купленное в холодильник, она обнаружила там свеженький набор колбас, копченого мяса, хлеба, разных сладостей и всего того, чего Кирилл не ел, по крайней мере, при ней. Она вопросительно взглянула на Кирилла. Он хотел было что-то придумать, но по реакции Киры понял, видимо, что бесполезно.

– Это Сабина. У нее есть ключи от квартиры. Она знала, что я прилетаю, и решила купить мне поесть… – Кирилл вроде отчитывался.

– Но ведь ты это не ешь.

– Я все ем.

– Ты не ешь мясо…

– Это ты его не ешь… А я…

– Понятно, – у Киры выступили слезы. – Почему ты не сказал мне, что хочешь мяса?

– Я не хочу. Просто раньше я ел мясо, и съем в любой момент, если захочу. В чем проблема?

– В твоих девках.

– Ну, это уже ближе к истине. Не сердись, пожалуйста. Я соскучился по тебе, а не по девкам, – он прижал ее крепко-крепко, и она улетела.

Но этот блаженный и удивительный полет не помешал Кире увидеть сон.

Утром Кирилл прочел на экране компьютера:

«Сон.

Она мыла пол на кухне моей курткой, когда я вошла:

– Это моя куртка.

– Здесь нет ничего твоего.

– Здесь все мое.

– И он?

– И он.

– Он ничей, он сам по себе.

– И я ничья, я сама по себе, и поэтому он мой, и куртка моя.

Она смеялась, и делала это хорошо, я посмотрела на нее плохо,

она перестала смеяться, выкинула мою куртку в окно, открыла холодильник, достала мясо, и начала его есть.

– Я купила ему мясо – сказала она.

– Он не любит мясо.

– Он любит мясо, просто ты ему не даешь есть…

– Даю.

– … И делать то, что он любит.

– Даю.

– Ты не даешь ему жить.

– Даю.

– Он похудел из-за тебя.

Я плакала, и делала это хорошо, она посмотрела на меня плохо, я перестала плакать и выбросила мясо в окно,