Читать интересную книгу Война призраков - Дмитрий Казаков

– Дамы и господа, – сказал декан, когда сотрудники департамента социальных наук расселись по местам и затихли. – Сегодня последний день моего пребывания в должности… Считая невозможным более руководить департаментом, – продолжил он, не обращая внимания на удивленные восклицания, – в условиях, когда мои подчиненные оказались причастны к деятельности расистских организаций, я подал прошение об отставке. И вчера это прошение было принято советом университета.

– А как же вы, сэр? – выкрикнул кто-то из молодых преподавателей.

– Не бойтесь, место мне найдется. – Лицо Джефферсона исказила кривая усмешка. – Понятное дело, что не сразу, через годик, когда скандал утихнет, и не на американском континенте. Возмущаться и спорить бесполезно – я считаю, что руководитель полностью отвечает за подчиненных и наказание должен нести наравне с ними!

Рышард заскрипел зубами. Еще один человек, совершенно ни в чем не повинный, должен страдать из-за действий некоего офицера СЭС. Единственный повод для радости – хоть тут дело не дошло до самоубийства.

– Кроме того, я должен объявить, – декан помрачнел, его светлые глаза потемнели, – что профессора Ральф Эрлингмарк, Роберт Фонти, – тут Джефферсон закашлялся, – и Вильям Кокс освобождены от должностей в связи с деятельностью, противоречащей гуманитарным основам существования нашего университета. Это тоже решение совета, и оно пересмотру не подлежит.

Никого из названных на совещании не было. Догадываясь о ждущей их участи, ни Эрлингмарк, ни Кокс уже второй день не появлялись на работе. О том, что Рышард причастен к деятельности «Равенства», руководство университета еще не узнало, но в том, что расправа и здесь будет жестокой, сомневаться не приходилось.

Но это мало беспокоило Крачковского, точнее того, кто скрывался под его маской.

4 марта 2220 года летоисчисления Федерации Земля, Сан-Антонио

Хулио Де Ла Порта, на квартире которого должны были собраться активисты «Белого Возрождения», обитал в одном из небоскребов, коробке из стекла и металла в центре города.

Штаб-квартиру, со вчерашнего дня осажденную митингами самых разных общественных организаций, которые дружным фронтом выступили против тех, кого обвинили в расизме, пришлось оставить на произвол судьбы. Решение о запрете общественного движения «Равенство» пока не было принято, но в том, что оно последует, никто не сомневался.

Пришла пора вновь уходить в подполье.

Рышард поднялся на лифте, прошагал по длинному коридору, в который выходило множество дверей, позвонил и вскоре оказался среди соратников по идейным убеждениям.

Если честно, то он мог здесь уже не появляться – задача была выполнена, но приказа снять маску пока не поступало, и он вынужден был играть роль дальше.

– Мы должны продолжать нашу деятельность! – с фанатичной убежденностью выкрикнул Эрик Данн, когда обнаружилось, что все в сборе и можно больше никого не ждать. Вильям Кокс, как стало известно, ударился в бега еще вчера вечером. Квартира психолога пустовала, а мобибук не отвечал.

– И чего это ты тут раскомандовался? – недовольно спросил хозяин квартиры, Хулио Де Л а Порта. – Ты кто такой?

– Я – председатель партии! – Эрик Данн после гибели Фонти вообразил себя единственным лидером «Белого Возрождения». Появление крепкой внутренней оппозиции его явно смутило.

– Ты забыл, кто именно тебя им сделал? – мрачно поинтересовался Эрлингмарк. – Или тебе напомнить, кто вытащил некоего умственного инвалида звездных войн из психушки, где его пытались лечить от «синдрома Рэмбо»?

– Меня вытащил Фонти!

– Ладно-ладно, хватит вам ругаться! – успокаивающе сказал Свен Фарнеруд. – Роберт был истинным лидером, но теперь он мертв, и не нужно спорить, кто главный! Роберт хотел видеть своим преемником Эрика, и он его готовил к этой роли, так что именно Эрик должен возглавить нас!

– Этот самовлюбленный тип, который ничего не умеет? Разве что издавать истеричные вопли со сцены… – Улыбка Сайруса О'Лири была полна искреннего, самого честного презрения. Такое испытывают к человеку, который неприятен и при этом настолько жалок, что не заслуживает благородной и честной ненависти.

– Вы не умеете и этого! – Данн взбеленился и вскочил. – Вонючие интеллигентские выродки, достойные только лизать ботинки истинным борцам за права нашей расы, – вот вы кто.

Лицо лидера движения «Равенство» и медиума «Ложи Красного Дракона» дергалось, глаза дико сверкали. Он и впрямь смахивал на безумца.

– Эрик, уймись! – выкрикнул Фарнеруд, но его слова не оказали на недавнего вождя никакого воздействия. Продолжая изрыгать бессвязные оскорбления, Данн выскочил из комнаты, и вскоре негромко стукнула входная дверь.

– Уж как-как, а интеллигентом меня еще никто не обзывал, – зло усмехнулся Сайрус.

– Что вы наделали! – в отчаянии воскликнул Фарнеруд. – Он был единственной надеждой на продолжение нашего дела!

– Если это единственная надежда, то такое дело мне не нравится, – покачал головой Рышард. – Давайте признаем, что все держалось на Фонти, а катастрофа оказалась слишком внезапной, чтобы он успел приготовить настоящего преемника, а не марионетку для публики!

– Маловеры! – Верховный жрец воздел руки к потолку и гневно затряс головой. – У нас еще есть шанс вернуть себе величие предков…

– Вот и возвращайте его – без нас! – отрезал Де Ла Порта.

– И попробуем! – гневно ответил Фарнеруд. – Кто верует в могучие силы истинного разума, следуйте за мной!

Вслед за верховным жрецом помещение покинули еще пятеро. Рышард знал, что все они – узколобые фанатики. Выдающимися интеллектуальными способностями они не блистали.

«Белое Возрождение» развалилось на глазах. Вместе с ним почили в бозе «Ложа Красного Дракона», о существовании которой вряд ли кто-либо когда-нибудь узнает, и общественное движение «Равенство», так и не успевшее стать реальной политической силой…

Мысль о том, что все закончилось, посетила не только Рышарда.

– Похоже, что придется подыскать какое-то другое занятие, – вздохнул Де Л а Порта. – Идея, питавшая нас в последние годы, мертва, как и самый верный ее апостол…

– Увы, это так, – с грустью изрек Сайрус. – Я вернусь к бизнесу. К счастью, всегда найдутся люди, и грузы, и здания, нуждающиеся в охране.

– Возьмешь меня к себе? – невесело усмехнулся Эрлингмарк. Он, похоже, был опять выпивши. – А то с преподаванием я, кажется, надолго завязал…

– Возьму, – кивнул О'Лири. – Да только учти, если вздумаешь надраться на работе – дух вышибу!

– Ладно, разберемся, – махнул рукой Эрлингмарк. – А ты, Рышард, что собираешься делать?

– То же, что и раньше, у меня пока есть работа. – Двусмысленность этих слов мог понять только тот, кто их произнес.

– А не напиться ли нам сегодня? – предложил Де Ла Порта. – Повод есть, хоть и грустный, завтра воскресенье, идти никуда не надо…

– Хорошая идея! – поддержал еще кто-то. Рышард только вздохнул, предвкушая, как завтра будет болеть голова.

И хорошо, если только она.

6 марта 2220 года летоисчисления Федерации Земля, Сан-Антонио

– Прошу вас, мистер Крачковский, – Профессор Спасич чувствовал себя в кресле декана очень неловко, это сразу бросалось в глаза. Рышард был осведомлен о том, что за долгие годы работы в департаменте профессору не раз предлагали этот пост, но Спасич, будучи типичнейшим фанатичным ученым, которого ничего, кроме науки, не интересует, всегда отказывался. И теперь, когда вынужден был временно занять освободившуюся должность, он ощущал себя не на своем месте.

– Слушаю вас, – сказал Рышард, усевшись на стул для посетителей.

– Я вынужден вам сообщить… хм… – морщинистое лицо Спасича выражало крайнюю степень смущения. Ему было неприятно то, что приходилось делать сейчас, но профессор этого и не скрывал, – что всплыли… ну… досадные факты, хм-хм. Относительно вашего участия… мнээ… в организации расистского толка… Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да, – Рышард кивнул, чем изрядно огорчил Спасича. Старый профессор до последнего надеялся, что все это недоразумение.

– Тогда сами… эээ… понимаете, что мы не можем более обеспечивать ваше пребывание… ну…

– Я должен уехать? – спросил Рышард, избавляя и. о. декана от мучительной для него обязанности сказать все самому.

Спасич с облегчением кивнул.

– Хорошо, – безразлично промолвил Крачковский. – Мне жаль, что так получилось, профессор. Очень приятно было работать в вашем университете.

И Рышард поднялся.

– Я понимаю, что это не ваша вина, – заволновался Спасич, пожимая молодому социологу руку. – Роберт был чертовски умен и обаятелен, кого угодно мог обратить в свою веру. И все было бы нормально, если бы не болезнь. Именно она, как мне думается, заставила его искать утешение в безумных идеях…