Читать интересную книгу Оливье Клеман Беседы с патриархом Афинагором - Оливье Клеман

Я

Важно, чтобы Церковь во всех областях культуры могла вызывать эту творческую любовь. Без ложной надежды на полный успех в истории — ибо такая надежда говорила бы о непонимании масштабов зла, — но следуя видению целостного человека, оживотворенного Духом, человека, нуждающегося как в хлебе, так и в дружбе и красоте, человека, взыскующего бесконечного. Не следует также противопоставлять смиренное и повседневное служение ближнему реформам и преобразованиям «структур»; «структуры», в конце концов, являются только домом, одеждой, трудом, хлебом, которые мы должны дать бесчисленным «ты» наших ближних ныне уже на планетарном уровне. Святой Иоанн Златоуст, восхвалявший «таинство бедняков», предполагал осуществить в Антиохии план социальной реорганизации, который мог бы спасти ее от нищеты…

Он

Предстоятель Церкви не должен быть ни сторонником, ни противником революции. Долг его даже при самых трагических обстоятельствах — подавать сигнал тревоги и будить совесть. Так и поступил папа в своей энциклике Populorum progressio, которую я считаю профетическим истолкованием нашей истории. Я публично выразил ему свое одобрение. Я телеграфировал ему о своей поддержке, когда он отправился в Южную Америку, которая столь остро нуждается в социальной справедливости.

Но, знаете ли, даже в Соединенных Штатах скрываются островки невероятной бедности. Я видел там семьи с десятью детьми, ютившиеся в настоящих хижинах. Проблема стран третьего мира начинается внутри самых богатых обществ. Все связано воедино.

Я

Что вы думаете о «богословиях революции» или «насилия», о которых сегодня столько говорят на Западе?

Он

Единственная революция, которая ведома Церкви — это метанойя, — равно необходимая как для церковной общины, так и для отдельного человека. Что касается великих исторических перемен, то пусть каждый берет на себя свою ответственность. Церкви нечего вмешиваться в это дело, ибо не ей принадлежит власть мира сего. Она ни революционна, ни контрреволюционна. Она есть Церковь любви. Она знает, что в длительной перспективе только любовь может изменить жизнь. И что нужно начинать с самого себя, а иначе революция превращается в благовидное прикрытие. И что тот, кто хочет быть первым, должен стать последним и слугой всех. Эти парадоксальные слова Христа судят не только предстоятелей Церквей, но и вождей града земного. Увы! Людьми часто руководят инфантильные существа, чья гордость или фанатизм лишь понапрасну умножают насилия и страдания.

Я

Во Франции говорили во время майского кризиса {1968 года}: если бы отцы действительно взяли на себя роль отцов, революция стала бы эволюцией. «Чтобы избежать революции, нужно захотеть свершить ее самому», — писал французский философ XVIII века.

Он

Постигнув откровение Отца, которое Христос принес на землю, мы должны еще и научиться жить этим откровением. Однако слишком многие христиане подобны старшему сыну из притчи.

* * *

«Духовный отец» — это вовсе не тот, кто учит, но тот, кто возрождает по образу Отца Небесного…

«Духовным отцом» становятся по избранию свыше, до харизме Духа Святого, по прямому научению Бодаю. Ни возраст, ни занимаемое положение не играют никакой роли. В святоотеческих Изречениях говорится: Авва Моисей сказал однажды брату Захарии: «Скажи мне, что я должен делать». Но тот бросился к ногам старца и сказал: «Это у меня ты вопрошаешь, отче?» Старец сказал: «Поверь мне, Захария, я видел Духа Святого, сходившего на тебя, и с той поры это я должен вопрошать тебя…»

Первое условие для того, чтобы стать «духовным отцом» — быть самому рлеилшйсох. Святой Симеон Новый Богослов говорит: «Тот, кто еще не рожден, не может рождать и духовных детей» и добавляет: «Чтобы давать Духа Святого, нужно Его иметь». Он ссылается на слова Господа: «Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф. 10.20).

Предание себя воле духовного отца служит своего рода посвящением, началом постепенного стяжания мира Божия внутри себя… Речь идет здесь о самой главной черте духовного отцовства: единственный его смысл в том, чтобы вывести человека из рабства к свободе детей Божиих…

«Один отец, — говорит Авва Пимен, — учивший душу непосредственному общению с Богом, советовал: «Никогда не повелевай, будь всем примером, но не законодателем…». Опасение повредить целостную структуру человеческой личности влечет за собой полное самопожертвование у духовного отца. «Один молодой человек пришел к старцу с просьбой наставить его на путь совершенства, однако тот ничего не сказал ему. Юноша спросил его о причине его безмолвия: «Разве я выше тебя, чтобы тобой повелевать? — ответил ему старец, — я ничего не скажу. Делай, если можешь, то, что делаю я». С тех пор ученик во всем подражал старцу и постиг смысл безмолвия и свободного повиновения… Духовный отец никогда не созидает свое духовное чадо, он помогает родиться чаду Божию, взрослому и свободному». (Paul Evdokimov, Lа Paternité spirituelle, №58,1967, р. 100).

* * *

Он

В конце концов при всех исторических потрясениях для христиан важнее всего сохранить способность к различению и принятию обетовании жизни. Каким образом? Эту способность должна питать молитва, прежде всего молитва, а также деятельное участие в жизни и смиренная любовь. Христиане должны активно нести свои гражданские обязанности, если общество допускает их к общественной жизни; или же просто исповедовать свою веру и идти на мученичество, если государство преследует Церковь и христианство. Однако нужно уметь находить семена добра даже и в крови и в грязи и помогать им расти. Дабы соединить тем или иным образом распятого Христа истории и Христа прославленного, Христа евхаристической чаши…

Я

Посмотрите на французскую революцию: она противопоставила, и была отчасти в этом права, свободу и Церковь. Она захотела «дехристианизировать» францию во имя свободы. Однако Церковь сегодня все больше отождествляет свое дело с делом свободы. Впрочем, эти идеи свободы пришли к нам из Англии, где можно обнаружить их евангельские корни…

Он

И теперь, когда французы посещают меня, я прошу их, когда они освоятся, спеть со мной Марсельезу. Это песня свободы, и оттого мы любим ее. Но это и песня войны, и придет день, когда она будет вызывать улыбку у французов. Придет день, когда народы посмеются над своими гордыми агрессивными лозунгами, национальными гимнами… Слава… Какая слава? Смерть, страдания, беды человеческие…

* * *

Я

То, что постигло французскую Революцию, несомненно, постигнет и русскую. Создается впечатление, что марксизм в странах Восточной Европы перестал быть живой мыслью. Впрочем, он всегда черпал свой динамизм из источников более глубоких: в 1917 году из традиционного мессианизма русской души; во время Второй мировой войны — из почти мистической любви русских к своей земле и к своему народу, которому нацисты угрожали геноцидом. Ныне во всяком случае тамошняя официальная идеология служит лишь непробиваемым оправданием для новой буржуазии. Интеллектуалы пытаются как–то заявить о смысле человеческой личности и свободы духа. Даже нынешняя мода на марксистскую фразеологию, распро–странная среди многих христиан Запада и среди новых европейских и американских левых может означать и то, что марксизм сейчас находится в стадии ассимиляции и преодоления. Он ассимилируется в своем чисто научном аспекте, помогающем нам анализировать и рационализировать определенные стороны социальной жизни. Он преодолевается в той мере, в какой теперешний кризис носит чисто духовный характер, оспаривающий ту техницистскую антропологию, которую марксизм систематизирует.

Он

Но есть условие, к которому я неустанно возвращаюсь: Церкви должны объединиться, а христианство–обновить себя. Истинное преодоление, которое есть также и изгнание нечистых духов, достигается лишь молитвой. Незаметно для всех именно это происходит в России. Русские христиане победили тоталитаризм в своей стране. Они победили его своей верой, своей молитвой, страданиями исповедников и мучеников. Победили с помощью — как, мы узнаем лишь в будущем — того духовного и богословского пробуждения, которое происходило в России в XIX и в начале XX века. Исподволь их смирение, их любовь к своей стране, их молитвенное и деятельное подвижничество в советском обществе изнутри возобладает над темными идолопоклонническими сторонами коммунизма. Их победы пока не видно. На поверхности истории все еще действует множество тормозящих, тянущих вниз сил, тогда как в глубине перемена уже совершилась.

Я

Однако уже сейчас нельзя не заметить, что самые выдающиеся литературные произведения нашей эпохи приходят из России и напоены христианским духом. Я имею в виду Доктора Живаго Пастернака, некоторые мысли Синявского, в особенности же монументальное творчество Солженицына. В то время, как западная литература находит удовольствие в том, чтобы копаться в аде, лишенные всяких ухищрений голоса, которые доносятся оттуда, возвещают непостижимое воскресение.