Читать интересную книгу Парашютисты-диверсанты Сталина. Прорыв разведчиков - Максим Бузин

– Можно с боем прорваться к берегу через немецкие позиции и попытаться преодолеть реку вплавь! – предложил Воронин и тут же сам отверг свою идею: – Но если даже нас не перестреляют как куропаток на земле или в воде, то в любом случае мы почти наверняка намочим оружие и боеприпасы! И если на том берегу фрицы, то они возьмут нас голыми руками, как лысых ежиков или как папу Карло!

– Федор! – наигранно строгим тоном произнес Макс, сурово наморщив лоб. – Попрошу не обижать похожих на меня лесных зверушек!

Все посмотрели на него и дружно рассмеялись. Атмосфера немного разрядилась. Только лейтенант Терентьев внезапно посерьезнел. Его лицо напряглось и выражало энергичную работу мысли. Он тронул Седова за руку и немного неуверенным тоном произнес:

– Кажется, я знаю, как нам перебраться через реку!

– Говори!

– Федор упомянул папу Карло, и меня осенило! Помните, там в конце фильма открывают ключом волшебную дверь…

– Подожди! – перебил Седов. – Для начала объясни: кто такой папа Карло и что за фильм, о котором ты говоришь?

– Папа Карло – это персонаж известной детской сказки Толстого, которая называется «Золотой ключик, или Приключения Буратино», – удивленно сказал Терентьев. – Он ее написал, если память мне не изменяет, в середине тридцатых годов. А в тридцать девятом по ней сняли одноименный фильм! Его показывали у нас в гарнизонном клубе на сеансе для детей комсостава! – Лейтенант замолчал и перевел взгляд с невозмутимо слушавшего его майора на совершенно серьезную внимательную физиономию Макса. – Только не говорите, что вы ничего не слышали про Буратино!

– Извини, лейтенант! Но мы с Максом почти десять лет не были дома! Хорошо хоть, русский язык не забыли! А ты говоришь – Буратино!

– Виноват, товарищ майор! Не учел! Тогда буду краток. Герои сказки в конце улетают на воздушном корабле. Мы тоже раздобудем какой-нибудь воздушный шар и, как говорится, всем привет!

– А где мы раздобудем этот «какой-нибудь воздушный шар»? – вкрадчивым голосом спросил Макс и хитро подмигнул лейтенанту правым глазом. – В лесу поищем или здесь, в детском лагере?

– А вот не угадали! – в тон ему ответил Терентьев. – В лесу мы ничего искать не будем! Просто я вспомнил, что где-то в окрестностях этого ныне разрушенного железнодорожного моста через Западную Двину до войны располагался аэроклуб, – я читал об этом в газете. Так вот, еще в статье было написано, что двадцать второго июня должны были состояться какие-то крупные мероприятия, ну, типа соревнований по воздухоплаванию! Кстати, в той же статье была фотография одной из команд-участниц как раз на фоне этого самого моста!

– Умница, лейтенант! – воскликнул Андрей, хлопнув своей широкой, как лопата, ладонью Терентьева по плечу. – Я понял твою мысль! Спортсмены завезли на территорию аэроклуба воздушные шары, гондолы, баллоны с газом, мешки с песком для балласта. Но использовать не успели, потому что началась война и соревнования наверняка отменили! И сейчас все воздухоплавательное оборудование, готовое, так сказать, к применению, пылится в одном из ангаров или сараев! Ты ведь это хотел сказать?

– Так точно, товарищ майор!

– Только вы, братья Монгольфье, не учли один маленький нюанс! – снова добавил ложку дегтя Макс. – На территории аэроклуба могут находиться немцы!

– Значит, действовать придется тихо и аккуратно! – ответил Андрей, вновь развернул свою карту и поднял глаза на товарищей. – Вот какой у меня план…

Глава 32

В час ночи возле металлических ворот аэроклуба «Двина», на территории которого уже неделю размещался пехотный батальон Вермахта, остановился мотоцикл. Пострекотав на холостом ходу около минуты, двигатель трехколесного транспортного средства заглох. Но этого времени было вполне достаточно для того, чтобы привлечь внимание охраны.

Выглянувшие на шум часовые увидели в свете прожекторов широкоплечего майора Абвера, крепко вцепившегося в руль мотоцикла. Стеклянные глаза офицера были устремлены куда-то вперед, в пустоту. Рядом с ним, в мотоциклетной коляске, уронив голову на грудь, громко храпел оберст-лейтенант в форменной куртке танкиста. Несмотря на сон, он крепко сжимал в руках бутыль приличных размеров, до половины наполненную мутной жидкостью.

Срочно вызванный из дежурки лейтенант, исполнявший этой ночью обязанности начальника караула, выглянул сквозь зарешеченные ворота наружу и уже хотел отдать часовым приказ быть начеку, но, глубоко втянув носом воздух, поморщился и изменил свое решение.

– Открыть ворота! – распорядился он, убирая пистолет в кобуру, и вновь недовольно скривил лицо.

И было от чего: в радиусе нескольких метров от мотоцикла распространялся характерный специфический запах самогона! Лейтенант достал носовой платок, приложил к лицу и подошел к мотоциклу.

– Господин майор! – обратился он к офицеру, неподвижно сидящему за рулем. – Попрошу предъявить ваши документы!

В ответ на эти слова никакой реакции не последовало. Майор продолжал находиться в глубокой прострации. Его небритое лицо и мятая форма вызвали у начальника караула чувство брезгливости, быстро переросшее в откровенную неприязнь.

«Мы тут на передовой каждый день жизнью рискуем, а этот хлыщ, судя по его виду, уже несколько суток не просыхает! Небось, какая-нибудь штабная крыса!» – с отвращением подумал лейтенант и сплюнул на землю.

– Господин майор! – уже более громким и резким тоном произнес он. – Вы меня слышите?

Видимо, какие-то клетки в глубине сознания абверовца еще функционировали, потому что на этот раз его голова стала медленно, но неуклонно поворачиваться в сторону, откуда прозвучали эти слова. На лейтенанта уставились пустые, абсолютно бессмысленные глаза мертвецки пьяного человека.

Майор открыл рот, очевидно желая что-то произнести, но вместо слов оттуда раздалось лишь беспомощное мычание. Его руки внезапно разжались. Безвольное тело потеряло точку опоры и с глухим звуком рухнуло на руль, больше не подавая никаких признаков жизни. Лишь изо рта периодически раздавался тонкий протяжный звук, указывавший на то, что майор дышит и просто крепко спит.

Попытка разбудить его приятеля, ни разу не пошевелившегося за это время, также закончилась полной неудачей. Оберст-лейтенант никак не реагировал на слова и продолжал громко храпеть.

Раздраженный лейтенант принялся довольно грубо тормошить танкиста за плечо, сопровождая свои действия весьма недвусмысленными выражениями. Но спящий только сильнее прижал к груди драгоценную бутылку и даже не открыл глаза!

Осознав, что добиться чего бы то ни было от двух невменяемых офицеров в данный момент абсолютно невозможно, лейтенант снял фуражку, вытер свой вспотевший, несмотря на прохладную ночь, лоб и задумался.

Минувшим днем он краем уха слышал, что на передовую переброшены новые дивизии Вермахта. Вполне может так случиться, что эти пьяницы служат в одной из прибывших частей. И, судя по званиям, на высоких командных должностях! Поэтому оставлять их ночевать возле ворот нельзя. Если с ними что-нибудь случится, то спросят с него! Будить командира батальона тоже не хотелось. Тот накануне вернулся из штаба дивизии злой как собака, заперся у себя и приказал беспокоить только в крайнем случае.

Лейтенант еще раз окинул презрительным взглядом два безвольных тела, покоящихся на мотоцикле, и принял решение. Подозвав к себе солдат, он сказал:

– Слушай мою команду! Весьма вероятно, что эти двое на мотоцикле – высокопоставленные офицеры, которые сбились с дороги и заблудились! – Лейтенант подавил подступавший к горлу смех и продолжил: – Поэтому бросить их одних в невменяемом состоянии вне расположения батальона мы не можем. А поскольку эти «господа» сами передвигаться не в состоянии, то мы их закатим на территорию вместе с мотоциклом и оставим до утра! А там уже разберемся, что к чему! Всем понятно? Тогда поехали!

И лейтенант подал подчиненным пример, первым взявшись руками за руль. Вскоре благодаря слаженным действиям подразделения охраны мотоцикл вместе с седоками успешно «припарковали» в темном узком проходе между кирпичным зданием аэроклуба, ныне выполнявшим роль казармы, и неказистой деревянной постройкой, на покосившейся двери которой висел ржавый амбарный замок чудовищных размеров.

Правда, в процессе данного перемещения оберст-лейтенант, очевидно потревоженный легкой тряской, зашевелился и, не открывая глаз, заплетающимся языком пробормотал несколько фраз, из коих явствовало, что танки готовы к бою, а он сам является близким родственником некоего генерала Дамфельда из Берлина. Что только подкрепило мнение лейтенанта о принадлежности незваных ночных визитеров и правильности принятого им решения. Впрочем, танкист быстро умолк и снова раскатисто захрапел.