— И ты хочешь остаться с ним. — Мистер Рэйми кивнул в сторону Бертона. — Ясно. — Он вздохнул и стал нервно сжимать и разжимать пальцы. В нем происходила внутренняя борьба. — Похоже, я снова потерял тебя. — Его голос дрогнул.
— Что-то ты потерял, но кое-что и приобрел, — нежно сказала Мари. — Со временем это станет для тебя очевидным.
Мистер Рэйми повернулся к двери, собираясь выйти, но остановился. Он обернулся к Джизусу, посмотрел на него внимательным взглядом и кивнул на прощание.
Мари и Джис наконец остались одни.
Джизус гладил ее волосы, потом склонился к ней и долго изучал губами ее нежную кожу, пока наконец не встретился с ее устами. Она тихонько вздохнула и закрыла глаза. Потом некоторое время он ничего не видел и не слышал, всецело занятый поцелуем, подбирая необходимые для этого случая слова. Они должны были поговорить. Ему было необходимо объясниться, но он не мог оторваться. Тело Мари обмякло в его руках. Ее руки обнимали его шею.
— Люби меня, любимый.
— Я люблю тебя, любимая.
— Покажи мне, как.
Чувствуя его желание, Мари выбралась из его рук и, наблюдая за выражением его лица, стала быстро расстегивать крошечные жемчужные пуговицы блузки. Через минуту она стояла перед ним полностью обнаженная.
Ее тело представляло собой восхитительное сочетание гармонии и мягкости форм. Джизусу хотелось слиться с этим телом воедино и забыться навсегда. Он прижал Мари к себе и ощутил, как ее пальцы торопливо раздевают и его. Он поднял ее на руки, и она обвила его ногами вокруг талии. Его плоть была раскалена от желания, но он старался сдерживать себя, чтобы позволить Мари полностью насладиться. Но она сама торопила миг слияния.
Джизус отнес ее на кровать и, нашептывая ласковые слова, снова принялся за свою сладкую работу. Он следил за тем, как изменяется выражение ее лица, пока он осторожными и утонченными ласками давал ей возможность испытать наслаждение от постепенного и мучительно медленного восхождения к вершинам чувственного удовольствия. Когда она достигла пика наслаждения, он сделал это вместе с ней. Мари в экстазе выкрикнула его имя. Он прижал ее к себе и почувствовал, как сильно бьется ее сердце. Потом они лежали рядом и отдыхали, крепко обняв друг друга.
Позже, почувствовав, что она зашевелилась, он неохотно выпустил Мари из объятий.
— Ты уже проснулся? — прошептала она.
Джизус не стал разубеждать ее.
— Только что, — сказал он и приподнялся, чтобы нежно поцеловать Мари.
— Ты все еще хочешь поговорить?
— Нет, но это необходимо. Ты простила меня, я знаю. Но я хочу, чтобы ты поняла, чем я руководствовался, разговаривая с твоим отцом.
— Ты боялся.
Он вздохнул.
— Тебе очень трудно примириться даже с самим собой, Джис. У тебя такие высокие идеалы, всегда и для всех ты хочешь быть самым правильным, самым справедливым. В тебе все еще живет прежний священник. Тебе было трудно смириться с тем, что ты сам нуждаешься в чем-то. Мне кажется, что ты боялся меня, потому что я понимала это.
Эпилог
— Джизус, Джис, проснись. — Мари пыталась растолкать его бесчувственное тело. — Дорогой, теперь твоя очередь заняться ею.
— Я надеялся, что ты не вспомнишь. — Джизус притянул Мари к себе, уютно упокоив ее на руках. Он снова закрыл глаза. — А может быть, если мы не будем обращать на нее никакого внимания, она забудет о том, что ей необходимо наше общество?
Продолжительный вопль из соседней комнаты был ответом на его вопрос. Джис зарылся лицом в роскошные кудри Мари, потом рывком заставил себя встать.
Мари лежала, подложив руки под голову. Рассеянные лучи говорили о приближении рассвета. Стены большой комнаты порозовели, и кружевные занавески на высоких окнах зашевелились от утреннего ветерка.
— Я блаженствую, просыпаясь в этом доме, — сказала Мари вошедшему в комнату Джису. Перед собой на вытянутых руках он нес их дочь.
— А я люблю просыпаться вместе с тобой.
— Ну, в последнее время у тебя была масса причин для этого.
Он прижался лицом к крошечному тельцу ребенка, а потом с очевидным облегчением передал его матери.
Мари села повыше, облокотившись на спинку кровати из орехового дерева, и положила трехмесячную Дайану на руку. Через секунду малышка жадно поглощала утренний завтрак.
— Я прожил здесь не один год, — сказал Джизус, наблюдая за ними, — но только сейчас почувствовал, что нахожусь у себя дома.
Когда Джизус и Мари обнаружили, что ждут ребенка, они решили обновить дом Бертона. После смерти матери он выехал оттуда и сдавал дом в аренду. Реконструкция и ремонт дома, поделенного когда-то на квартиры, отняли у них массу сил.
— Не могу поверить, что начну сегодня работать, — сказала Мари, прикладывая Дайану к другой груди.
— Жду не дождусь увидеть тебя там. — Джису никогда не надоедало наблюдать, как Мари нянчит девочку.
— Немногие отцы имеют возможность так часто среди дня видеть жену и ребенка. Ты можешь в любое время сбежать вниз по лестнице и повидать нас.
— Это благодаря твоему отцу.
— Да. — Мари передала дочь мужу, и тот нежно прижал ее к груди.
Мистер Рэйми в благодарность за спасение дочери сделал пожертвования госпиталю, а их использовали для обновления детского центра. Мари по рекомендации Делии Ирвин была назначена директором и руководила его перестройкой.
— Поцелуй перед сном дочку. — Джизус поднес малышку к Мари.
— Ты думаешь, нам стоит снова уложить ее? Ведь скоро придется разбудить, чтобы взять с собой в госпиталь.
— Я думаю о том, как замечательно проведем мы это время, если она только заснет.
Мари поцеловала Дайану и скользнула под одеяло. Через секунды Джис присоединился к ней.
— Как ни люблю я это крохотное существо, мне хочется подольше оставаться без нее с ее мамой.
Мари улыбнулась и протянула ему руки.
— Доктор Бертон, — мягко сказала она. — Есть один сон, который я часто вижу и о котором хочу рассказать тебе. Мне снится, что у меня есть все, чего я только могу пожелать. Потом я просыпаюсь и не могу отличить сон от яви. — Она простонала, когда его губы стали целовать то место, от которого только что оторвалась малышка. — Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, — сказал Джизус, прижимаясь губами к нежной коже ее груди, — что остаток жизни потрачу на то, чтобы это всегда было так.
— А я думаю, — сказала Мари с глубоким вздохом, — что мне стоит усовершенствовать содержание моего сна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});