А вот пить мне тогда хотелось уже достаточно серьёзно, но ни одной бутылки воды или сока не было, только поганая кола. Она так манила своим изобилием, своей пёстрой этикеткой, что я оттуда убегал, чуть не падая. Чувствовал: ещё пару секунд посмотрю, и всё, сдамся. Стану пить эту гадость, пока не лопну к чертям. Но, слава Богу, успел сбежать.
Угловатое здание с узкими окнами, которое было расположено после заправки, обмануло все ожидания: стёкла были изнутри хорошенько так залеплены пылью, а двери были крепко заперты.
То есть воды и еды внутри, судя по всему, не было, и, чтобы убедиться в этом самостоятельно, искать способы залезть внутрь мне совершенно не хотелось. Что оставалось делать? Поворачивать назад ни с чем? Чтобы через пару дней, когда закончится последняя еда и вода, опять тащиться сюда? Вот уж хрена. И, несмотря на то, что до таунхаусов оставалось идти ещё едва ли не дальше, чем назад к закусочной, я решил идти вперёд.
Дошёл и перешёл, чего уж там. Я шёл по трассе, справа и слева от меня были дома, и дверь каждого из них была выломана. Иногда, если это была лёгкая стеклянная дверь, то она была разбита лишь частично, чтобы можно было засунуть внутрь руку и отпереть замок. Иногда двери были такими крепкими, что взломщики предпочитали протаранить ворота гаража на цокольном этаже и бросить искорёженную машину прямо в проломе – видимо, найти себе новые «колеса» они могли без проблем в любом соседнем доме. Вокруг были только опустошённые жилища, и выломанные двери и ворота походили на открытые от удивления рты. То ли дома действительно так проектировали, чтобы они были похожи на лица, то ли детская фантазия так изменяет… Я шёл и пялился на них, потихоньку предаваясь отчаянию, пока не заметил впереди справа что-то большое и чёрное.
При ближайшем рассмотрении объект оказался лёгким грузовиком-двухтонкой с жёстким кузовом и обгоревшими дочерна боками. Двери были открыты, из водительской свешивался на ремне безопасности обуглившийся труп, пассажиру повезло больше – прежде чем упасть и догореть, он смог отбежать от машины метров на двадцать. Я подходил к остову медленно, по спирали, и у меня была куча времени, чтобы заметить и следы торможения на асфальте, и валяющиеся стреляные гильзы, а после и множество дырок на бортах грузовика. К остову вела кривая линия из длинного тёмного пятна, метавшегося по дороге от левой обочины к правой и снова к левой, можно было очень легко представить, как машина с простреленным и горящим бензобаком начинает вилять из стороны в сторону в тщетных попытках сбить огонь, и в итоге проигрывает эту битву.
Интересно, что машина не взорвалась. Область бака была изрешечена сплошь, впрочем, как и весь остальной кузов, видимо, бензин так и хлестал наружу, и давление в малом объёме, необходимое для мощного взрыва, просто не достигалось. Во всяком случае, к такому выводу я пришёл, потратив немало времени на раздумья и перечитав много всякой литературы на эту тему. А что, в фильмах машины всегда взрывались, даже если их аккуратно перевернут или ещё что подобное сделают. Интересно было потом разобраться, как оно на самом деле происходит. Почувствовав себя настоящим следопытом, я попытался определить, как давно произошла перестрелка и, конечно, у меня ничего не получилось, только почём зря испачкал руки сажей. Да я и понятия не имел как такие вещи можно определять, просто показалось, что сейчас подойду, порастираю гарь между пальцев и сразу пойму. Зато кое-что заметил.
Следы покрышек и горелого бензина тянулись со стороны города, и задний борт кузова был изрешечён сильнее всего. И дураку было бы понятно, что машину преследовали новые хозяева
Далласа, которые чувствовали себя настолько уверенно, что не экономили патронов, отгоняя чужаков от своих владений. А также они не стремились захватить машину или её груз – задняя дверь почерневшего от копоти грузовика была плотно прикрыта, не в пример дверям кабины.
Скорее из интереса я подошёл, повернул ручку, и, к моему великому удивлению дырявая искореженная дверь легко открылась наружу.
Вот бывают в жизни такие моменты, когда ты готов хоть на колени падать в приступе благодарности… сам не знаешь к чему. Когда на ровном месте тебе просто так тупо везёт, самая паршивая ситуация превращается в праздник, устроенный для тебя Случаем. Или Судьбой. Её величеством Халявой, короче. Кузов грузовика оказался доверху заполнен жестяными банками с разной консервацией. Здесь были и большие трёхлитровые банки с разными овощами, и низкие жестянки-диски с цельной рыбой, и маленькие аккуратные баночки с филе тунца, и угловатые банки с дешёвыми мясными консервами, и целая куча всего другого. Из открытой двери вся эта радость вывалилась на меня таким потоком, что сбила с ног и перепачкала пестрой и невообразимо вкусно пахнущей жижей. Конечно, во время обстрела грузовика многие банки были тоже продырявлены прошедшими через борта навылет пулями, так что внутри кузова царил такой хаос, что просто описать невозможно.
Я хватал грязными руками размазанные по металлу помидоры и заталкивал их в рот, тут же лез пальцами в развороченную банку с селёдкой, хватал целую рыбину и вгрызался ей в спину, а в это время тянулся за прилипшими к двери изнутри комочками розового паштета, при этом не спуская глаз со стоящих там же в кузове упаковок воды. Это было счастье, полное и окончательное.
Прощайте, подгоревшие котлеты и солёные крекеры! Прощай, тёплая вода с привкусом пластика по два глотка в час! Тогда я был уверен, что это Бог послал мне такой роскошный подарок, оттого, что очень хотел, чтобы я, во что бы то ни стало, выжил. В общем-то, и сейчас продолжаю думать так же, хотя и не могу назвать себя верующим.
Запихнув в себя все вышеупомянутое и многое сверх того, я сделал несколько глотков воды из бутылки, и меня тут же вырвало. Блевалось очень легко, потому что было чем. Между спазмамия открывал глаза, смотрел на цветастую лужу у своих ног и улыбался от радости. Я был невероятно богатым человеком, у меня было столько еды, что можно было позволить себе поступать с ней таким образом. И всё равно её хватило бы на столько дней, что я не смог бы их даже сосчитать, просто потому, что не знал таких больших чисел. Я чувствовал себя самым богатым транжирой мёртвого мира – ел, блевал, и снова ел, потому что мог себе это позволить. Сразу скажу, что спустя пару часов меня ещё и пропоносило с такой силой, что думал: ещё чуть-чуть и задница треснет.
Хороший такой урок о вреде жадности, убедительный.
Немного очухавшись от этой эйфории, я снова обрёл способность мыслить и прикинул, что ценную находку необходимо как можно быстрее и как можно лучше спрятать. Но куда? Первой идеей было найти самый крепкий и наименее пострадавший дом и оборудовать в нём свою маленькую крепость, но в памяти опять всплыли вытянувшиеся в беззвучном вое рты-проломы. Нет, это была явно плохая идея. Те люди, которые уже вскрыли столько домов, с лёгкостью проломят любую стену, если узнают, что за ней находится еда, тем более консервированная. А держать оборону, пускай даже и с пистолетом, я долго не смогу, это совершенно точно. Значит, нужно выбрать себе для укрытия такое место, в которое никто не сунется. Самый неинтересный и скучный дом во всей округе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});