Читать интересную книгу Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения - Феодор Студит

128. «Отцы мои и братья, – говорит он, – уже настает, как видите, конец моей жизни, которого я сам по себе всегда ждал; ибо это – общая чаша всех, хотя одни пьют ее скорее, другие дольше. Так как мы вступили в жизнь, то, конечно, примем и конец жизни, потому что Благий устроил так, чтобы имеющие участие в жизни имели участие и в смерти. В свою очередь и мне надлежит идти тем же самым путем, как прочие, и отойти туда, где вечная жизнь, и более – где мой Владыка и Господь, Коего возлюбила душа моя, Коего пожелал я в сердце, Коего я нарекся рабом, хотя пренебрег служением Ему, и Коему я вверил всю свою жизнь. Вы же, возлюбленные чада, пребывайте верными моим словам, сохраняя, что приняли, и соблюдая невредимыми свою жизнь и веру. Ибо вам необходимо то и другое, если вы хотите отличиться тем и другим. Вы, конечно, знаете, что я никогда не уклонялся от того, чтобы возвещать вам истину, но свидетельствовал должное всем и сообща, и порознь; это, молю я, и да сохранится непоколебимым в ваших мыслях. [Col. 229] И также обещаю вам, что если я, убогий, приобрету в день Господень какое-либо дерзновение, то не перестану просить и молиться за вас, чтобы вы совершенствовались и монастырь ваш все больше возрастал, принимая одного за другим от вас и приводя к Спасителю – Богу». Сказав это ученикам, отец в заключение говорит следующее: «Приветствуйте от нас отсутствующих отцов; скажите также приличное приветствие архиереям и иереям, коих здесь нет; передайте от нас последний привет повсюду находящимся братиям и всем другим, кои соблюли исповедание». Спрошенный божественным Навкратием относительно монахов и мирян, бывших под епитимией, он отвечал: «Бог простит всех, и никому да не вменятся грехопадениия».

129. В таком состоянии он провел два других дня, благословляя приходящих и осеняя крестным знамением, ибо многие стекались к нему во всякий час, иные приходя из других мест и вновь прибывающие сменяя собою отходящих. Когда же настал воскресный день, в который совершалась и память великомученика Мины[490], именно одиннадцатый день месяца, он почувствовал, что спустя немного уже должен расстаться с жизнью. Поэтому приказывает совершить обычное славословие; потом причащается Божественных Таин, чтобы в Причастии иметь напутствие и радость для души[491]. Вслед за тем повелевает ученикам зажечь свечи и начать песнопения на исход души. Став кругом, они запели: «Блажени непорочный», и в то время как пели: во век не забуду оправданий Твоих, яко в них оживил мя еси (Пс. 118:1, 93), он предал душу, оставив земное и перешедши к небесному блаженству. И прилагается к преподобным преподобный, к иереям иерей, к мученикам мученик, к проповедникам великий глас, огласивший почти всю вселенную, к исповедникам – славный исповедничеством и преимущественно получивший это имя. Всесвященное тело его, с неизреченной честью перенесенное на остров Принкипо[492], с трудом полагается в гроб, так как собравшийся народ долго препятствовал погребению.

130. Но ты, святейший отец, так живший и преставившийся, ныне на небесах принимаешь воздаяния, предстоя великому Свету и освещаясь лучами блаженной и начальной Троицы пресветло и пречисто, всецело воспринимая умом все сияние Божества и обоживаясь соединением с Ним. [Col. 232] Помни же и о пастве твоей, которую ты весьма возлюбил, за которую положил душу и которой обещался всегда помогать и быть заступником. Уповая на тебя, мы просим на помощь себе твоих молитв; ибо мы знаем твое о нас попечение, о лучший и чадолюбивейший из отцов, дабы вести нас во всем к лучшему и ввести в тишайшую пристань, даруя нам в воздаяние настоятельства то, чтобы беспреткновенно завершить настоящую жизнь и при твоем посредстве и ходатайстве предстать Богу всех и соделаться участниками тамошнего сияния.

131. А так как и само всесвященное и всесвятое тело должно было удостоиться лучшей чести, то по прошествии восемнадцати лет и по прекращении уже гонения на Церковь, которое последним возбудил ненавистный Феофил[493], оно торжественно переносится в столицу при славном Мефодии и благочестивой Феодоре[494], которые привезли его с острова и положили в Студийском монастыре, где находится многоценная гробница великого Платона и всеблаженного Иосифа. При его принесении сам божественный патриарх, весь клир и множество монахов и мирян, с лампадами и фимиамами выйдя из города, взяли его поднятыми вверх руками и, обретши его всецелым и неповрежденным, исполненным неизреченного благоухания, положили в гробнице отцов[495], воздавая славу Царю всех Богу, Коему подобает честь и поклонение с единородным Его Словом и Животворящим Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Жизнь и подвиги преподобного отца нашего и исповедника Феодора, игумена обители Студийской, описанные монахом Михаилом [Студитом] (Житие 2 – Vita B)

Слава преп. Феодора

1. [Col. 233] Многие из святых, в прежние времена сиявшие в различных странах и отечествах, подобно солнцу озаряли приближавшихся к ним лучами своих добродетелей и как любителей добра, так и бывших по беспечности в ином состоянии побуждали к соревнованию в благочестивой жизни и располагали к лучшему. Но нисколько не меньше и знаменитый пастыреначальник нашей общины и блистательный столп исповедания Христова Феодор, воссиявший, подобно какой-либо многосветлой звезде, в наших местах и в наши времена, [он] озарил почти всю вселенную лучами аскетической жизни и подвигами мужественного исповедания. Строгостью жизни и твердостью добродетели он явился столь ревностным подражателем прославившихся тем и другим и так соединил в себе их доблести, что слова учения его распространились до востока и юга, запада и северных стран. Кроме того, и ветви его духовного, Богом благословенного насаждения – ученики его – туда же достигли, и от них образовались поистине обильные вертограды душ и училища добродетели; и нет ни одной страны, куда бы не достигла слава его жизни и имени. Но как жил сей славный руководитель и отец нашей жизни, это некоторые из учеников его тотчас после его кончины изложили песненно, кратко изобразив многочисленные подвиги чрезвычайно высокой его жизни в немногих стихотворных изречениях. После них и другие из священнослужителей Церкви весьма изящно составили обстоятельную запись в виде исторического повествования и в форме похвальных слов, приготовив на старость врачевство от забвения. Посему трудолюбивым и не слишком отупевшим умственно от невежества следовало бы читать уже составленные сочинения и из них изучать всю превосходящую многих [Col. 236] жизнь пресвятого отца и, если хотят, приобретать пользу и удивляться глубине его премудрости, образу монастырского общежития, точным его преданиям и богоугодным установлениям, которые он постановил и предал ученикам и за то считался в свои времена как бы другим Василием [Великим]. Но так как общество братий и ум многих, по большей части недальновидный, заведомо предпочитает прозаическую и простейшую речь как такую, которая поддерживает в бодрственном состоянии разум, внимающий словам, и приносит душам их пользу большую, чем тяжелое и темное изложение мыслей, то, повинуясь вашим повелениям, достопочтеннейшие отцы, и мы, смиренные и ничего не значащие, по возможности составим об этом божественном праотце нашем и премудром учителе вселенной такое сказание, которое, хотя далеко не соответствует его достоинству, но, сколько возможно для нашей немощи, имеет в виду удобопонятность и ясность.

Другой св. Василий Великий

2. Великий и непобедимый поборник православной веры и знаменитый правитель монашеского братства Феодор родился и воспитывался в городе, высшем всех городов земных, в котором властвовал тогда нечестивейший сын нечестивого отца – Константин Копроним, оказавшийся ревностнейшим продолжателем христоборческой ереси, угнетавший нового Израиля Христова, как некогда египетская изобретательность фараона, брением и плинфоделанием (Исх. 1:14) иконоборческого столпотворения посредством жестоких приставников этого дела, потому что находил его стремящимся к земле евангельской жизни и неуклонно следующим Господним заповедям. Родители его были люди благочестивые и благородные, которые делами своими оправдали значение имен, данных им от родителей. Из них отец его[496], действительно свет, по выражению красноречивых афинян, от Бога рожденный, был светлым (φοτεινός) и по нравам, и по названию, отличаясь добротолюбием и достойно украшаясь блеском целомудрия, как показала последующая любовь его богомудрой души к Богу; ибо, получив от царя немалую власть, так как был казначеем царских доходов, он, вменив в ничто и это, и все прочие удовольствия жизни, прибегает к Богу и Царю всех со всем своим домом и избирает безмятежную жизнь вместо жизни при царском дворе; или, лучше, презрев вещи, исчезающие, подобно дыму и сновидению, он приобщается благ постоянных и всегда пребывающих и вступает в число посвятивших себя Богу, мужественно отказавшись еще за пять лет пред тем от сообщения с супругою по преизбытку благочестия. Также и мать его была женщина отличная и знаменитая, украшенная благоразумием и умевшая хорошо управлять своими детьми и домом, как созданная Богом (υπό Θεοΰ κτισθεΐσα) и запечатленная именем, соответствующим ее делам; [Col. 237] ибо, вполне усвоив себе общее название богозданности посредством добродетельной жизни, она и была, и называлась Феоктистой, заслужив себе похвалу от всех честным поведением. Впрочем, какое течение жизни совершила эта достопочтенная женщина, о том уже сказал в виде огласительного поучения своим подчиненным братиям сам богодарованный плод ее, богато наделенный от Бога языком красноречия[497]. Поэтому, отсылая туда желающих знать касающееся ее, мы надлежащим образом продолжаем речь об отце нашем.