Шла война, но командование принимало все меры, чтобы спасти каждого советского человека, будь то военнослужащий или гражданский специалист. К примеру, только на топливо для техники, задействованной в операции по спасению советских рабочих мелькомбината, было затрачено свыше десяти миллионов рублей. Во имя спасения человека не считались ни с чем.
Солдат всегда солдат«За 41 календарной службы», – говорил Геннадий Анатольевич Згерский, – я ни разу не почувствовал, что моя работа мне в тягость. Не потому, что служил в привилегированных местах и легко было физически (как раз наоборот – я бывал там, где нормальному человеку и выжить-то непросто), но я всегда любил это дело, это было мое!»)
Генерал-лейтенант в отставке Г. А. Згерский – личность в погранвойсках известная, легендарная. Настоящая офицерская выправка и поразительная работоспособность, острый ум и доброжелательность, желание и умение заботиться о людях – эти качества седого генерал-лейтенанта в отставке, да и многие другие достоинства этого удивительного человека восхищали и будут восхищать пограничников не одного поколения.
На него равнялись, а руководство погранслужбы, с вниманием прислушивались к его мудрым советам.
Г. А. Згерский получил заслуженное признание и боевые награды: ордена Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных силах» III степени, свыше 30 медалей. Он удостоен звания «Заслуженный пограничник Российской Федерации», кавалер нагрудного знака «Почетный сотрудник госбезопасности».
Г. А. Згерский был хороший семьянин. У него надежная боевая подруга – Валентина Ивановна, прошедшая с ним через весь периметр границ Советского Союза. Он был образцовым отцом – воспитал двух дочерей, гордился внуками. Дочь, Згерская Екатерина, подполковник, служит в Координационной службе Совета командующих Пограничными войсками стран СНГ.
На всех вверенных участках пограничной деятельности Г. А. Згерский проявлял самостоятельность, ответственность, творчество, высокую требовательность к подчиненным и заботу о них. Ему был присущи демократический стиль руководства, коллегиальность в выработке и принятии решений, опора на заместителей, воинские коллективы, педагогический такт, открытость, простой и скромный образ жизни. И оттого у него было много учеников, друзей и среди пограничников, местного населения, руководителей различных ведомств, с которыми ему приходилось общаться в период службы на границе. Он был надежен в воинской дружбе, всегда готов прийти на помощь. А еще у него была неубывающая энергия солдата.
Солдат всегда солдат!
Геннадий Ширяев. Зеленый кант Афгана
Нам не хватало воздуха на горных перевалах,Мечтали о воде мы в пустыне Регистан,Кричали мы от боли на койках медсанбатов,И все-таки по-доброму мы помним наш Афган.
Из песни «Пароль: «Афган», ВИА «Голубые береты»
И сегодня (а ведь с тех пор прошло уже почти четверть века!) я до мельчайших подробностей помню, как майским утром 1985 года транспортный Ан-12 взлетел с ташкентского военного аэродрома Тузель и взял курс на Афганистан. Через полтора часа полета он, резко сбросив скорость, нырнул вниз – на пятачок ровной земли, со всех сторон зажатый высокими горами. Из-под крыльев воздушного «извозчика» в разные стороны понеслись, оставляя косматые следы в чужом голубом небе, дымные всполохи. Транспортник отстрелил обязательные при здешних посадках тепловые «ловушки» – проверенное средство от ракет класса «земля – воздух». Еще через двадцать минут с другими, по-моему, только сейчас начавшими в полной мере сознавать случившуюся резкую перемену в их жизни «заменщиками» я впервые вступил на раскаленную не по-нашенски жарким солнцем бетонку кабульского аэродрома. Здравствуй, Афган!
Тогда я еще не знал, что «обратный билет» на «большую землю» «забронирован» для меня Богом, судьбой и воинским начальством лишь на 18 марта 1987 года. А это значит, что среди местных гор, песков и «зеленки» лейтенанту Ширяеву предстояло провести без малого два года. Какими они остались в памяти? Мне всегда было сложно ответить на этот вопрос однозначно. Ведь всякое пришлось пережить за эти двадцать два месяца жизни «за речкой». Были и радостные моменты, и тяжелые, случались и встречи, и расставания, а еще обжигали порой сердце потери – убитые и искалеченные боевые товарищи мои. В такие минуты, казалось, я готов был проклясть эти стреляющие по нас, горы… Но, видимо, не зря говорят, что время лечит, а большое видится на расстоянии. Поэтому сегодня, перефразируя песню «Голубых беретов», могу с чистой совестью признаться: и все-таки по-доброму я помню свой Афган.
Что мы там делали? Помню, как при прохождении обязательной при убытии в «длительную заграничную командировку в страну с жарким климатом» медкомиссии в госпитале в ожидании приема у врача я разговорился с пожилым офицером. «Понимаешь, лейтенант, если бы наши войска не вошли туда в декабре семьдесят девятого, там бы сегодня уже были американцы. Ведь свято место пусто не бывает…» Я улыбнулся: «Сгущаете краски, товарищ майор». В ответ услышал примирительное: «Возможно. Но что-то мне подсказывает, что когда-нибудь ты еще вспомнишь мои слова». Я не стал спорить: «Посмотрим, время покажет»…
Время показало: через несколько лет мы по доброй воле ушли домой, а войска НАТО, в том числе и американские, напротив, стоят сегодня в Кабуле, Баграме, Кандагаре и других городах Афганистана. Получается, в чем-то прав был тот майор? А это значит, что смысл нашего нахождения в горах Гиндукуша заключался не только в исполнении интернационального долга, состоявшего в военной и иной помощи сторонникам Саурской (Апрельской) революции. Но и в решении задач, связанных с обеспечением национальной безопасности Советского Союза. Ведь Афганистан находился тогда в южном «мягком предбрюшье» нашей огромной многонациональной страны. И если бы натовские ядерные ракеты среднего радиуса действия в разгар «холодной войны» оказались где-нибудь в Регистане или под Мазари-Шарифом, они, в случае надобности, постарались бы вспороть нашу ПВО.
Так, значит, все было не зря? Во всяком случае, мне в это очень хочется верить. Иначе как объяснить, за что погиб младший сержант Алексеенко, «цинк» с телом которого я сопровождал на его родину – в далекий от Афганистана небольшой украинский городок Измаил? За какие идеалы сложили в чужой стране свои головы другие наши офицеры и солдаты? Абсолютное большинство из них в то незабвенное время были молодыми ребятами, почти мальчишками. Но уже умели крепко, по-мужски дружить, рисковать, если надо, собой ради спасения жизней своих товарищей. Там, «за речкой», сформировалась особая «каста» людей. И неважно, кто из них и где служил в «ограниченном контингенте». Все мы были и остаемся боевыми побратимами, одной спаянной и проверенной войной семьей. Такой, как в песне:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});