Читать интересную книгу Только теннис - Ольга Морозова

Если хотелось увеличить, предположим, борцам число выездов за рубеж, а общее их количество выездов Спорткомитету строго определяли, то первыми теряли свою квоту теннисисты. Наш международный календарь раскачивался, как безногий стул. На международные турниры больше трех человек не попадало, команда собиралась только на Уимблдон. Если в ее рядах оказывались еще и юниоры - это уже считали событием. Только спустя годы женская часть команды состояла из семи или девяти спортсменок, а тогда такое невозможно было себе представить.

...Первый тревожный звонок прозвучал, когда нам объявили, что ни в коем случае мы не должны встречаться на корте со спортсменами из ЮАР. А чуть позже нам просто запретили ездить на Запад, чтобы мы, не дай бог, не столкнулись на каком-нибудь турнире с южноафриканцами. Уж не знаю, какими правдами или неправдами, скорее, конечно, неправдами, Семен Павлович Белиц-Гейман вырвал нам в конце 1977 года поездку в США. Но перед отъездом нас строго предупредили: если выпадет по жребию играть с южноафриканскими теннисистами, делайте что хотите, объявляйтесь больными, придумывайте что-то еще, но на корт не выходите. Отправили в турне троих: Светлану Алексеевну Севостьянову, ее дочь Наташу Чмыреву и меня. Но сперва еще в Москве мы три раза всей командой "попадали" в эпидемию гриппа и трижды выздоравливали, потому что нас то снимали с заявки (не едем!), то вновь заявляли (едем!). В конце концов, когда мы прилетели в Вашингтон, выяснилось, что о нашем последнем выздоровлении организаторы еще не знали, поэтому в сетке турнира наших фамилий нет. Ну, Морозову, благодаря ее заслугам, в турнир еще могли включить, а вот Чмыреву категорически отказывались. Я ходила, просила, клянчила, нас наконец включают в соревнование пар, и мы сразу - от судьбы не уйдешь, - как "Титаник" на айсберг, налетаем в первом круге на пару из ЮАР. И это после всех моих мытарств! Играть не имеем права. Поскольку я все же участвую в соревновании одиночек, весь удар приходится на Наташу. Она во время тренировки изобразила конвульсии - "колики в животе". Мы ее "укладываем" в постель. У организаторов глаза на лоб, я трое суток уговаривала их, чтобы нас включили в турнир, после выздоровления от гриппа, и вновь такое несчастье. Лично у меня было ощущение, что нас поставили против ЮАР специально.

Наташе только исполнилось восемнадцать лет, она готова играть и сильна, как вырвавшаяся на волю тигрица. Энергия из нее бьет фонтаном. Наташа хочет тренироваться, но и тренироваться тоже нельзя: Чмырева считается заболевшей, иначе почему мы не играем пару? Бедная Наташа бегала в гостиничном номере, сотрудники из посольства, которые были в курсе дела, нашли ей местечко где-то у черта на рогах, чтобы она разминалась по ночам.

Следующую сетку делали на наших глазах, прямо в самолете, во время перелета из Вашингтона на второй турнир в Хьюстон. Собрались игроки, был и тур-директор, я пошла тянуть жребий и вытащила для Наташки... соперницу из ЮАР. Одна из причин, что мы потеряли Наташу как теннисистку и ее нервные срывы - это та ситуация, которую я сейчас описываю. Я занималась в полете тем, что подсчитывала, кому должна проиграть и в каком круге, только бы не встретиться с южноафриканкой.

Когда Наташа отказывается выходить на площадку второй раз, всем уже понятны причины "болезни", - нам устраивают пресс-конференцию. Наташа молодец, по-английски она говорила лучше, чем я, но в решающие моменты заявляет: "Я ничего по-англий-ски не понимаю, спросите у Морозовой". Все вопросы водопадом на меня: "Вы будете играть с ЮАР?" Я отвечаю: "Мы будем играть следующий круг соревнований". - "Если завтра на вас выйдет теннисистка из ЮАР, вы будете играть?" - "Я буду участвовать в соревнованиях и буду играть второй круг". Меня трясли, как грушу, первые седые волосы наверняка появились после той пресс-конференции. Я жила в Хьюстоне, в номере размером больше моей квартиры, с огромной ванной, бесконечным холлом и кухней. Я заходила в эти хоромы, украшенные золотом и мрамором, и начинала рыдать от бессилия. А предстояла очередная пресс-конференция... Наташа, как застоявшаяся лошадь, бегала по своему номеру кругами, не зная, что делать. Полгода назад она была близка к победе над Эверт, в ту пору безусловным лидером в женском теннисе.

В течение следующего года Спорткомитет рассылал десятки телеграмм, объясняя отсутствие своих игроков в заявленных турнирах эпидемией гриппа, поразившей всю страну. Правду никто никогда не говорил, хотя все ее прекрасно знали, знали, что все советские теннисисты в прекрасной форме.

К счастью, мы не сгинули сразу, нам разрешили принять еще участие в турнире "Уорлд тим-теннис". Кинг сумела заинтересовать своим изобретением влиятельных людей и богатые компании, которые хорошо финансировали турнир. Чуть ли не впервые в теннисе появились большие призы. Знаменитости участвовали в соревнованиях, чтобы сделать деньги, хотя кое-кому организаторы их так ничего и не выплатили. Советская сборная, я могу сказать об этом с гордостью, тоже неплохо заработала, хотя ее игроки тоже ничего не получили. Правда, тогдашний председатель Спорткомитета Сергей Павлович Павлов использовал эти деньги для развития тенниса. Те корты из шеврона, что по сей день существуют в Москве на стадионе "Чайка" и рядом с Большой спортивной ареной в Лужниках и на "Спартаке", куплены на наши денежные призы. Долгое время корты служили верой и правдой не одному поколению теннисистов, считались единственными приличными площадками в Москве. Теперь они уже постарели, но все равно еще годятся для тренировок. Если бы так делалось всегда, то сейчас мы бы имели в стране не менее тысячи отличных кортов.

Итак, наше исчезновение с мировых турниров было замаскировано иносказаниями и недомолвками. Ни одного сообщения в прессе, сплошной туман. К следующему, 1978 году у нас остались лишь внутренние соревнования... и чемпионат Европы, куда, естественно, из Африки никто играть не приезжал. Впрочем, не приезжал никто и из элиты, так как она проживала в Америке и Австралии. На чемпионаты Европы спортивным начальством делался главный акцент в отчетах об успехах советских теннисистов. Я, завоевав в общей сложности на них двадцать две золотые медали, считалась героем. Иногда нам позволяли выступать в небольших турнирах перед континентальным первенством, чтобы мы разыгрались, но на них мы попадали лишь после того, как точно выяснилось, что никто из ЮАР не заявлен. Допустим, команда едет в Швецию, поскольку там строгое отношение к апартеиду, но все равно высылается телеграмма с просьбой сообщить заранее список участников турнира.

Беда заключалась еще и в том, что наш уход совпал с рождением в теннисе нового, мощного течения - тенниса профессионального. Профессиональный теннис приносит огромный доход игрокам и федерациям. Например, первенство Франции пожалуй, единственный турнир, который французская федерация проводила целиком без спонсоров, - давал ей прибыль, позволявшую открывать детские теннисные школы для десятилетних, двенадцатилетних и тех, кому больше четырнадцати лет. Далеко не все родители на Западе могут платить за ежедневные уроки. Но чтобы из способного малыша вырос мастер, ребенок должен индивидуально тренироваться каждый день. И французская федерация оплачивает уроки маленького таланта. И при этом у них нет Зверевой! Вот ценность супермастера, рождение которого непредсказуемо. Уйдя из международного тенниса, наша федерация упустила возможность проводить крупные турниры в СССР, следовательно, потеряла финансовую свободу, которая могла помочь в воспитании молодых героев. На Западе образовывались два больших профессиональных союза: мужской - АТР, женский - WTA, - но мы в них не входили. Союзы начинали разрабатывать всевозможные правила и законы - мы в этом не участвуем. Нет права голоса. Мы потеряли все, что имели.

Самое глупое в нашей собственной дискриминации - причины, ее вызвавшие: страх, что страны Африки будут бойкотировать Московскую Олимпиаду. Но со сборной ЮАР никакая теннисная команда тогда не играла. В командных турнирах не поднимался флаг этой страны, не исполнялся ее гимн. Но как можно запретить отдельным спортсменам, родившимся в ЮАР, зарабатывать себе на жизнь, ведь теннис их профессия. Тем не менее нашлась масса бюрократов, которые раздували этот вопрос, показывая свою бдительность и чутье при полном отсутствии настоящей работы.

Сейчас можно вспоминать совершенно уникальные факты. На юношеских соревнованиях спокойно играли между собой теннисисты СССР и ЮАР, но юношеские соревнования в расчет не брались или о них просто не знали. Конкретного зачинателя всей этой свистопляски найти невозможно. В подобных делах всегда коллективная "ответственность". Я не верила, что походами в ЦК можно что-то изменить. Проблемы тогда решались сами по себе, точнее, сами по себе умирали. В те годы в теннисе была сильная федерация, состоящая из влиятельных людей, но и они ничего изменить не могли.