после погони и явной драки с беглецом.
«Как это возможно? — подумалось ему, — это же не его тело, когда бы он сумел так натренироваться? Я годами бегал вокруг Академии по несколько десятков раз за день, и то ощущаю тяжесть в грудной клетке».
— Полный бардак, а не расследование! Ты же говорил, что уже участвовал в подобном? — разгневанно бросил Дэмин, вместо благодарности за поимку. Это было неожиданно даже для него самого, ибо ранее открытых вспышек гнева он за собой не замечал.
— Ты плохо слушал, — Мингли подтолкнул капитана, чтобы тот выдвигался в путь. Кисти пленника были связаны, и демон держал в руках конец веревки, словно ведя на водопой кобылу, — я сказал, что каждый демон рано или поздно в такую ситуацию попадает. Вот я и попал.
— То есть ты не имел никакого опыта в этом и ринулся, не раздумывая, действовать без плана? — продолжал гневаться Дэмин. Адреналин все еще бежал по его крови, смешиваясь со злостью и волнением, — ты можешь прекратить отвечать на мои вопросы столь уклончиво и начать говорить правду?
— А ты строй свои вопросы яснее. Не провоцируй во мне демона! Подумаешь, горе какое. Пошли на дело, не распланировав все до запятых. Да если бы я сказал тебе, что никогда в таком не участвовал, ты бы полгода обдумывал и рисовал схемы, с какого бока выскакивать и за какую руку его хватать! У тебя проблема с завышенным контролем всего и всех!
Они оба резко остановились посреди улицы и вцепились в друг друга злобными взглядами. Бывали минуты, когда кто-то из них был ведомым, и тогда им удавалось находить баланс. Но такие мгновения случались нечасто. В основном же каждый гнул свою линию.
— Зато у тебя явно нет проблем со спонтанными решениями. — Дэмин скрестил руки на груди позабыв, что ссориться на публике с собственным слугой — это недостойное поведение. Но рядом с Мингли он действительно о многом стал забывать. — А что, если бы он от нас убежал? А что, если бы он был вооружен? А что, если бы он погиб случайно? Или что, если бы мы кого-то ранили из горожан? Ты об этом подумал?
— У меня было всего две задачи: поймать его и уследить за тобой. У меня два глаза, две руки и ноги. С чего бы мне не справиться? А на остальных наплевать. Пусть или собственных мечников себе заводят, или глаза разуют, если не хотят пострадать на этих улицах.
— То есть ты еще вдобавок к нежеланию серьезно подходить к планированию наших действий обладаешь бессердечием и сверхбольшой самоуверенностью? — Дэмин взмахнул руками, — Великолепно! Что только заставило меня согласиться с тобой работать?
Демон ощущал весь спектр эмоций своего господина, который буквально накрывал его подобно девятому валу. И раньше бы он с наслаждением вкушал такой момент, но сейчас отчего-то ему было неприятно. Казалось, что он совершает что-то неправильное, что уже само по себе смехотворно звучит для демона. Тем не менее, злить Дэмина и наслаждаться его переживаниями расхотелось.
— Наверное, причиной твоего решения работать со мной были мои разумные и логические доводы? — Мингли гордо и самовлюбленно задрал подбородок, на самом деле желая прекратить раздор между ними. Весь этот эмоциональный шум его господина отчего-то стал удушающе неприятен.
— Или твое умение одурманивать речами, — раздраженно ответил Дэмин.
Капитан, все это время стоявший на привязи, как корова на лугу, не выдержал и засмеялся. Эти двое встали посреди улицы, битком набитой людьми, многие из которых остановились поглазеть на то, как богатый господин ругается с собственным мечником. Даже старый травник выполз из своей лавки и, грызя семена аниса, с любопытством смотрел прищуренными глазами. Обычно подобные скандалы на людях закатывали девушки, а мужчины предпочитали хвататься за мечи. Потому-то многие смотрящие расплывались в улыбках. А молодые особы, обмахиваясь веерами, хихикали и перешептывались, явно оценивая внешность спорящих.
Дэмин стал мрачнее тучи. Он замолчал и успокоился, понимая нелепость того, что творит и сложив руки за спиной, направился в сторону судебного ведомства.
Глава восьмая
Всю дорогу Мингли то и дело пытался вразумить Дэмина. Он старательно подбирал самые красочные истории, связанные с людьми, чтобы убедить молодого судью в правильности своих взглядов. Ему казалось, что эмоции молодого господина отчетливо свидетельствовали о затаенной обиде, и требовалось проявить недюженные усилия, чтобы восстановить прежнее доверие к себе. В конце концов, демон и в самом деле не понимал, что такого страшного Дэмин узрел в произошедшей ситуации и зачем так сильно беспокоиться о том, чего не случилось. Никто не пострадал, — если не считать носа капитана, который начал приобретать багровый оттенок, — подозреваемого они поймали, а значит, с задачей справились. Но молодой судья воспринимал произошедшее с тяжестью на сердце. Его совсем не успокоили истории Мингли о людях, что живут в Портовом районе, призванные пояснить, что за таких, как они, точно не следует переживать.
— Погони, драки, задержания преступников, перевернутые телеги и сломанные прилавки — все это часть обычной жизни обитателей данной части города, — убеждал демон, — а конкретно наш случай преследования капитана и вовсе прошел весьма деликатно и никоим образом не навредил или нарушил ритм жизни местных голодранцев.
Капитан молчал все это время, лишь иногда тихо покачивая головой в знак согласия с высказанными Мингли фактами. Когда же наступила продолжительная пауза, он посчитал, что не будет более удобного момента, чем сейчас, и постарался начать разговор:
— Уважаемый судья, — заговорил моряк, когда вдалеке уже стал виден силуэт крыши Судебного Ведомства, — я был невольным слушателем ваших коротких разговоров за время пути, что мы преодолели. И вынужден сказать правду: ваш мечник поболее ведает о людях, чем вы сами.
Он даже не представлял, что расхваливает демона в познаниях человеческой натуры. Такое обстоятельство само по себе казалось Дэмину смехотворным умозаключением. Это как заявить, что волк что-то смыслит в судьбе овец. Конечно, иногда Мингли оказывался прав, но лишь потому, что наделял всех только самыми отвратительными, эгоистичными, низменными желаниями и стремлениями. А такие люди тоже ходят по свету. И потому нет ничего удивительного в том, что порой предсказания мечника относительно чьих-то мотивов оказывались верны.
— Я знаю, — продолжил капитан, — что вы человек, старающийся сохранить добродетель в своем сердце. Потому-то о вас в народе и ходит молва, что вы единственный судья, кто готов выслушивать как богатого, так и бедняка. Хочу верить, что это действительно так и поведать вам немного о своей судьбе, прежде чем объясню причину своего бегства от вас.
Моряк