Затем я усмехнулся и повторил слова, которые она сказала мне несколько минут назад. – За сегодня. И вообще.
20 глава Ной
Поднимаясь по лестнице, я отправил Лии фотографии, которые сделал в галерее. Не знаю, пригодятся ли они ей, но сама она ничего не снимала. Или, может быть, она была так увлечена выставкой, что ей будет достаточно своих воспоминаний.
Дверь в квартиру брата была открыта. Я вошел, положил вещи и прошел на кухню, откуда слышалась музыка. Элиас сидел за кухонным столом и выглядел так, словно ждал меня в такой позе последние несколько минут. И было совсем не похоже, что он рад меня видеть. Нисколько.
– Привет, – поздоровался я неуверенно, и мое приветствие прозвучало скорее как вопрос.
– Сядь, – сказал Элиас, и я без комментариев выполнил его просьбу. Элиаса обычно было трудно вывести из себя. Именно по этой причине я не поверил во всю эту историю с Кристофером. Он никогда не повышал голоса. Сейчас его холодный тон заставил меня нервничать еще больше.
– Что случилось? – спросил я, кладя руки на стол. Солнце проникало через большие открытые окна и освещало комнату, что не совсем соответствовало атмосфере, повисшей между нами. На заднем фоне играла какая-то песня группы Passenger.
– Это я должен спросить тебя об этом, – ответил он, выжидающе глядя на меня.
– Ты имеешь в виду работу? – понял я и собрался было пуститься в объяснения, но Элиас только нахмурил брови.
– Какое мне теперь дело до работы? – Он оперся на кухонный стол локтями. – Я просил тебя держаться подальше от этого всего, и первое, что ты делаешь, – это бежишь к Кристоферу! Ты в своем уме?
О…
Я ожидал чего угодно, но только не того, что ему станет известно о моем визите к Роте.
– Откуда ты узнал?
– Это сейчас к делу не относится, тебе так не кажется? Хотя, очевидно, нет. Было здорово услышать об этом от Кристофера, а не от тебя.
– Потому что я знал, что ты слишком остро отреагируешь.
– Ты сейчас серьезно, Ной? Это вместо извинения? У меня такое ощущение, что я разговариваю с пятилетним ребенком.
– Я не считаю себя человеком, который совершает легкомысленные поступки, – возразил я, невольно повысив голос. Элиас насмешливо приподнял брови, как будто мой тон только что доказал ему совершенно обратное. – Это ты уперся как баран, это ты молчишь назло, это ты даже из дома не выходишь. И я действительно не понимаю почему. Роте не так сильно злятся на тебя, как ты думаешь. Кристофер, как мне показалось, не особенно рассержен.
Но мой брат, как мне показалось, еще больше вышел из себя.
– Я просил тебя только об одном, Ной, – сказал Элиас, и хотя его голос был спокойным, слова резали, словно бритва. – Держаться подальше от Кристофера Роте. Неужели это было так сложно?
Я поднял руки и с грохотом уронил их на столешницу.
– Было ли это сложно? Ты серьезно? Дай-ка подумать. Тяжело ли смириться с тем, что твоего брата выгнали из компании твои родители, о чем он тебе не рассказывает, или что ты прерываешь стажировку за границей, летишь обратно, а тут никто не говорит ни слова о том, из-за чего все это произошло? Тяжело ли принять то, что твои родители и твой брат поссорились так сильно, что даже не разговаривают друг с другом? – Я пожал плечами и натянуто улыбнулся. – Нет, совсем не сложно.
Элиас громко вздохнул.
– Ты видишь проблемы там, где их нет.
– Правда? А что это тогда за история с Надин? Ты бы никогда не стал бросаться на человека из-за этого. Это я вижу проблемы там, где их нет?
– Да, так и есть. Просто держись от него подальше, хорошо?
– Почему?
– Потому что я так сказал, вот почему, – резко ответил он.
– Кто ты такой? Моя мамочка?
– Если ты будешь вмешиваться, то сделаешь только хуже. Ты действительно думаешь, что кто-нибудь из нас может это как-то изменить? Я облажался, и теперь мне надо просто это переждать. Пойми ты наконец, – сердито произнес Элиас. – Прекрати слушать свои подкасты о преступлениях и окунись в реальность. Сосредоточься на работе. Мама и папа нуждаются в тебе сейчас больше, чем когда-либо. Вот так ты сможешь мне помочь. А не питая иллюзий о том, что можно поиграть в героя. Ты понял?
Элиас пристально смотрел на меня, в его глазах горел едва сдерживаемый гнев. Мое сердце колотилось в груди.
Я посмотрел на свои руки, которые сжал в кулаки так сильно, что на загорелой коже остались белые следы от ногтей.
Элиас глубоко вздохнул.
– Ты меня понял?
– Отец предложил мне твое место на работе. Со следующей недели я буду заниматься исследованиями, и мама хочет выпустить по этому поводу пресс-релиз.
Произнося эти слова, я изучал лицо Элиаса. Я знал, что это ужасно, вот так, сейчас, говорить ему об этом. Но мне важна была его реакция. Любая.
На его лице не дрогнул ни один мускул, а тон стал еще холоднее, хотя я думал, что это уже невозможно.
– Поздравляю. Теперь у тебя есть все, о чем ты мечтал, – он улыбнулся, но улыбка эта казалась совершенно неуместной на его лице, а глаза оставались холодными. – И, самое главное, тебе больше не нужно ломать комедию про второсортного сына.
Я недоверчиво уставился на него.
– Что? – у меня в животе все скрутило, словно желудок сжали ледяным кулаком, я больше не замечал, что на заднем плане играет музыка. В голове остались только слова Элиаса.
Я никогда не был планом «А» для родителей, это была роль Элиаса. Мне было больно осознавать этот факт. Но всякий раз, когда я высказывал такие мысли, именно он их и опровергал. Услышать сейчас эти слова от него…
– Ты имеешь в виду…
– Тебе сейчас надо уйти, – Элиас встал. – И будет лучше, если ты не станешь приходить ко мне. У тебя сейчас много дел. С твоей новой