— В склепе, — таков был ответ
Какая-то часть меня уже понимала, что это был за склеп, но другая никак не желала в это поверить. Ведь если моя догадка верна, то наше расследование с самого начала было бессмысленным, и мы ни на йоту не приблизились к пониманию того, что происходит в отеле.
— Чье это захоронение? — я решил уточнить у смотрителя, действительно ли здесь похоронен Холмс.
— Я думал, вы знаете, — сторож выглядел удивленным. — Разве вы не турист, который решил взглянуть на местную достопримечательность? — его голос стал подозрительным, и я решил его успокоить.
— Да, но я считал, что он был похоронен несколько иначе.
— Ах, вы об этом, — Шипман облегченно вздохнул и снова расслабился. — Имелись у него кое-какие пожелания на этот счет, но только кому до них было дело? У города и так хватало забот, чтобы еще беспокоиться о могиле этого психа Холмса, вот его и кремировали. Так дешевле.
— Ну, конечно, — пробормотал я. — Дешевле.
Мы находились в склепе, который в прошлом служил для захоронения кремированных останков. Но я все еще не мог поверить, что тело Генри Говарда Холмса было сожжено в 1896 году. Ведь это означало только одно: призрак Холмса не мог быть похитителем и убийцей постояльцев отеля, так как его кости уже давно были превращены в пепел. А для того, чтобы уничтожить приведение, именно это и нужно.
Постояв еще пару минут перед прахом одного из самых кровожадных маньяков мира, я развернулся к выходу. Приняв это за намерение покинуть склеп, смотритель двинулся к двери. Обратный путь я проделал в глубокой задумчивости, не обращая внимания на окружающее. У сторожки я еще раз спросил Шипмана, уверен ли он, что в той нише находится именно прах Холмса. Он ответил, что иначе и быть не может, а потом вернулся в сторожку, бормоча на ходу о том, что люди нынче пошли странные и сами не знают, чего хотят.
В полной растерянности я направился к машине. Выходило, Дима не ошибся, и Холмс действительно похоронен на местном кладбище. Это — хорошая новость, а вот плохая состояла в том, что он не имел никакого отношения к происходящему, и Лени тоже убил не он. Но кто тогда? Оставались только Патрисия и миссис Гридл. Само собой, я ставил на последнюю. Легко было представить себе старуху с тесаком в руках и злобной усмешкой на лице. Но, к сожалению, одного моего воображения было недостаточно, чтобы обвинить её в убийствах. И потом, нельзя исключать возможность того, что убийца не входит в список наших знакомых.
Оставался открытым и вопрос потустороннего вмешательства. Ни у кого из нас не вызывало сомнений, что в этом убийстве замешаны сверхъестественные силы, и дело тут не только в профессиональном чутье. Есть несколько способов определить, относится ли гибель человека к разряду обычных убийств, или к ней приложил руку кто-то из мира тварей. Во-первых, многие представители нечисти, например оборотни или вампиры, оставляют характерные следы, вроде клочков шерсти или следов укуса. А демон или призрак создают на месте преступления специфическую ауру, очень похожую на ту чертовщину, которой был пропитан отель после убийства. Загадочные исчезновения людей, никто из которых так и не был найден, тоже выглядели, по меньшей мере, странно. А самое главное — Ксения почувствовала в «Замке» присутствие чьей-то злой воли, а она в таких вопросах не ошибается. Можно, конечно, проверить ее ощущение при помощи приборов, которые измеряют общий электромагнитный фон помещения, или амулетов, чувствующих присутствие нечистой силы, но я не видел в этом особой необходимости. Показания приборов зачастую были субъективны, а их поведение зависело от множества факторов, которые никак не сказывались на способностях Ксении.
Итак, уверенность в том, что похитителем и убийцей (а то, что все пропавшие постояльцы были мертвы, я не сомневался) являлся не человек, была стопроцентной. Но у Холмса оказалось алиби, и теперь я даже не мог представить, в каком направлении нам вести расследование.
Глава 9. Исчезновение
В отель я приехал лишь под вечер. Оставив машину на стоянке, я направился в «Замок», теша себя надеждой, что моим близким удалось продвинуться в расследовании хоть чуть-чуть дальше, чем мне самому. Я догадывался, какой фурор произведет моя новость, но восторга от этого не испытывал.
Немного задержавшись перед крыльцом отеля, я посмотрел на его фасад. Что ни говори, а место мрачное. Некоторые эзотерики считают, что бывшие владельцы каким-то образом могут передавать свою энергию вещам. Не знаю, насколько это соответствует истине, но этот дом явно излучал тяжелую ауру. То, что произошло в его стенах два века назад, оставило на нем неизгладимый след, который ощущался до сих пор.
Я передернул плечами, пытаясь избавиться от чувства безысходности, охватившего меня при взгляде на отель. Огромным усилием воли я заставил себя подняться на крыльцо. Готов поклясться, что, как только я ступил на лестницу, ведущую к порогу, звуки улицы стали приглушенней. Я обернулся, чтобы проверить, не исчезло ли все, что находилось за моей спиной. Но нет, дорога и аптека на той стороне улицы были на своих местах, но только выглядели они так, как если бы они находились в другом мире, и меня отделяла от них прозрачная, но прочная стена. Это было похоже на черно-белый фильм без звука. Мне даже показалось, что если сейчас я захочу повернуть обратно и спуститься с крыльца, у меня это вряд ли получится.
Видение длилось лишь долю секунды, спустя которую все вернулось на свои места. Проявились краски, звук проезжающих машин снова стал таким громким и четким, что я чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности.
Какое-то время я продолжал стоять, глядя на дорогу, то ли ожидая повтора видения, то ли просто боясь повернуться к улице спиной. Но ничего не происходило. Наконец я отвернулся от проносящихся мимо машин и поднялся к входной двери. Я списал увиденное на расшатанные нервы и плохой сон, так как другого объяснения у меня все равно не было.
Удар гонга, разнесшийся по дому и прекрасно слышный снаружи, вернул меня в реальность. Дверь открыла миссис Гридл. Она недовольно поморщилась, увидев меня, как если бы всерьез рассчитывала, что я больше не вернусь, но посторонилась и дала мне пройти. Прежде чем удалиться, она сообщила мне, что остальные сейчас ужинают.
Я посмотрел на большие напольные часы, украшавшие холл и будившие меня каждую ночь своим звоном. На них было полседьмого: это означало, что ужин, который начинался ровно в шесть, уже подходил к концу. Но я был голоден и направился в столовую. Я рассчитывал, что, несмотря на опоздание, меня все же не оставят голодным.