Из футляра полыхнуло разноцветным пламенем. Он достал длинное, по всей длине футляра, ожерелье из бриллиантов, надел ей на шею, застегнул, отодвинув завитки. Потом ласково дотронулся до локонов, выбившихся из прически, хитроумно, мастерски сооруженной горничной.
— Надеюсь, наш брак будет построен не на благоразумии и расчетах, а на доверии и дружбе.
Ему так нравилось дотрагиваться до нее, он обожал ее и гордился этим подарком — плодом его тяжелого труда. Эти бриллианты не были получены в наследство. Но может быть, когда-нибудь они станут фамильными, и София подарит их своей дочери на свадьбу. Странная смесь волнения, гордости и нежности нахлынула на него.
София смотрела на свое отражение в зеркале, бриллианты переливались на ее вздымавшейся от волнения полуприкрытой кружевами груди. Его руки по-прежнему лежат на ее плечах.
— Они такие красивые. — Она повернулась и схватила его за руку. — Я хочу не только доверия и дружбы — хочу делить с тобой самые твои сокровенные мечты и знать, о чем ты думаешь, стать неотъемлемой частью твоей жизни, даже если ты никогда этого не хотел.
— Да, я не видел тебя в своей жизни, а сейчас, когда ты рядом и ты моя жена, я рад, — сказал и удивился, насколько это правда. — Доверие, дружба и разделенная жизнь.
Голубые глаза Софии потемнели, он видел, как в их глубине плещется счастье, они заглянули ему прямо в душу, и в них он увидел гораздо более сильное чувство, чем просто радость от полученного подарка.
— Ожерелье такое красивое, прости, если не смогла поблагодарить как следует.
— Мне не нужно благодарности, — он как будто слышал себя со стороны, удивляясь своим словам, но поцелуй будет уместен.
Ее руки обвили его за шею, она подняла улыбающееся лицо.
— Тем более что для меня это очень приятно, мистер Чаттертон, — прошептала она, и их губы слились в продолжительном страстном поцелуе.
— Маркиз и маркиза Айверс, капитан граф д’Онэ, мэм! — громко объявил Хоуксли, застыв от неожиданности, но делая вид, что ничего особенного не происходит и он каждый день видит своих хозяев посреди гостиной в объятиях друг друга.
Каллум не слышал дворецкого, не видел своих гостей, пока София не отстранилась, смеясь, пунцовая от смущения, и встретила иронический взгляд высокого черноволосого человека. Она сразу поняла, что это не коллега Каллума, о котором тот говорил, даже если бы с ним рядом и не стояла Пердита. Его внешность говорила о высоком происхождении, разумеется, это был маркиз Айверс.
Интуиция предупредила ее: такого человека лучше иметь на своей стороне, потому что в противном случае он будет опасным врагом.
— Милорд. — Она не знала, как его приветствовать по этикету, насколько глубоко надо присесть? По рангу он был в одном шаге от герцога! Она начала сгибать колени, но он быстро подошел и взял ее руку.
— Алистер, — представился он просто и улыбнулся.
Несмотря на смущение, в голове ее мелькнула мысль: не будь она влюблена в Каллума, то не знала бы, кого выбрать — оба его друга были неотразимы.
Отпустив ее руку, он притянул к себе Каллума в коротком сильном мужском объятии — оно говорило о многом. Ее как будто ударило: ведь когда последний раз эти четверо собирались за столом, с ними был Даниэль. Наверное, она выглядит бесчувственной и расчетливой особой в их глазах, пригласив их на званый ужин.
Потом увидела улыбку Каллума, заметила, что он в прекрасном настроении, и поняла: отношения друзей не изменились, они по-прежнему любят друг друга, и только она все колеблется и трусит.
— Мистер Джордж Петтигрю, мэм!
Как вовремя! Напряжение отпустило ее, ведь это был единственный человек, который не знал Даниэля. Кроме того, его присутствие позволит вести разговор на нейтральные темы.
Ужин проходит превосходно, думала София спустя два часа, с удовлетворением глядя с места хозяйки на длинный стол. Гости заканчивали десерт — фруктовый салат, залитый воздушным кремом. Поймав взгляд Каллума, она подумала, что пора предложить леди удалиться в гостиную, оставив мужчин одних. Но он вдруг спросил:
— Ты бы хотела иметь собственный корабль, дорогая?
— Корабль? Ты имеешь в виду яхту?
— Нет, сегодня днем мы были в доках, смотрели те корабли, которые продаются.
— Целый большой корабль? — Она с трудом сохранила спокойствие: нельзя же посредине званого ужина в присутствии гостей спрашивать мужа, может ли он позволить себе такую покупку.
Каллум понимающе усмехнулся:
— Я собираюсь войти в долю. Петтигрю, д’Онэ и Линдон ко мне присоединятся. Наше долевое участие составит четвертую часть от всей стоимости.
— Замечательно! И как называется судно?
— «Утренняя звезда», — отозвался Петтигрю. — Но думаю, его можно назвать по-другому. У нас на выбор есть по крайней мере три имени.
— А другие владельцы не станут возражать?
— Не думаю, если мы выберем название, которое всех устроит, — сказал Алистер.
— Я, кажется, знаю, как назвать корабль. — Каллум обвел взглядом сидевших за столом дам и остановил взгляд на Софии. — Вдохновение не может не прийти за таким столом, где столько красавиц. — Он поднял бокал. — Джентльмены, предлагаю «Труа белль».
— «Три красавицы»? А, каламбур. К тому же это еще означает три удара корабельного колокола, отлично! — Петтигрю тоже поднял бокал, по очереди приветствуя всех сидящих за столом дам. — «Три красавицы». Великолепно!
София подождала, пока улягутся смех, шутки и кончатся тосты, потом кивнула Эндрю. Тот подошел и отодвинул ее стул, помогая подняться.
Когда дамы покидали столовую, София услышала, как Петтигрю сказал:
— «Белль» принесет нам удачу.
— Может быть, нам заняться судоходством? Создадим собственную компанию, — отозвался капитан Люк. И дверь закрылась.
— Как красиво, — сказала Эврил. — Они хотят назвать корабль в нашу честь.
— Если позволят другие владельцы, — заметила София. Она все еще не могла опомниться от такого поворота событий.
— Не знаю, кто они такие, но главный козырь у нас — это Алистер, потому что он — маркиз, — проговорила Дита. — Уверена, вряд ли кто-то из них превосходит его титулом.
— И кроме того, у нас есть наш мистер Чаттертон, — добавила Эврил. — Уже сейчас о нем говорят как о выдающемся уме и высоко ценят на Лиденхолл-стрит.
— Вот как? — София была уверена в способностях мужа, потому что видела, как напряженно и много он работает, но считала: прошло еще слишком мало времени, чтобы делать такие радужные заключения.
— Ходят слухи, что уже через пару лет он может стать членом совета директоров — самым молодым в истории компании. Люк слышал такие разговоры в морском пароходстве.