Читать интересную книгу Несносная Херктерент - Владимир Чистяков

Да и вряд ли бы Яроорт стал хвастаться охотничьими подвигами перед Софи — он ведь видел фотографии молодой Кэретты, где она на фоне застреленных львов позирует. Да и старых фото, где Саргон с охотничьими трофеями, тоже хватает. На одной он, тогда ещё наследник, стоит у туши гигантского южного слона — самого большого наземного животного, обитающего только на Южном материке — самой большой мирренской колонии. Слон страшно редок, и охотиться на него могут только члены императорского дома и представители других правящих династий.

Софи усмехнулась.

— Мне вот тоже случалось охотиться. Правда, на слонов.

— Часом, не на Гигантских Южных? — в глазах Яроорта играют насмешливые искорки.

— Нет, на самых обыкновенных Северных шерстистых.

— Уважаю. У меня прадед при охоте на таких погиб. Раненая самка его растоптала.

— Какие-то новые автосани надо было испытать. Отец тогда сказал представителям КБ: «А мы вот сейчас и посмотрим, чего машина стоит. Свезём опытную партию на Север, и там поглядим, на что они годятся. Покажут себя хорошо — считайте, госзаказ на армейские снегоходы у вас в кармане». И ещё какие-то у него дела на Севере были. Понять не могла, зачем там столько солдат. Солдаты непривычные, все в белом, словно медведи. Ремни, каски — все белое. Приклады — и то белого цвета. Я знать тогда не знала, что это за автосани такие. Прилетели — а они уже на аэродроме стоят. Белые. Вместо передних колес — широченные лыжи, вместо задних — колеса вроде автомобильных, но на них странная гусеница с узкими звеньями и вроде как из резины. Меня ещё поразила застекленная турель на крыше с крупнокалиберным пулемётом. Эти сани от станции Второй Трансконтинентальной несколько сот километров по снегам прошли. Отец в тех краях и раньше охотился, по крайней мере, со снежным генералом встретились, словно старые знакомые.

— Снежный генерал — это как?

— Да просто впервые в жизни увидела генерала в полярной форме. На нем только ордена, пожалуй, и были не белого цвета.

Загрузились и поехали.

Скорость, ощущение погони. Ветер в лицо. Мне маску дали, и очки специальные, чтобы от блеска снежного не слепнуть. Из люка турели вид совсем не такой, как из окна. Словно летишь. И самолет навстречу. Серьёзно, навстречу, идёт низко- низко. Легкий разведчик, похожий на гигантскую стрекозу. Мне показалось, что он колесом чуть мне по шапке не зацепил. Но я не испугалась. Было весело.

С самолета что-то кричали, а потом сбросили вымпел. Машины развернулись, и понеслись ещё быстрее.

Окружили стадо, небольшое, их голов двадцать-двадцать пять было. Громадные, шерсть бурая, косматая. Кому как, а мне слоны северные крайне неприятными животными показались. Тупая и грязная груда мышц. Знаешь, на Севере о неумном человеке говорят не «глуп, как осёл», а «глуп, как шерстистый слон». Отец их как-то странно называл- то ли манмонт, то ли маммунт. Не запомнила. Он тоже сказал: «Я думал, эти звери умней».

Потом мне говорили, что западный тундростепной подвид — самый крупный из сохранившихся, и как ни странно, самый многочисленный, хотя на них, в основном, и охотятся.

Трубят, бивнями машут. С аэросаней пускают сигнальные ракеты — слоны их жутко боятся.

Мне только на курок оставалось нажать. Всё кончилось очень быстро. Как только мой слон упал на колени, стрелять стали уже все. Солдаты фотографируются на тушах. Словно изначальное что-то, из времен костяных копий и кремневых топоров. Все после удачной охоты такие довольные, веселые и добродушные. Еды вдоволь, хватит на всех.

Развели огромные костры. Мне, по традиции, как первой убившей, преподнесли хвост зверя. А уж какое у них мясо! Такого изумительного я никогда больше не ела. Сочное, только что с огня. С собой были шампуры, но некоторые жарили мясо на штыках, не новых — ножах, а старых, трехгранных. Со штыков мясо казалось самым вкусным — сзапахом дыма и ещё чего-то.

Дней десять там провела. Бегала на лыжах с местными детьми. Была счастлива, что быстрее их всех. Здорово там было. С той поры самое любимое время года — зима.

Катались на оленях, на собачьих упряжках. Такие белые пушистые лайки с голубыми глазами.

Мне ещё щенка подарили.

— И что с ним стало?

— Ничего, живет в Загородном дворце.

— Его не Севером зовут?

— Севером. Откуда ты… Хотя понятно. Я же с ним фотографировалась столько раз.

— Не так немножко все было. Хотя фото я видел. Сестренка. Младшая. Говорить только научилась. Всё хныкала: «Качу Цевева!» Понять не могли. А она журнал притащила и показала: «Цевев». Купили ей такую лайку. Была просто счастлива. Сейчас подросла, но «р» говорить так и не научилась. Собаку зовет «Цевев».

Одного понять не могу — почему про пса всюду пишут, что он приморская лайка, когда он северный призрак?

— Ты-то откуда знаешь, какие лайки в Приморье?

— Да знаю уж. Зря, что ли, мой дед классический труд по псовой охоте писал? У северных призраков глаза голубые, как лёд, а приморские лайки, хотя и белые, как призраки, но глаза у них темные. Да и экстерьер несколько отличается.

— Знаток! А про чёрных драконов что сказать можешь?

— Одна из самых старых пород; вывезена с Погибшего Архипелага. Великолепный сторож. Телосложение плотное, окрас черный, иногда с коричневыми подпалинами или серебристо-серым отливом. — Яроорт чуть заметно усмехнулся — Порода чрезвычайно редкая и дорогая. Последние сто лет лучшими представителями породы считаются собаки, происходящие от псов, содержащихся в питомниках при Охоте Его Императорского Величества. Несколько лет назад лучшим представителем породы считался Дракон V-2, сын Дракона IV-1 и Ведьмы VII-8. Для него даже были изготовлены специальное седло и сбруя, и Ваше Высочество в возрасте трех-четырех лет частенько на нем каталось.

Что-то мелькнуло в холодном взгляде карих глаз.

— Я называла его Дакоша. Я не помню, но рассказывали, что он меня как-то раз за воротник принес к уже начавшим искать меня слугам.

— Что с ним стало?

— Ничего. Старик и сейчас жив, пятнадцатый год ему. Поседел, но ещё крепок. Даже щенки в прошлом году от него были. Крепенькие, но, конечно, до братца Дракона VI-3 не дотягивают. Меня до сих пор помнит.

— Хм. Софи, а ты не знаешь, насколько правдивы слухи, что Его Величество собирается упразднить питомники?

— Говорят что-то такое. Только не упразднить, а передать из МИДв в МВД и Безопасность — пусть там служебных да саперных псов разводят. Говорят, их сейчас не хватает.

— Решение уже принято?

— Без понятия; отец говорит, что лично ему вполне хватает тех псов, что содержаться в парке Загородного дворца.

Яроорт просиял:

— Чёрных драконов как раз там и разводят!

— И что тебя так волнуют эти псы? — осведомилась Софи с ледяным безразличием.

Яроорт тут же стал похож на парадный портрет самого себя. Напряжение спало как-то быстро. Слишком уж день хороший, что бы ссорится.

— В те дни я много рисовала. Местных детей, природу, живность всякую. Хотела на выставку отправить — отец работы очень хвалил — но он же и запретил их куда-либо отправлять. И к мирренам отвезти тоже не позволил. Не понимаю, что в них такого.

— Только то, что по ним можно понять — сделаны на Севере. Его Величество не хочет, чтобы распространялась информация о его поездке в указанный регион.

Софи смерила Яроорта оценивающим взглядом. Она не очень любит, когда в разговорах с ней употребляют официальную титулатуру родителей. Неважно, чьих. Для Софи употребление титула — как минимум признак неискренности говорящего. Однако, Яроорт вроде не из таких. Вроде?

— Я тоже кое-что слышал про Север. Точно не знаю ничего, но очень похоже, что там делают какое-то новое и очень мощное оружие. Отсюда и все запреты.

— На самом деле, я и сама думаю что-то подобное. Не ради же автосаней он туда поехал. Да и в официальной хронике об этой поездке не сообщалось. Вроде как он в Загородном был и официальных лиц принимал. В том числе, и твоего отца. А он тоже был на Севере. Я его видела несколько раз.

Яроорт пожимает плечами.

— Ничего удивительного, Соправитель тоже частенько бывает не там, где пишут газеты.

— До монумента на острове! Не догонишь!

— Посмотрим…

У обоих беговые лыжи. Свистит ветер в ушах.

Софи резко разворачивается. Она первая.

Оба раскрасневшиеся. Но во взглядах — холодные льдинки.

Днем биологу показали следы на дереве от когтей рыси. Он сказал, что за пять минут ножом изобразит гораздо лучшую имитацию.

Во второй половине дня случилось ЧП: в лесу нашли растерзанного человека.

На полянке лежит тело. Точнее, то, что от него осталось: куски разорванной одежды, пятна крови, растянутые кишки, в сторонке валяется окровавленный череп.

— Надо вызвать полицию, — шепчет кто-то.