— Угу. Зато я почти уверена, что она сказала следователям, кто эту упаковку туда подбросил, если её вообще подбрасывали.
— И кто же?
— Спорю, была истерика, и она вопила, что это люди Кэрдин всё подстроили, а сама Пантера только и мечтает, как бы её вместе с нами со свету сжить. Было такое?
Сордар замялся.
— Значит, да?
— У неё и в самом деле была очень сильная истерика. Не самое легкое и приятное зрелище. Она много чего в запальчивости наговорила.
Марина смотрит победоносно. Словно получила блестящее доказательство своей правоты.
— Не всё так просто. Допустим, она и меня обвиняла.
— Тебя? — Марина хохочет. — Ты-то здесь причем?
— Именно меня; ты не смейся. Я же вроде как миррен… Если тебе какая-нибудь версия не нравится, то это не значит, что её сразу следует отбрасывать.
— Всё, что наболтала эта истеричка, про тебя, Кэрдин, да неважно, про кого ещё, для меня не значит НИЧЕГО! Нормальный человек никогда до такого не додумается!
— Ты умеешь быть жестокой, Марина!
Она угрюмо кивает в ответ. Кажется, привычка казаться хуже, чем есть на самом деле, начинает работать против неё.
— Что бы она там не наболтала…
Сордар резко прерывает её:
— Что бы там не было сказано разными людьми и в разное время, тот, кто это сделал, по сегодняшний день представляет опасность. Причем, — Сордар выразительно посмотрел на Марину, — неизвестно, для кого именно. Ты не там, где надо, врагов ищешь, Марина.
— А где их надо искать?
— А ты уверена, что они тебе нужны?
Редкий случай, когда Марина не нашлась, что ответить.
— Ты на будущий год уже заканчиваешь школу. Молодец! Что дальше собираешься делать, ещё не думала?
— Пока нет. На свой линкор ведь меня не возьмёшь? — она грустно усмехнулась.
Сордар помрачнел.
— Шутили, шутили — и дошутились — в училища ВМФ на некоторые специальности стали брать женщин. Людей уже начинает не хватать, а конца мясорубке не предвидится. Призывной возраст уже снижали; год-другой — и снизят снова. Ладно, хоть воинскую повинность на женщин пока распространять не думают — а то у мирренов уже до этого доходит.
— Здорово!
Сордар аж рот от удивления разинул, а Марина поясняет:
— Раз у них уже сложности с призывом, а у нас они только предвидятся- то значит, войну мы выигрываем.
— В очередной раз сражен твоей логикой — только есть одно маленькое но: мирренская призывная система имеет много отличий от нашей. Так что, по формальным признакам установить, у кого хуже демографическая ситуация, невозможно. Факт только то, что и у нас, и у них естественный прирост в минусах.
— В продолжении данной «веселой темы, — зло сказала Софи, — за лето — ещё у пятерых. У кого отца, у кого — брата старшего.
— Мне можешь про это не говорить. Похоронки подписывает командир части. Я совсем недавно подписал восемдесят шесть. В основном — зенитчики и из аварийной партии. Двадцать два-двадцать три года в основном. Память хорошая. Я весь экипаж по именам знаю.
— Восемдесят шесть… Много. Почему? Ты же говорил, что корабль пострадал не сильно.
— Любое попадание крупнокалиберной пули в человека — смертельно. На мирренском палубном истребителе таких пулеметов четыре в крыльях. Ещё два обычных пулемёта — синхронные. Линкор атаковали двадцать четыре машины — истребительная авиагруппа тяжелого авианосца в полном составе. Где они забыли пикировщики и торпедоносцы — не знаю. Расчет зенитного автомата- девять человек. В ряд вдоль бортов на верхней палубе. Что бы было больше зенитных стволов. Почти все новые установки — открытые. Большинство погибло именно при налете истребителей.
Его ловил весь мирренский флот Океана Мёртвых. Он играл в кошки-мышки со смертью. Софи не знает, скольких ловушек он избежал. Но он здесь. Провел корабль сквозь огонь. Ушёл от целого флота. Потерял восемдесят человек. Много это, или мало? Софи не знает. Судя по потопленным кораблям, мирренов погибли сотни, если не тысячи. Мир Сордара живёт по другим законам. Жизни не значат ничего. Жестокий мир. Настоящий мир. У кого-то получается жить, не замечая его. А кто-то не может найти места в этом мире. Вроде должен защищать тех, кто тебе дорог. Но они оказываются беззащитными перед угрозами, от которых не в силах защитить самые мощные орудия. Какие-то не те законы в этом мире действуют.
— Пора прощаться. Через два часа самолет. Не знаю, увидимся ли ещё.
Марина хватает его за рукав.
— Сордар, ты чего?
— Ничего, Марина. Слишком большие дела затеваются. Всякое может быть.
— Архипелаг Сунь-Лу-Су, — совсем как взрослая говорит Марина.
Сордар с усмешкой сдвигает берет ей на нос.
— Ты всегда очень хорошо знала географию.
— Ты же можешь остаться на берегу, — говорит Софи, — тебе же предлагали должность начальника артиллерийского училища. Подай рапорт. Учить других — тоже важное дело.
— Нет, Софи. Страна сделала для меня очень много хорошего. Теперь пришло время платить долги. Сын императора я или крыса береговая? Я ненаследный принц Сордар Саргон. И мое место — в рубке линкора. Пусть миррены знают, кто идёт на них. Пусть наши знают, кто среди них. Я Сордар Саргон, контр-адмирал, командир лучшего в мире линкора, демоны меня задери. Миррены меня уже знают. Теперь узнают совсем хорошо. Те, кто в живых останутся.
— Ты вернешься, Сордар, я знаю, — шмыгнув носом, говорит Марина.
— Я немало слышал о твоих проделках, думаю, скоро услышу о делах.
— Услышишь.
Адмирал ушел в ночь.
Навстречу славе.
Или смерти.
Навстречу судьбе.