— Нет? — ахнула она, снова краснея.
Обжигая ее взглядом, Йен наклонился, поцеловал и лизнул ее колено.
— Ты восхитительна, — прошептал он, осыпая легкими поцелуями внутреннюю поверхность ее бедер и поднимая сорочку все выше, пока она не закрутилась поясом вокруг ее талии.
— Йен?
— Джорджиана, — выдохнул он, приблизив губы к поросшему темными завитками холмику. Она ощутила его горячее дыхание.
Он опустил голову еще ниже и стал языком ласкать развилку ее бедер. Властно сжал бедро и продолжал обводить языком розовые нежные складки.
Она буквально таяла, растекалась по подушкам, вцепившись в его волосы и наблюдая за ним затуманенными глазами. А Йен лежал на животе между ее ног и безмерно наслаждался, целиком отдаваясь этому удовольствию, упиваясь ее вкусом, играя с ней и превращая в совершенную бесстыдницу.
До этой минуты она никогда не чувствовала себя богиней, которой поклоняются. Он боготворил ее бесконечными поцелуями, доводя до безумия. Язык обводил затвердевший бугорок, слизывая нектар. Йен никак не мог насытиться. В комнате звучали ее стоны. Она самозабвенно извивалась под ласками его теплого и влажного рта.
Новскоре ей потребовалось больше. Все желание смеяться пропало, когда она вцепилась в его плечи, безмолвно умоляя подняться. Она хотела почувствовать его на себе. В себе. Хотела, чтобы он утолил эту невозможную жажду.
Джорджи была так возбуждена, что кусала его грудь в любовной игре.
Он поспешил угодить ей, выпуская из брюк восставшую плоть.
— Я так хочу тебя, — дрожащим шепотом призналась она и стала ласкать его твердое копье. Но он перехватил ее руку, прижал к матрацу и, переплетясь с ней пальцами, придавил своим телом.
Она еще шире развела ноги, чтобы принять его.
— В первый раз может быть немного больно, — проворчал он.
— Мне все равно, — заверила она, стремясь поскорее стать его женщиной.
Йена трясло от вожделения. Он прижался к ее губам в исступленном поцелуе. Она с восторгом отвечала, счастливая его неминуемым вторжением.
— Господи милостивый! — ахнула она, когда он сжал ее грудь.
— Джорджи! — прошептал он. — Что…
— Взгляни на меня. Я хочу смотреть в твои глаза, когда возьму тебя.
— О, Йен…
Она сделала, как он просил, глядя на него с безмерным обожанием. В его взгляде плескалось неукротимое, жаркое желание и еще… нежность. Невероятная нежность.
Да ведь он обещал быть мягким с ней, а такой человек, как он, никогда не нарушит слова.
Прекрасный. Умный. Добрый.
Глаза его вспыхнули почти нестерпимым огнем. Значит, пора…
Он стал медленно входить в ее раскаленный грот.
К несчастью, в этот момент их прервали.
Из длинной узкой гостиной, примыкавшей к его спальне, раздались громкие голоса.
Оба прислушались.
Один голос явно принадлежал дворецкому, возбужденно о чем-то умолявшему.
Другой, женский, звучал повелительно и, судя по выговору, принадлежал светской даме.
— Не стоит волноваться, дорогой Тук. Уверена, лорд Гриффит ждет меня. Что это на вас нашло? Попрошу вас отступить и дать мне пройти!
— Нет! — в отчаянии охнул Йен, оцепенев от неожиданности. — Господи, нет! Ад и проклятие!
— Йен, кто это? — насторожилась Джорджи.
Йен ответил измученным взглядом.
— Леди Фолконер, вы не понимаете! — отбивался Тук. — Его светлости нет дома!
— Почему же в окне его спальни горит свет? Глупы старик, конечно, он дома!
— Но он нездоров.
— Вот как? Я сегодня видела его в театре. И мне он показался очень даже бодрым! — объявила дама.
Джорджи потрясенно воззрилась на своего неудачливого соблазнителя.
— Мадам, я должен настоять на том, чтобы вы не входили туда!
Джорджи ахнула, когда дверная ручка стала поворачиваться.
— Гриффит?! Я приехала в гости! Не соизволите ли сказать вашему дворецкому, чтобы прекратил кусать меня за пятки подобно спятившему терьеру?
— Я избавлюсь от нее, — прошептал Йен. — Клянусь. Не двигайся.
— Что происходит? — спросили дамы почти хором.
На лице Джорджи читалась откровенная ярость, а леди другую сторону двери понимающе рассмеялась.
— Йен Прескотт, ненасытное животное, неужели у вас там кто-то есть?
— Тесс, вам действительно лучше уйти, — выдавил он. — Сейчас… не время.
— Прости, дорогой, я помешала твоим забавам? — сварливо осведомилась леди Фолконер. — О, понимаю! Ты опять с баронессой Уотсон. Верно? Мой привет, Эмили! Надеюсь, ты прекрасно проводишь время! А вот мою ночь напрочь испортила!
Она сардонически рассмеялась.
— Кто такая Эмили? — взвилась Джорджи.
— Не важно! — горячо воскликнул Йен.
— Еще как важно! — яростно фыркнула она.
Он с раздраженным рычанием поднялся и сел. Джорджи тут же вскочила.
— Кто эта женщина за твоей дверью? — прошептала она, пытаясь говорить тихо и рассерженно тыча в дверь.
— Это Тесс. Леди Фолконер.
— И?..
— Мы были… друзьями. Много лет.
— Друзьями? Теперь мне все понятно.
— Черт побери, Джорджиана, она ничего для меня не значит! — прошипел он, наспех застегивая брюки. — Я и в оперу поехал сегодня для того, чтобы сказать ей, что между нами все кончено. Но увидел ее с другим мужчиной. Она выглядела спокойной и довольной. И я предположил, что за время моего долгого отсутствия она нашла себе любовника.
— Ну так, похоже, ты ошибся!
— Понятия не имею, что она здесь делает! Мы немного поболтали — учитывая, что у нее есть кто-то новый, я счел излишним объяснять, что между нами все кончено! Полагал, что это понятно без слов.
— Тебе никто не говорил, что лучше не делать опрометчивых предположений?
— Джорджи…
— Иди! Убери ее отсюда, ради Христа! Поверить не могу что у тебя есть любовница!
— Бывшая любовница. Джорджи, это было задолго до того, как мы встретились!
— Я жду-у! — нетерпеливо пропела Тесс, не подозревая об их тихой ссоре и продолжая барабанить пальцами по двери.
Джорджи прикусила язык. Она едва сдерживала отвращение к этой женщине, разгуливавшей по чужому дому словно по собственным владениям. Как быстро она нашла дорогу в его спальню! Не будь дверь заперта, наверняка, бесцеремонно вломилась бы сюда!
— И ты лежал с ней в этой постели? — злобно уточнила она.
Йен пожал плечами.
— Запри за мной дверь. Не хочу, чтобы она увидела тебя, иначе сплетня в два счета распространится по всему городу.
— И что ты ей скажешь?
— Солгу, — отрезал он.
— Вот это верно! Лгать ты умеешь!
— Именно, дорогая. Я же работаю на правительство, — язвительно напомнил он и, как был полуголый, шагнул к двери.